Пятеро в одной корзине - Евгений Федоровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, Стрекалис, обжегшись на Виолетте Волобуй с попыткой опозорить Сенечку, попытался дискредитировать меня: застать спящим на ночном дежурстве. Но тут опять нарвался на Митьку. Обжившись и уверовав в свою значимость, пес значительно расширил сферу своего обитания. Охранял он теперь не только эллинг, но и обсерваторскую территорию в целом. Однажды ночью он обнаружил крадущегося человека и загнал его на двухметровый столб бетонного забора. Как Стрекалис взвился по абсолютно гладкой стенке - и бог не разберет. Марк Исаевич сидел бы там до утра, если бы не мое отходчивое сердце. Разъяренного Митьку я оттащил за ошейник на безопасное расстояние и, сделав вид, что не узнал Стрекалиса, крикнул:
- Слезайте и не вздумайте бежать!
- Я не могу слезть! - простучал зубами Стрекалис.
- Митька, сидеть! - приказал я собаке.
- Спустите меня отсюда, - потребовал Стрекалис, косясь в темноту, где в напряженной позе замер Митька.
Я не спеша приблизился к забору, в тусклом свете уличной лампочки посмотрел ему в лицо:
- Зачем вы ночью пытались проникнуть в Обсерваторию?
- "Зачем, зачем"... Не вашего ума дело!
Стрекалис сделал попытку спрыгнуть со столба, но страх перед высотой удержал его.
"Чего доброго, свалится и ноги поломает", - подумал я, соображая, как получше вызволить Стрекалиса. Можно, конечно, подойти к забору вплотную - он поставит ноги на мои плечи и спустится. Но такая церемония показалась для меня унизительной. Я пошел за стремянкой. Закрепляя створки лесенки, я услышал его голос:
- Только попрошу, чтобы этот случай остался между нами.
Ради высокой цели мирного сосуществования такой пункт соглашения меня устраивал.
- Обещаю. Пойдемте, чаем напою, - предложил я.
Поколебавшись, Марк Исаевич согласился. В дежурке за чашкой чая мы поговорили о пустяках, ни словом не обмолвившись о происшествии. Я вызвался проводить его. Когда мы вышли, из темноты на нас уставились два фосфоресцирующих глаза. Марк Исаевич снова дернулся, но я успокоил:
- Митька это. Не бойтесь! Он добрый.
В подтверждение моих слов, пес вышел на освещенный окном пятачок и дипломатично вильнул хвостом.
Так недавний зложелатель стал союзником.
7
Училищный комэска майор Золотарь вбивал в наши головы непреложные истины. Его изречения входили в нас, как гвозди.
"Ты не можешь себя чувствовать в безопасности, если в аэроплане ослабла хоть одна гайка", - говаривал он.
Радея о надежности аэростата, мы стали подвинчивать гайки в расшатавшихся знаниях. Кое-что мы основательно подзабыли. Пришлось восстанавливать знания о теории полета, метеорологических явлениях, устройстве приборов, технике ориентировки в облачности, практической и астрономической навигации, радиосвязи.
Особенно усердно мы готовили себя к полету в облаках, так как авиаторы, скорее всего, могли дать нам "зеленую улицу" только в нелетную погоду, да и Артура для его исследований больше устраивали именно циклоны. Мы изучали устройство вариометра, авиагоризонта, компасов, высотомеров2. Занимались радиостанцией, которая заменит нам в полете глаза и уши.
"Летать без радио в облаках, - учил Золотарь, - то же самое, что ночью гнать машину с потушенными фарами".
В комплект радиообеспечения входили радиоприемник, передатчик с микрофонной и телеграфией связью, радиокомпас. Мы должны были настраиваться на сигналы радиомаяков, запрашивать пеленги, получать от метеостанций сведения о погоде по маршруту, о направлении и скорости ветра на высотах, вести двусторонние переговоры с главной станцией слежения.
Не замедлили сказаться результаты нашей жарко вспыхнувшей дружбы со Стрекалисом. Марк Исаевич не только раздобыл для нас новейшую радиостанцию-портативку, но и добился ставки специального радиста, который должен был держать связь только с нами, не отвлекаясь на другую работу. Станция слежения находилась в радиобюро Обсерватории, свою рацию мы пока установили в эллинге.
Получив свои частоты и позывные, я занялся практикой передач. Помня о том, что хороший, но неправильно установленный передатчик подобен отличной, но плохо настроенной скрипке, я постарался точно по инструкции нацелить антенну, отрегулировать настройку, когда настало время сеанса, включил микрофон:
- Алло! "Уран", "Уран" - я "Шарик".
Из динамика раздался голос девушки:
- "Уран" слушает. Прием!
- Прошу дать настройку.
- Раз, два, три, четыре...
Я крутил регулятор, щелкал выключателем кварцевой стабилизации. Радиоволны неслись в заоблачные края к ионосфере3 и, отразившись, звучали в динамике молодо и бодро.
- Перехожу на телеграф... - неуверенно я отстучал свои позывные, убедился, что разучился работать на ключе, что надо тренироваться, затем повернул ручку переключателя на микрофонную связь: - Проверку закончил.
События ускорялись. Морозейкин стал действовать. Мы с Сенечкой откомандировывались в научно-исследовательский институт гражданской авиации, чтобы прослушать курс лекций по правилам полета, штурманскому делу и радиосвязи. После этого мы должны были сдать зачет квалификационной комиссии.
Когда мы вернулись, Арик обрадовал новостью:
- Так вот, академики, вылет разрешен. Теперь будем ждать устойчивого фронта и оптимального ветра. Всем приказано перейти на казарменное положение.
В наше отсутствие бурную деятельность развил Стрекалис. По составленному Артуром списку он достал почти все - сублимированные продукты, маски, комбинезоны и куртки на гагачьем пуху, спальные мешки, батареи для питания бортовых ламп, рации и освещения кабины, баллоны с кислородом для дыхания, ружья "Барс" и пистолеты, парашюты, унты, аптечку. Более того, он раздобыл канистру превосходного кагора. Это вино, смешанное с горячим чаем, прибавляло бодрость, снимало сонливость и усталость. Он же договорился с соседней воинской частью о поддержке на старте. Когда будет получено разрешение на полет, взвод солдат поднимется по тревоге и поможет в подготовке аэростата к работе.
Теперь можно было приступать к расчету зоны равновесия. Чтобы это понять, давайте опять вспомним закон Архимеда и при его помощи рассчитаем подъемную силу свободного аэростата. В оболочке - наилегчайший газ водород. Один кубометр этого газа поднимет примерно килограмм груза. К оболочке мы подвесим гондолу. Аэростат полетит вверх лишь в том случае, когда вес всего материала строп, гондолы, ее содержимого, оболочки, газа - будет меньше веса вытесненного им воздуха.
Поднимаясь, аэростат попадет в слои воздуха с постоянно уменьшающимся давлением. Газ в оболочке начнет расширяться. На определенной высоте газ раздует всю оболочку. Излишек давления его изнутри разорвет оболочку. Поэтому в ее нижней части делается отверстие, переходящее в удлиненный рукав в форме аппендикса. Через него улетучивается излишний газ, но и подъемная сила уменьшается. И вот наступает момент, когда она становится равной нулю. Аэростат зависает. Такое положение и называется зоной равновесия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});