Джеймс Поттер и проклятие Привратника - Джордж Липперт

Джеймс кивнул:

– Ага.

– Тебе понравился первый курс? – Люси смотрела на него. – Хочешь вернуться в школу?

Джеймс кивнул и взял в руки стакан, стоявший на краю раковины. В нем находились зубные щетки всех членов семьи. Поморщившись, он повернул стакан, пытаясь отыскать свою.

– С нетерпением жду начала учебы, – Люси вновь принялась расчесываться. – Папа твердит, что нужно наслаждаться свободой, пока есть возможность, но я не чувствую себя свободной, пока неделями живу с родителями в гостиничных номерах. Мама считает, что для нас же лучше: сопровождать его в заграничных поездках, так мы остаемся семьей. Впрочем, ей нравится путешествовать. Она постоянно таскает нас с Молли к историческим памятникам, заставляет улыбаться, чтобы сфотографировать на фоне статуи или того самого камня, на котором стоял знаменитый человек во время великой битвы. Я пишу много писем, но не многие отвечают, по крайней мере, не так часто, как мне бы хотелось.

Она многозначительно посмотрела на Джеймса: он видел ее отражение в зеркале, пока чистил зубы.

– Что случилось с Альбусом? – Люси встала и убрала расческу.

Джеймс прополоскал зубную щетку:

– Что ты имеешь в виду?

– Он подозрительно молчаливый сегодня. На него это не похоже.

– Ну, полагаю, сегодня все молчат больше обычного, – ответил Джеймс. Он посмотрел на Люси и криво ухмыльнулся. – Почти все.

Проходя мимо, она в шутку толкнула его. Уже около двери она остановилась и посмотрела через плечо:

– К тому времени, как ты завтра проснешься, мы, скорее всего, уже уедем, – сообщила она. – Папа говорит, нам нужно поскорее вернуться в Данию.

– Тогда, – ответил Джеймс, – счастливого пути, Люси. Прости за все. Так будет не всегда, правда? Если верить папе, дядя Перси – свой человек в Министерстве.

Люси улыбнулась:

– В следующем году это не будет иметь значения, верно? Я буду в Хогвартсе с тобой, Альбусом, Луи, Роуз и Хьюго. Будет весело.

Джеймс кивнул. Что–то в разговорах с Люси тревожило его. Не то чтобы он не любил ее. Во многом она нравилась ему гораздо больше остальных кузенов, особенно Луи. Она была совершенно другой. Понятное дело, она и есть другая: дядя Перси и тетя Одри удочерили ее, когда поняли, что у них не будет собственных детей. Люси, почти как Полумна Лавгуд, все воспринимала буквально. Она была невероятно, почти пугающе умна, но, в отличие от других, почти не шутила и не дразнила остальных. И всегда говорила то, что думает.

– Напишешь мне парочку писем, Джеймс? – ее глаза оставались серьезными. – Расскажешь, как дела в школе. Повеселишь меня. У тебя хорошо получается.

Джеймс опять кивнул:

– Хорошо, Люси. Напишу. Обещаю.

Люси осторожно закрыла дверь в спальню, которую делила с сестрой. Джеймс уже повернулся к двери, ведущей в его комнату, как краем глаза уловил какое–то движение. Остановившись, он посмотрел в ту сторону. Дверь в коридор была чуть приоткрыта, но в помещении было темно. Вероятно, кто–то ждал, пока он закончит. Он толкнул дверь и высунулся наружу.

– Я все, – объявил он. – Ванная свободна.

В коридоре никого не было. Джеймс посмотрел в обоих направлениях. Лестницы в концах коридора были невероятно скрипучими, так что он наверняка услышал, если бы по ним кто–то прошел. Он нахмурился и только–только собрался повернуться, чтобы двинуться дальше, как краем глаза заметил движение. Что–то промелькнуло в лунных лучах, падающих сквозь большое окно. Какое–то мгновение в них танцевала чья–то тень, а через секунду все снова было тихо.

Джеймс вышел из ванной, не сводя глаз с очертаний окна, вырисованных бледным лунным светом на полу и стенах. Что бы ни двигалось там ранее, больше он этого не видел. Он сделал несколько шагов по направлению к лестничной площадке, и тут под его ногой скрипнула половица. Этот звук как будто вспугнул тень, показавшуюся в лунном свете. Она промчалась по силуэту окна, словно ящерица, но явно была длиннее и обладала руками и ногами, словно разделенными на несколько сегментов. Намек на несообразно большую голову и уши – и тень исчезла.

Джеймс замер посреди коридора, крохотные волоски на его руках встали дыбом. Тень двигалась не бесшумно, производимые ею звуки напоминали шелест сухих листьев, падающих на камень. Джеймс изо всех сил напряг слух и снова услышал движение. Торопливые шажки раздавались с лестницы, расположенной пролетом ниже. Без лишних раздумий он направился туда.

Как обычно, ступени протяжно заскрипели, так что Джеймс не мог ничего расслышать, пока не достиг первого этажа. Семейные часы Уизли тихонько тикали в темноте, когда он крался через гостиную по направлению к кухне. На подоконнике стояла одинокая свеча, утонувшая в настоящем вулкане из воска. Лунный свет пересекал комнаты, отражаясь от бесчисленных горшков и сковородок, висящих над кухонным столом. Джеймс остановился и наклонил голову, прислушиваясь.

Шебуршание раздалось снова, и тут он увидел ее. Крошечная тень мелькнула, подскакивая, около шкафчиков, исчезая и появляясь в полосах лунного света. Похоже, она удирала в сторону кладовки. Джеймс быстро огляделся вокруг, стараясь определить местонахождение источника тени, но никак не мог сообразить, где же он.

Тень остановилась в углу на потолке и, казалось, взглянула вниз, на Джеймса. Крошечная фигура несколько напоминала домашнего эльфа, за исключением размера и непривычного количества суставов на конечностях. Вдруг она выпрыгнула из тени. Джеймс бросился вслед за существом, понимая, что оно направилось к задней двери. Удивительно, но дверь была открыта настежь.

Джеймс выскочил на улицу: ночной воздух был свеж. Он дико огляделся и напряг слух, силясь уловить тихий, удаляющийся звук. Никаких признаков крошечной фигуры не было.

– Добрый вечер, Джеймс, – раздался голос позади него, мальчик чуть не закричал от удивления. Обернувшись, Джеймс увидел отца: он сидел на поленнице, держа в руках бокал. Гарри рассмеялся.

– Прости, сынок. Я не хотел тебя пугать. Из–за чего ты такой нервный?

Нахмурившись, Джеймс снова огляделся:

– Мне показалось... показалось, я видел что–то.

Гарри тоже огляделся.

– Ты же знаешь, в этом доме многое можно увидеть: упырь на чердаке, садовые гномы. Обычно они обитают за пределами дома, но всегда находится парочка храбрецов, которые могут пробраться ночью и украсть одну–две репы. Они полагают, что, собирая урожай, мы воруем у них, поэтому порой бывают корыстными.

Джеймс пробрался к поленнице и сел рядом с отцом.

– Что пьешь? – он покосился на отцовский бокал.

Гарри тихо засмеялся: