Карма против фатума - Роман Силецкий

– И как же ты выбрался из неё?

– Ему пришлось оставить меня одного и подняться к вершине склона, где стоял их «Пежо», потому что напарник, по ходу, свалил куда-то, и пока он соображал, что там произошло, мне удалось освободиться от скотча и убежать от него по полю, когда он рванул за мной. У меня была фора и кроссовки, мне повезло.

– Весело живёшь! Говоришь, это не опасно?! – натужно улыбнулся Антон, – ты второй день подряд ездишь со мной, на моей «Волге», они могут пробить меня по номеру – тогда что?!

– Ничего. Ты для них никто, и я теперь тоже. Я больше не нужен им как заложник. Они знают, что кроме моих догадок, у меня нет ничего, тогда как у них мои жена и ребёнок. Они придумали другой способ подзаработать, – уставившись в одну точку и докрасна растирая лоб, сетовал Климов, – подобраться так близко к Полянскому у них всё равно бы не получилось, а вот наивная дочь с малолетним сыном – идеальные заложники. А я – идиот, такой идиот: взял вчера и вывалил всё, сдал себя со всеми потрохами этому Саше! – запрокинув голову назад, убивался Игорь.

– Погоди, Полянский? Борис Полянский?!

– Да, он самый.

– Вот это я встрял!

– Кто встрял, так это я! Их похитили из-за меня, куда бежать – не знаю. Если к ментам, то они только в розыск объявят и то через три дня, и даже если Полянский по своим каналам настоятельно попросит их напрячься, они всё равно ничего не смогут сделать – нет никаких зацепок, кроме моих домыслов и рассуждений, которые всерьёз никто не воспримет, и в первую очередь сам Борис. А к моим знакомым со связями обратиться уже не получится.

– Почему?

– Я им всем должен деньги.

– А почему тебе просто не обратиться к бывшему тестю?

– Любой другой человек на моём месте так бы и сделал, но у нас с ним слишком плохие отношения. Он обвинил меня в шпионаже на конкурентов, выкинул в окно мои вещи, подрался со мной прямо в офисе на глазах у всех и выгнал с работы в тот же день. Но самое страшное, что Марина меня даже не выслушала, а просто выставила с чемоданом на выход, вон за ту самую калитку. Это был тот самый тазик грязной воды, вылитый в переполненную чашу наших взаимных упрёков и обид. Другими словами – если в итоге нужно будет найти крайнего, то ребята Бориса, в погонах или в штатском, найдут меня, и самое обидное – что я опять буду не виноват.

– Не виноват? Интересное слово – «вина». Не знаю, что было у вас тогда, но сейчас, как ты сам же сказал, ты поступил неразумно и спровоцировал преступников пойти на крайнюю меру своим поведением, и даже если у тебя на них ничего нет, они не будут ждать, пока ты ещё что-нибудь выкинешь, а нанесут удар первыми. Из того, что ты мне рассказываешь, я делаю вывод, что так и случилось. Это я к разговору про случайности.

Климов молчал и продолжал наминать лицо, глядя в одну точку.

– Тогда виноват, – изрёк Игорь, словно испытав момент прозрения, о котором они вчера говорили с таксистом, но сделав более глубокие выводы, – если бы я не потерял Марину, ничего бы этого не случилось, не было бы никакого Саши, никаких «Карма инков», никаких похищений.

– Так с чего ты решил, что их похитили? Ты не ответил.

– Я был женат достаточно долгое время, чтобы знать, что похоже на неё, а что – нет. Так вот, я уверен, что их похитили, погрузили в её же машину и увезли, потом вернулись, чтобы замести следы, но у них это не очень получилось. Ещё я увидел кровь у собачьей будки; никто никогда не поднимал на неё руку, хозяев она всегда слушалась. Эти ублюдки убили мою собаку, чтобы она заткнулась, а само похищение было ночью, иначе бы они как-то засыпали или затёрли целую лужу крови. Если бы её не было, я бы ещё мог как-то мог объяснить остальное.

– Что «остальное»?

– Еду за кухонным столом, посуду в мойке, идеальную уборку в спальной комнате, закрытые окна по всему дому и занавешенные шторы. Мы никогда, даже когда уезжали куда-то надолго, не закрывали все форточки и тем более не занавешивали все шторы – она не могла учудить такое. Когда нас не было долго, её отец просто просил свою горничную, чтобы она заезжала к нам домой – присматривать за собакой, поливать растения (у нас целая оранжерея на заднем дворе). Маринка всё хотела когда-нибудь стать ландшафтным дизайнером и открыть собственное дело, вот и занималась разведением. Поэтому я уверен, что это похищение, – все документы на месте, дом не на охране, всё не так.

– Ну что ж – может, ты прав. Ладно, приятно было познакомиться, спасибо за интересную историю.

– Стой! А как же наш уговор на сегодня?

– А смысл мне торчать у этого дома?

– Как это? Может, приедет кто?

– Ты пойми, мне это нафиг не надо. Вот тебе сдача, я поехал.

– Без паники! Тебе ничего не угрожает, ты просто таксист, ясно? Тебе нужно постоять здесь до вечера, просто постоять – никаких преследований, только наблюдение.

– А если кто-нибудь из этих Вить или Коль приедет сюда сегодня – ну так, проверить обстановку.

– И что?!

– Да ничего хорошего: увидят мою «Волгу» ещё раз, а тем более у вашего дома – всё сразу станет понятно, попросят их подвезти куда-нибудь, откуда не возвращаются.

– А ты скажешь, что приехал на вызов.

– Да тут у половины свои водители, а на вызовы сюда ездят иномарки из vip-такси. И будет просто отлично, когда к моей машине никто не выйдет.

– Помоги мне, мне больше не к кому обратиться, – попросил Игорь, не найдя, что ответить, – просто постой здесь до вечера, последи за ситуацией. Я дам тебе пять тысяч.

– Знаешь ты, на что давить! Ладно, уговорил – помогу, так и быть.

– Спасибо. Если что, сразу звони. Всё, мне пора идти.

Игорь вышел из «Волги» и пошёл в обратном направлении к остановке маршрутных такси. Всю дорогу его переполняли эмоции, не дававшие разуму сосредоточиться. Климов сел в микроавтобус с мыслью о том, что нужно вызвать замерщиков для установки новой стальной двери на квартире родителей, а также найти рабочую симку с номером мобильного телефона Бориса. Едва Игорь вышел из лифта, как увидел свёрнутый блокнотный лист, вставленный в проём двери на уровне ручки. Развернув записку, он понял, что происходящие с ним события уже опережают ход его мыслей. На листке печатными буквами было написано: «Парк Победы, у стелы в 11, будь один. На сотовый не звони! Борис».

Климов насторожился. Он много раз видел почерк Бориса и знал, что он никогда не пишет печатными. «Может, он подослал кого-то, – терялся в догадках Игорь, – и почему он попросил ему не звонить – может, боится или знает, что его мобильник прослушивается». С этими мыслями Климов вошёл в прихожую. Он быстро пробежался по комнатам и понял, что со времени его ухода здесь ничего не изменилось, – видимо, тот, кто проникал в квартиру, уже вынес отсюда то, за чем приходил. Поиски корпоративной сим-карты зашли в тупик, когда Игорь перерыл все ящики, где она могла бы находиться, а попытки вспомнить, куда он мог её положить, ни к чему не привели. Он вынул её из мобильного после позорного увольнения из «Сказочной поляны» и с тех пор звонил только со старого личного номера. Зато в маленькой картонной коробочке, где хранилось обручальное кольцо, Климов нашел свой крестик и порванную цепочку. В ту же секунду он вспомнил, как, придя домой после похорон матери, в пьяном угаре сорвал его с себя и швырнул на пол. Пережив события того дня в своей памяти, Игорь почувствовал, как внутри что-то сжалось, и ему захотелось присесть на диван. Золотой крестик и цепочка были её подарком на окончание школы. Сын вспомнил, как мама сильно обижалась на то, что он не любил носить его или носил на цепочке что-то другое. Место разрыва оказалось рядом с замочком, и Климов решил просунуть в него последнее сомкнутое звено, вытащив небольшой хвостик с колечком, которое в него вдевалось. Цепочка получилась чуть более короткой, но от этого не стала менее удобной. Надев её, Игорь понял, что и в отношениях с Мариной нужно сделать что-то подобное. Просто починить разорванную цепочку, прицепив последнее целое звено к тому замочку, с которого начиналась их любовь в далёкую студенческую пору, а последние два-три года просто вырвать из неё. Климов поднялся на ноги и надел на безымянный палец своё обручальное кольцо, с внутренней стороны которого было выбито: «Снимешь – убью! С любовью, Марина!». Игорь расплылся в улыбке так же, как и в тот миг, когда впервые увидел эту надпись. Время поджимало, и Климову снова пришлось вернуться в реальность. Наскоро запихнув в себя пару бутербродов с чаем, он выбежал из дома и быстрыми шагами направился к остановке. Сев в автобус, проходивший мимо парка, Игорь задумался над тем, почему для встречи Полянский выбрал открытое место, если хочет, чтобы это было секретом. Климов подошел к стеле чуть раньше, облокотился об ограду и стал ждать. В это время дня в парке почти никого не было, и он чувствовал себя зерном гречки в рисовой каше. Погуляв полчаса вокруг монумента и просидев почти столько же напротив него на лавочке, он решил набрать рабочий номер секретаря – единственный городской номер, сохранившийся в памяти за время работы в «Сказочной поляне». Линия была занята. Игорь попытался позвонить ещё раз, но неожиданно на него набросились трое в синей камуфлированной форме и с криками: «ОМОН, руки за голову!» повалили его на живот. Один почти сразу прижал его коленом между лопаток и защёлкнул наручники сзади, другой продолжал тыкать в лицо дулом автомата, а третий уже отчитывался по рации, что задержание проведено успешно. Всё произошло настолько резко и неожиданно, что Климов потерял дар речи. Даже когда его тело подняли с земли и под руки повели в неизвестном направлении, мозг отказывался верить в происходящее. «За что? Куда?» – невнятно спрашивал он у людей в масках и камуфляже, не получая ответа. Через пару минут его подвели к противоположной части сквера и увезли в милицейском УАЗике. Всю дорогу люди в камуфляже и масках продолжали игнорировать вопросы Игоря, лишь изредка переговариваясь между собой либо по рации. Телефон, упавший на асфальт при задержании, вертел у себя в руках один из омоновцев, сидевший рядом. В какой-то момент машина притормозила, и Климов услышал голос водителя, отдававшего указание, после чего перед УАЗиком раздалось механическое громыхание крупногабаритного металлического объекта. Они проехали КПП, и большие полуавтоматические железные ворота снова сомкнулись между собой. По всему телу пронеслась дрожь. Проехав буквально двадцать метров, машина развернулась задом к какой-то постройке. Через пару минут Климова вывели во внутренний дворик и почти сразу же завели внутрь корпуса. Конвой провёл Игоря вниз по высоким порожкам, затем по узкому тёмному коридору и остановил напротив обшарпанной двери с большим затвором. Потом один из омоновцев резко прижал его к стене всем телом и снял с рук тугие «браслеты», а другой открыл двери камеры. Через мгновение Игоря буквально втолкнули в тесное квадратное помещение с небольшим прямоугольным отверстием чуть ниже потолка, в которое с улицы были вставлены стекло и решётка. Едва он переступил порог, как дверь резко захлопнулась, громыхнув своей железной коробкой и лязгнув засовами на весь коридор. В тесной квадратной комнате было мрачно и сыро. Все стены были буквально испещрены рисунками и надписями самой разной направленности – от непонятных аббревиатур и латыни до вполне конкретных призывов к анархии и насилию. Холодные деревянные нары с металлическим каркасом, торчавшие из полумрака, казалось, отсырели и проржавели насквозь. Климов растирал запястья и с ужасом изучал новую среду обитания. Тревожные мысли штурмовали разум. Больше всего его волновала не та ситуация, в которой он оказался, а то, где сейчас Марина и Дима. «Ловушка, в которую он угодил, однозначно, дело рук «Кармы», – размышлял Климов. – А вот чего они хотят добиться – вопрос, конечно, интересный».