Литературная Газета 6398 ( № 51 2012) - Литературка Литературная Газета

и в нужде! - продолжая картошку

полоть.

Может быть, это всё приключилось

не с нами?

Тучи по ветру гонят когтистое пламя,

и жена, облечённая в праведный гнев,

горько плачет, по-жречески руки

воздев.

Не стихи нам писать -

а лудить самовары!

Злую цену ломить за шальные товары,

шапку лихо ломать

перед каждым кустом -

пустоцветом родившись

на поле пустом!

Вот опять бензовоз

на дороге толчёной -

словно огненный бык

на цепи золочёной.

Что там слово - когда и дела

не сберечь!

Вот когда пробуждается

русская речь...

Ласковый сын природы

Ласковый сын природы

Игорь Павлюк - известный современный лирик Украины. Когда читаешь его стихи, то сразу попадаешь под магию украинских таимничих сказаний, становишься свидетелем, как несутся махновские кони, как самому поэту слишком трезво, и поэтому он щедро делится искромётными метафорами, печалится о тех "кто спился, кто и продался". В его стихах (особенно когда читаешь поэта в оригинале) заметны сильнодействующая есенинская грусть и сопричастность ко всему живому и смертному на земле... ну и, конечно, классическая украинская поэзия.

На X Волошинском фестивале в Крыму мне довелось услышать, как поэт читает свои стихи - заразительно, искренне, чародейски. Я весьма рад представить такого поэта читателям "ЛГ".

Евгений Чигрин

Игорь ПАВЛЮК

ДЕВОЧКА

Босая девчушка плачет

На бабушкином пороге.

Осень - хромая кляча -

Тащится по дороге.

Умолк петух. На душе - ни жарко,

Ни холодно - и ни смех, ни грех.

Спросили...

- Кого ей жалко?

Сказала чуть слышно:

- Всех.

Перевод Евгении Бильченко

* * *

И нездешность.

И тоска. И гнёзда.

Светлый ветер тут -

Ненужный гость.

Дождь, как чья-то жизнь, оборван. Поздно.

И в губах - калиновая гроздь.

Деревянно.

Холодно. Туманно.

Лишь галдят

Вороны на земле

Или, балансируя на грани,

Греют лапки на моём стволе.

Одиноким яблоком на груше

То ли кровь, то ль воду солнце льёт.

Тишину лишь сердца стук нарушит -

И пройдёт...

Вкуса к жизни больше не имею.

Всё иссякло  на моём веку.

Падает последним чародеем

Белый иноходец на скаку.

От иллюзий только дым остался.

Ни любимых нет, ни королей.

Где друзья? Кто спился,

кто продался.

Песню сочинить - всё тяжелей.

Пляшет за окном хмельная воля.

Безутешность.

Холод.

Звёзды.

Дно.

Крик призывный:

"Коля! Коля! Коля!.."

Только Коле, видно, всё равно...

ХОРТИЦА

Здесь печали напьюсь, голубой,

словно даль непочатая.

Здесь прибрежный песок,

          может, глубже,

чем воды Днепра.

Горизонт разрывает на части здесь

хата крылатая

Крестовинами окон, с которых

не спала кора.

Здесь пером не возьмёшь.

Ни к чему здесь метафора длинная.

Здесь разгульно и вольно душе,

Словно сабле в бою.

И не спрятаться здесь никуда мне

от Бога единого...

Но зачем это мне?

Ведь люблю Его, а не боюсь.

Имена казаков, словно трели звучат

соловьиные.

Здесь я с каменной бабой целуюсь

до смерти, взасос...

Здесь ни пены, ни грязи -

Лишь суть да преданья былинные.

Здесь далёкому предку на звёзды

смотреть довелось.

Словно осень, разлита вокруг

кровь его золотая...

Я же - вещий!

    Я - вечный отныне!

Спасибо судьбе!

Кураи, словно волосы ведьмы,

по ветру летают,

До Оси, до хребта

казака привязала к себе.

Этот день привязала.

Слезою тягучею, длинной

Вниз по сабле душа поплыла -

Где-то там проросла бурьяном.

Остров Хортица - Русь.

Не окраина...

А Украина.

Только жаль:

Украина - не Хортица очень давно.

Перевод Тамары Гордиенко

* * *

Поэту Н.С. Винграновскому

Море - как поле.

Солнце в нём - рожью.

Снятся махновские кони[?]

Блудные вихри, сыны Стрибожьи,

Молимся Бугу - иконе.

Глубокое золото диких колодцев

И ласточки там, в тумане[?]

Меня воспитало степное солнце,

Потому что

Нет мамы.

Плахи и фрески.

Небо рыжее.

Казацкая грусть за раем.

А мы, без европ и без азий выжили,

То есть[?] медленно умираем.

Водопад хрустально живой поэзии.

И море - уже, как горы.

Солнце в нём - Бескидом,

Как в сердце лезвие,

Входит[?]

А выйдет

Горлом.

Махновской полыни седая сивилла -

Волчья роскошь свободы[?]

Земля вам небом,

Красивая сила,

Ласковый сын природы.

* * *

Ветер истории катит окурки

от будней.

Миром белее, чем хлеб, или снег,

или цвет.

После восстанья мы больше

такими не будем:

Мусор эпохи - следствие долгих лет.

После, хребтом и крестом

свой мирок подпирая,

Будем любить в нём себя

и его на себе;

Сабли губами касаться,

как чаши Грааля,

Словно любовники,

к голой припав судьбе.

Резать газетами струны,

как нервные руки.

Розовый мрамор рубить

на беззвёздную рать.

Мир, что распят крестовиной

оконной на муки,

Не устаёт кровоточить и догорать.

Дети и звери чужое

приветствуют счастье.

В жилах русалки бензиновый

бродит сквозняк.

И бомбовозы разделали небо

на части,

За человечеством следуя кое-как.

Вроде ещё пересматриваешь газеты.

Сильный вчерашний ветер

несёт печаль.

Падают звёзды, как нищим

в картуз - монеты.

Видимо, нас кому-то ещё и жаль...

Перевод Евгении Бильченко

Ночные тени и дневные свечи

Ночные тени и дневные свечи

                       Елена ЗЕЙФЕРТ

ПОЭТ

За званым ужином Он вёл себя, как все.

Но в поволоке глаз гнездилось нечто -

ночные тени и дневные свечи,

и время шло: парсек, парсек, парсек[?]

Часы пробили полночь, как сигнал[?]

Он встал, желая всем спокойной ночи.

Из глаз Его, как из весенних почек,