Сила главного калибра - Алекс Орлов

Полковник вздохнул. Холодный расчет помощника не раз помогал ему посмотреть на вещи более трезвым взглядом, к мнению Джона следовало прислушиваться. В свое время они действительно поволновались с агентом Счастливчиком, носившим тогда другой псевдоним. Он с самого начала своей карьеры выглядел весьма перспективным и инициативным агентом и практически всегда становился лидером группы. Со временем подручных и помощников у него становилось все меньше, он сам отказывался от них, так как в одиночку выполнял задание успешнее. Счастливчик не доверял никому, поэтому многие беды миновали его, но одновременно он все больше выходил из-под контроля Управления, которое все меньше понимало смысл его действий. Никто не знал, какие Счастливчик задействует каналы, почему не появляется на явочных квартирах и самовольно отодвигает сроки выполнения задания.

В какой-то момент ему перестали доверять и на смену восторгам пришли подозрения – слишком уж безупречно он выполнял задания, умудрившись уцелеть даже в одном из партизанских отрядов сторонников генерала Тильзера, куда его заслали на верную гибель.

Терпение руководства лопнуло, и к Счастливчику отправили «чистильщика».

Тот не вернулся.

Послали второго – с тем же результатом. Потом отправили пару, и они словно в воду канули. Счастливчик давал Управлению понять, что понимает, какую игру ведут с ним. Полковник Форсайт уже решил, что агент для них потерян и Управление получило в его лице еще одного врага, когда в один прекрасный день Счастливчик неожиданно вышел на связь и запросил директора. Форсайт ответил.

Счастливчик попросил о личной встрече, сказал, что не боится приехать в офис Управления. Перед встречей были приняты все меры для обеспечения безопасности директора. Счастливчик был универсалом, и предугадать его действия не мог никто.

Впрочем, опасения оказались напрасными, блудный агент попросил объяснений, почему его хотят ликвидировать. Форсайт объяснил. Счастливчик предложил испытать его как угодно, в конце концов, для проверки правдивости существовала специальная аппаратура, правда, она годилась лишь для новичков, профессионалы умели ее обманывать.

– В таком случае, сэр, пусть меня застрелят прямо в Управлении, мне надоели эти дурацкие игры в кошки-мышки, а переходить на сторону врага ради своего спасения я не желаю.

Форсайту пришлось созвать совещание, чтобы обсудить предложения Счастливчика, а тот тем временем спокойно дожидался своего приговора. В конце концов было решено оставить агента, но к оперативной работе больше не подпускать. Впредь его ожидала работа, на которую переводились пенсионеры всех спецслужб, – подготовка новых кадров.

– Хорошо, мы подключим их к проекту «Омега» сразу, но не потому, что я боюсь усиливать их, – нет, и нечего улыбаться, Джон, твои идиотские ухмылки тут неуместны. Запускаем «Омегу», тем более что сроки уже поджимают, мы должны постараться реализовать полученную информацию.

– Вы их лично проинструктируете, сэр?

– А зачем? С каких это пор эксов инструктирует директор Управления?

– Но ведь у вас с ними почти… родственные отношения.

– Полно, Джон, мальчики уже выросли. Вон как они разделали этих кибберов…

Полковник посмотрел в кофейную гущу, словно хотел найти там ответы на свои вопросы.

– Игрушки остались в детстве, мы уже видели работу этих ребят в Свазиленде, ты помнишь?

– Разумеется, помню, сэр.

– Значит, теперь пусть поднимутся на ступень выше. А суть задания им объяснят другие.

– О сути задания, сэр, вы им уже рассказали, – заметил помощник.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что твой шеф стал излишне болтлив?

– Ни в коей мере, сэр.

– Надеюсь.

Полковник вздохнул:

– Ну да, я сказал им про охоту на Тильзера, но поверь, Джон, у меня и в мыслях не было, что все будет готово так скоро. Разумеется, если верить Счастливчику и этому нежданному перебежчику, с ними нам просто повезло.

18

Рассекреченная база доживала последние дни, противник мог вернуться в любой момент, поэтому восстанавливать лаборатории даже не пытались – все уцелевшие после нападения ждали полной эвакуации.

Джим и Тони оставались в расконсервированном сборном пункте. Тут же находился и Инструктор, он больше не занимался с ними, предоставив умирать со скуки. И если поначалу бездельничать им нравилось, позже напарники сами начали искать себе работу, без конца шлифуя тряпками свои КПТ.

Со старой базы Инструктор вывез весь боекомплект для экспериментального оружия, и теперь винтовки лежали в специальных чехлах, а боеприпасы к ним – в отдельных жестких кофрах.

Поскольку людей в пункте сбора почти не осталось, Джим и Тони ежедневно принимали душ. Прежде расход воды строго ограничивался.

Через пять дней на Кикасо прибыло судно. Оно не было приспособлено к посадке в песках и приземлилось в двадцати километрах к югу на каменистом безжизненном плато. Инструктор навестил курсантов и сказал, чтобы собирались.

– У нас все собрано, сэр, – ответил Тони, указывая на зачехленное оружие и кофры с патронами. Никаких личных вещей у них с Джимом давно не было.

– Я не об этом. Попейте воды, облачайтесь в комбинезоны – мы поедем на скутерах.

– А далеко? – спросил Джим.

– Теперь уже нет.

Облачаться в теплоизолирующие комплекты, состоявшие из комбинезона, сапог, рукавиц, шлема и респиратора с маской, было делом привычным. К поясам пристегнули тугие свертки с плащами, фляги с подсоленной водой; хоть и уезжали насовсем, правил безопасности в пустыне никто не отменял.

Инструктор ждал у выхода. Лифтов здесь не было, пришлось подниматься по винтовой металлической лесенке с ребристыми ступенями. Потом короткий коридор, дверь, и напарники, как по команде, надели респираторы и опустили защитные стекла масок.

Снаружи был лишь привычный жар, ветра почти не чувствовалось. Полдюжины скутеров сбились под завалившимся навесом, их слегка занесло песком.

Инструктор выкатил один из них. Несмотря на обилие песка вокруг, эластичные гусеницы проворачивались без скрипа. Джим и Тони вдвоем вытащили машину для себя.

– Дистанция двадцать метров, следуйте за мной! – прокричал сквозь маску Инструктор, моторы взревели, и они тронулись в путь.

Снова замелькали дюны, такие похожие и такие разные. Минут через десять в тени одной из них Инструктор остановился, и они выпили по порции воды.

Снова опустили маски и двинулись дальше, а минут через сорок с вершины дюны увидели стоявшее на красноватом блюдце плато судно. Хитрые датчики сообщали его покрытию цвет и фактуру окружающей среды, и оно удачно мимикрировало, став похожим на притаившееся огромное насекомое.

Катясь вниз по склону, скутер Джима и Тони неожиданно столкнулся с выскочившим из песка проволочником. Удар был такой, будто ударились о небольшое дерево. Змею отбросило, и она тут же ввинтилась в песок. Рулевая лыжа оказалась погнутой, но в остальном все было в порядке. Осмотрев скутер, напарники помчались догонять Инструктора.

Последние пятьдесят метров им пришлось идти пешком, выбиваясь из сил и волоча на себе оружие и кофры с боекомплектом – скутеры, хорошо бежавшие по песку, на плотной глине сдались, их моторы протестующе завыли, угрожая сгореть, как это уже случалось раньше.

Раскаленные борта судна излучали такой жар, что, казалось, комбинезоны сейчас задымятся. Не обнаружив какой-либо двери, напарники остановились, озадаченно глядя на тушу корабля.

Наконец в борту прорезалась дверь, и из нее разложился трап, закончившийся в полуметре от земли. Джим поднялся первым, принял от Тони их багаж и следил за напарником, пока тот не забрался в просторный тамбур.

– Ну что, все поднялись? – хрипло поинтересовался голос из динамика.

– Да, все! – В голосе Джима звучало нетерпение. Они уже были близки к тепловому удару.

Судно втянуло трап, затем медленно закрылась наружная дверь, и Джим с Тони оказались в абсолютной темноте. Хотелось орать и ругаться, они чувствовали себя цыплятами, помещенными в печь. Но вот засвистели вентиляторы, и тамбур стали продувать, чтобы сравнять температуру в нем с внутрисудовой. С опозданием включилось освещение, и почти сразу разгерметизировалась внутренняя дверь.

– Ну, наконец-то. – Джим сдернул маску, респиратор и полной грудью вдохнул пахнущий известкой кондиционированный воздух.

19

Едва за пассажирами закрылась дверь, судно вздрогнуло от запуска двигателей.

– Не стоим в проходе! Движемся прямо! – прокричал кто-то рядом, Джим узнал голос из динамика. Он принадлежал невысокому матросу со сросшимися на переносице густыми бровями.

– Чего? – сердито переспросил Тони, кипя от злости.