Семь дней до Мегиддо - Лукьяненко Сергей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И еще такой плотный, серьезный, молчаливый…
– Мишка? – Я нахмурился. – Он не плотный, а толстый. Они уехали на Дальний Восток…
– И смуглый такой парень, восточный. Имя красивое, Тимур…
– Ты сейчас всех ребят из класса переберешь, – пробормотал я. – Эй! Да ты же издеваешься! Ты всех подряд называешь!
Дарина захихикала, прижимаясь крепче. Я потянул, она оказалась на мне, села, лукаво улыбнулась. Сказала:
– Ты, впрочем, тоже ничего так…
Я привлек ее – и мы целовались с минуту, пока не поняли, что этого снова для нас мало.
А потом просто лежали, прижимаясь и тихо гладя друг друга. Я целовал ее лицо, сиреневые глаза больше не сияли, но я знал, что этот свет где-то тут, внутри, рядом.
– Больше всего на свете я хотела бы стать обычной… – прошептала Дарина.
Я молча поцеловал ее. Мы оба знали, что это невозможно.
От Гнезда до Комка – всего-то метров сто. Я вошел, у стойки были две женщины, изучавшие выставленный товар: какие-то мелкие банки и пакеты с рационами. Рационы – понятное дело, они вкуснее, чем государственные пайки, и питаться ими дешевле, если ты хотя бы немножко умеешь искать кристаллы. В нормальных супермаркетах можно купить что угодно, хоть стейк из мраморной говядины, хоть французский коньяк, но всё это дорого, а работы у многих нет. Либо госпайки в картонных коробках, либо рационы из Комков.
А в баночках были витаминные добавки, я такие покупал родителям. Действительно крутая штука, даже меня штырит, если съесть пять-шесть таблеток, можно всю ночь не спать и на следующий день – никакой усталости. Главное, не есть их больше двух дней подряд – а то накатит отходняк.
Я дождался, пока женщины ушли со своими продуктами, и двинулся к стойке. Продавец, кажется, улыбнулся.
– У меня вопрос, – сказал я. – Найдутся какие-нибудь патроны к этому пистолету?
Я выложил макаров на стойку. Продавцы оружия не боятся.
– Найдутся, – сообщил Продавец. – Найдется всё.
– А какие-нибудь особые?
– Насколько особые?
– Чтобы можно было… – Я запнулся. – Поразить Измененного.
– Под словом «поразить» вы же не имеете в виду крайнюю степень удивления?
– Нет. Под этим словом я имею в виду нанести тяжелые травмы, повреждения, а возможно, и смерть, – разозлился я.
Продавец постоял, будто раздумывая. Потом сказал:
– Такие патроны найдутся. Магазин будет стоить хорошую рэдку.
Я кивнул.
– Вся ответственность за ваши действия ложится на вас, – добавил Продавец.
– Несите, – сказал я.
Продавец удалился, но вернулся буквально через пару минут и положил передо мной на стойку магазин от макарова. Самый обычный металлический магазин. Внутри желтели патроны.
– Как знал с утра, что кому-нибудь понадобится, – сказал он.
Я нахмурился. Мне такая прозорливость не понравилась.
– Ночью были проблемы у Измененных. Несложно сделать вывод, что оружие будет пользоваться спросом, – пояснил Продавец. – А макаров – самый распространенный пистолет у частных лиц. Хотите такой же магазин для калашникова?
– Нет у меня калаша, – ответил я, изучая магазин. – Как это работает?
– Вставляете в пистолет. Нажимаете спуск. Стреляете. Цель умирает.
– Какой-то яд? – спросил я.
Продавец не ответил.
Я вздохнул и выложил красный кристаллик. Всегда стараюсь один носить с собой. Мало что стоит так дорого, но случаются неожиданности.
– Гнездо таит в себе много сокровищ… – сказал Продавец, пряча плату. И вдруг спросил: – А вы знаете, что на вас печать Гнезда?
– Знаю, – пробормотал я.
– Редкая штука, – сказал Продавец. – Если вдруг захотите снять – куплю по хорошему курсу.
Оп-па!
– Что это такое, печать Гнезда? – спросил я.
Вообще-то Продавцы не любили делиться информацией. Но этому, видать, хотелось провернуть сделку.
– Это тонкая волновая структура, наложенная на ваш организм. Она дает вам определенные возможности, но при этом добавляет и ограничения. Вы можете войти во вкус, но… – он помолчал. – Не забудьте ее снять, пока не станет слишком поздно. Если этого не сделают в Гнезде, я всегда смогу помочь. Но учтите: сейчас я готов хорошо заплатить за печать. С каждым часом цена будет падать, а через несколько дней вам придется самому платить за ее снятие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Он замолчал.
– Спасибо, учту, – ответил я. Понятно было, что большей информации не добиться. – Скажите еще… – я замялся. – У вас найдется подарок для девушки?
– Парфюм? – спросил Продавец. Как мне показалось, с иронией. – Украшения? Подарок должен быть функциональным или всего лишь приятным? Насколько близкие у вас отношения?
Я неловко пожал плечами.
– Молодые люди вашего образа жизни частенько покупают у меня изящные зеркалки для подруг, – сказал Продавец. – И духи, конечно же. И красивую одежду, особенно если желают прогуливаться со своими подругами. Но, к примеру, если бы речь шла об особе… не склонной к прогулкам, не ищущей кристаллы, не любящей искусственные запахи…
У меня запылали уши.
– Подумаю, – сказал я. Не нравилась мне такая проницательность. – Загляну к вам на днях.
– Про печать не забывайте, – напомнил Продавец.
– Угу. – Я быстро вышел из Комка.
Интересно, полученное мной разрешение на оружие распространяется на те странные патроны, что я купил?
Ох, не факт.
Я шел домой и осмысливал случившееся со мной за неполные сутки.
Я стал свидетелем неслыханного побоища… ладно, только его последствий, но все равно. Я был призван Гнездом и незаметно для себя получил «волновую печать». Я был зачислен во внештатные консультанты отдела «Экс» полиции, занимающегося Гнездами… а чем еще? Инсеками полиция не занимается, тут разве что госбезопасность что-то пытается придумать. Может, Продавцами в Комках? Мне выдали корочки, немного денег и разрешили таскать с собой нелегальный ствол. Я посетил самое большое московское Гнездо, мило поговорил с девочкой-стражей и хранителем Гнезда. Я стал чувствовать Гнезда!
Но все это было ерундой, если уж честно.
И даже то, что я только что несколько раз занимался сексом с юной жницей, тоже было неважно. Наверняка такое случается. Пусть друзья-приятели о своих похождениях и врали, теперь я был убежден, что вряд ли уникален.
Важно было то, что Дарина станет хранителем Гнезда. И вот после этого, похоже, у нас не будет ни секса, ни отношений. Максимум деловые.
И это мне ужасно не нравилось. До звериной тоски, от которой хотелось выть.
Прежнего хранителя нашего Гнезда я не видел, но если Дарина станет такой, как хранитель раменского… и дело не в жутковатых белых глазах, похожих на бельма, я бы и к этому привык, но та хранитель была… что же в ней самое неприятное? Она была пугающе-отстраненной от всего. Интересовалась судьбой Гнезда, выразила сочувствие мне, но ощущение было такое, словно это для нее дело неважное, на краешке сознания, а занята она совсем другими раздумьями, далекими от людей и от Земли.
Не хочу, чтобы Дарина стала такой.
Не хочу!
Глава седьмая
Уходя из Гнезда, я договорился с Дариной, что завтра утром приведу к ней Наську. Освободить меня от «призвания» они должны были вместе (странно, конечно: Продавец готов был сделать это сам, да еще и заплатить «за печать»).
От идеи расследовать нападение Дарина отказалась. Похоже, она уверилась, что по Гнезду прошлись смертоносным вихрем Инсеки (никогда такого не было, и на Земле-то их нечасто видели, но кто еще мог такое сотворить?), а с существами, мгновенно прекратившими мировую войну и разобравшими Луну на кусочки, спорить бесполезно.
С одной стороны, это было для меня облегчением. Можно честно сказать товарищу полковнику, что я ему более не интересен. Вдруг не станет забирать разрешение на оружие, всё польза. И влезать в жутковатые разборки Измененных и пришельцев не потребуется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Но какое-то внутреннее раздражение оставалось. Поманили подвигом – и тут же отправили в отставку. Есть, наверное, во мне какой-то нездоровый авантюризм. Может, в деда? Он служил в армии, по-настоящему воевал в двадцатом веке, когда США и СССР мерялись силами в разных уголках света. Отец говорит, что дед был боевой, жаль, я его совсем не помню. У матери родители тоже умерли, но они были людьми мирными, какими-то чиновниками в строительстве.
