Наши фиолетовые братья - Евгений Прошкин

— При чем тут твои ямы?! — возмутился Матвей. — Женщине оружие вообще противопоказано! Стрелять ты могла куда угодно, а пришелец скрылся вон там, в тех зарослях. Я точно помню!

— Сомневаюсь, — язвительно молвила она. — После такой дозы надеяться на память просто наивно.

— Я докажу! — решительно произнес он и, добежав до ближайшего скопления кустов, помахал оттуда какой-то веточкой. — Ну! Я же говорил! — крикнул Матвей, хотя при радиообмене необходимости в этом не было. — Сучок отломан! Когда эта тварь продиралась, у нее ботинок вот здесь застрял.

— При чем тут ботинок! — презрительно бросила Дарья. — Ты этот сучок сам только что отломил. И не мог пришелец в кустах застрять, у него же излучатель был, — добавила она, обращаясь к капитану. — Короткий излучатель, вмонтированный в правый рукав. Или нет... в левый?..

Офицер по-прежнему соблюдал нейтралитет.

— Хватит бредить, — заявил Борисов. — Я пришел сюда с юга, и идти надо на юг. А ваши улики — доказательства более чем косвенные. Все эти рукава и веточки... Чушь! — подытожил он.

Капитан некоторое время постоял в раздумье, словно сравнивая достоверность показаний одного битого и двух небитых. Наконец, приняв какое-то важное решение, он опустил на шлеме забрало и уже из-за бронестекла улыбнулся всем троим.

— Зинчук! Построить расстрельную команду! — дружелюбно произнес он. Затем на секунду приподнял колпак и спросил:

— Так куда мы идем?

— Туда! — одновременно выкрикнули Дарья, Матвей и Шуберт и одновременно же вытянули руки, все — в разные стороны.

Офицер удовлетворенно кивнул и защелкнул на шлеме гермоклапан. Один из бойцов, видимо, как раз Зинчук, споро выстроил в шеренгу пятерых десантников.

— Я согласна! — выпалила Дарья.

— С чем? — поинтересовался капитан.

— А-а... А со всем! — нашлась она. — Со всем согласна. Да мне, если честно, все равно, куда идти. Могу вообще никуда не ходить... — Она с независимым видом развернулась и направилась обратно к шлюзу, но офицер поднял длинный СТУРН и положил приклад ей на плечо.

— Зинчук! — позвал он. — Команда готова?

— Так точно!

— Оружие к бою. Защита — на максимум. В цепь. Среднее прикрытие. Направление... Запад, — сказал он после паузы. — Марш!!

Шестеро бойцов, включая неотличимого от прочих Зинчука, вскинули от животов чудовищные дула нанодиссамблеров и, вминая мелкие камни в сухую пыль, медленно двинулись на заходящее светило. Слева на траках со скрежетом ползла взводная МУЗА — Мобильная Установка Залповой Аннигиляции.

Когда стало ясно, что отделение Зинчука во главе с капитаном двинулось впереди отряда боевым дозором, у кандидатов на расстрел снова отлегло от сердца. Новая функция расстрельной команды была им более по душе. Не омрачало радости очередного спасения от нанораспада даже то, что шли они вместе с авангардом и почему-то — видимо, исключительно по совпадению — не за строем, а впереди. Капитан небрежно помахивал стволом тридцатикилограммового СТУРНа, и в его прицельном мониторе невзначай появлялась то спина Борисова, то ноги Матвея, то Дарья, шагавшая посередине.

Вскоре на пути попались первые заросли кустарника, уничтоженные десантниками так быстро, что Борисов не успел и моргнуть. Опасливо ступая по атомарному праху, он окончательно распрощался с идеей удрать, впрочем, так же как и с другими своими идеями — предложить взятку, сказаться больным или пригрозить связями в верхах. Мастер подозревал, что все многообразие вариантов в данном случае ведет к одним и тем же последствиям.

Глядя на вылизанную землю, Борисов глубоко задумался об этих самых последствиях и потому крики в радиоэфире воспринял не сразу. Когда же он поднял глаза, то увидел, что от прежней степи, кроме пепла под ногами, не осталось уже ничего.

Он оказался внутри огромного колодца, или, точнее, — в некоем пространстве, огороженном сплошной ширмой, если тут можно было говорить о какой-либо точности. Матовые стенки неопределенно-темного цвета поднимались метров на десять и образовывали почти правильный цилиндр примерно двадцати метров в диаметре. Борисов мог бы обойтись и без расплывчатого «почти», однако он почти сразу обнаружил, что это вовсе и не цилиндр, а замкнутый ряд прямоугольных панелей, каждая — шириной около полутора метров. Разумеется, мастер удивлялся тому, откуда на ровном месте взялся этот колодец и как он в него попал, хотя удивлялся он не сказать чтобы сильно. После стремительной смены ландшафтов появление этой странной постройки скорее злило, чем вызывало изумление.

А вот капитан встревожился не на шутку, о чем свидетельствовал мощнейший залп из нанодиссамблера. Непроницаемая секция поглотила заряд, как вечность поглощает бытие микроба. Остаточное поле на мгновение искривило углы и грани и, всколыхнув воздух, растворилось.

Интеллект офицера оказался достаточно высоким, чтобы не повторять попытку.

— Где мы? — задал он не слишком оригинальный вопрос.

Борисов повернулся кругом. В колодце также находились его новые знакомцы Матвей и Даша. Воины боевого дозора, да и всего отряда, остались где-то позади, хотя это слово мгновенно потеряло смысл: земля здесь была подозрительно ровной и однородной, без камней и растений. Последнее облако в небе как раз скрылось где-то за стеной. После пропажи этой приметы ориентироваться в колодце стало невозможно.

Капитан откинул на предплечье бронированную крышку киберпроводника, но здесь отказывался работать даже примитивный компас.

Матвей выглядел мрачным, но не испуганным — в предпоследнюю вылазку он тоже хлебнул немало. А вот Дарье было совсем плохо.

— Мужчины... — сказала она жалобно. — Куда нас занесло? Пойдемте отсюда...

Офицер, отойдя чуть в сторонку, продолжал возиться с компьютером, из чего Борисов сделал вывод, что каналы спецсвязи в колодце не действуют.

— Капитан, позвольте попросить у вас какой-нибудь предмет, — учтиво произнес мастер.

— Какой еще предмет? — озадачился тот.

— Ну, что-нибудь ненужное. Мне потребуется какая-нибудь вещь... весом до полутора килограммов, — закончил он, прищурившись.

— До полутора?.. — оторопело переспросил капитан, но отчего-то послушался и, вынув из поясного кармана какую-то металлическую трубку, протянул ее Борисову. — Почему до полутора килограммов?..

— Чтоб не тяжело было, — пояснил Шуберт, кидая трубку в стену.

Капитан бросился вниз и распластался по земле, точно спрессованный, остальные ничего толком не поняли. Железка, долетев до панели, как будто в нее впиталась или же вовсе исчезла — понять было невозможно.

— Почему упали, господин капитан? — поинтересовался Матвей. — Это была граната?

— А вы почему не упали? — буркнул тот, поднимаясь.

— Я не знал, что это граната, — признался Борисов. — Я человек гражданский...

— А я и так боюсь, — чистосердечно сказала Дарья. — Мне еще сильней бояться уже некуда.

— Ну а ты?.. — капитан зыркнул на Матвея.

— А я знал, что она не взорвется, — безмятежно ответил он. — А если и взорвется, то не здесь.

Борисов одобрительно кивнул и продолжил:

— Похоже, это и есть транспортная система, о которой мы вам говорили. Да не простой тоннель, а... — Он пожал плечами и посмотрел на офицера, будто в чем-то его обвинял. — Это перекресток.

— Перекресток чего?! — взревел капитан, — Между чем и чем?.. Откуда и куда?..

Шуберт опять пожал плечами и пошел вдоль стены, тыча пальцем в панели и что-то при этом пришептывая.

— Ерундой какой-то занимаешься, — обронила Дарья.

— Тихо! Не мешай! Тьфу!.. Ты зачем с места сошла?

— А в чем дело?

— Да я по тебе засекал!

— Что ты по мне засекал? — насторожилась она.

— Даша, не мешай, он пластины считает, — подал голос Матвей.

— Ну вот, сбили! — трагически воскликнул мастер. — Теперь все по новой!..

— Не горячись, их тут немного, всего-то сорок четыре штуки.

— Да?.. Сорок четыре?.. А-а!.. Ну конечно! — обрадовался Борисов, но подсчет тем не менее возобновил.

Вместе с ним, тыча в стену пальцами и беззвучно шевеля губами, панели пересчитывали и остальные — не исключая капитана, который, кажется, так ничего и не понял.

— Тридцать восемь... тридцать девять... — бубнил Борисов, все более возбуждаясь, точно считал не мутные поверхности, а собственные деньги. — Сорок... сорок один... — Мастер почти завершил круг, и результат был уже ясен, однако он с какой-то детской настойчивостью продолжал:

— Сорок два-а-а... сорок три-и-и... Мадам! Вы снова ушли?! Я же опять по вам засекал! То есть по вас... Тьфу!

— Никуда я не уходила, — уверенно произнесла Дарья. — Как стояла, так и стою.

— Как же это?! Тогда получается сорок пять!

— Да ну! — засомневался Матвей и, по-скорому обежав стену, вслух закончил:

— ...Сорок три, сорок четыре, сорок пять... Одна лишняя!