Кем вы ему приходитесь? - Фрида Вигдорова

Борис понимает это не только рассудком, но всем сердцем. Он думает в ответ на слова парторга: «…Да, Аристов прав, борьба идет каждый день, каждую минуту… И вся штука в том, чтобы бороться и никогда не устать. И я не устану. И я буду, буду коммунистом. Я говорю не о партийном билете (вдруг меня не примут!), а о том, что я всегда, везде буду бороться, сколько станет моих сил. И будет мне от этого хорошо или плохо — все равно…»

Где же здесь противопоставление доброты — идейной последовательности и политике? Где здесь пропаганда мещанской филантропии? И зачем «истолковывать» ясные и понятные слова героя, ведь книга не сон, чтобы ее истолковывать. И каждому, кто читал «Снова август», ясно, что стойкость, решимость, принципиальность — качества, глубоко ценимые героями повести, их-то и стремится воспитать в себе Борис, ими в высокой степени обладает произносящий эти слова Борис Петрович. При желании всегда можно приписать словам не только второй, но и десятый смысл. Откуда берется это желание? Чем оно продиктовано?

На этот вопрос ответить трудно, однако факты — вещь упрямая: слово «добро» или другие, чем-то напоминающие десять заповедей, крайне возмущают иных товарищей. И есть случаи, когда в своем пренебрежении к простым и ясным понятиям они доходят до кощунства.

В журнале «Москва» опубликована статья В. Бавиной, и в этой статье есть такие слова: «Но, к сожалению, рассказов на современные темы в «Пионере» все еще мало. И большинство из них посвящено мелким, частным, незначительным проблемам (подчеркнуто мною. — Ф. В.), это даже и не проблемы, а лишь моральные сентенции, вроде: «человеку надо доверять» («Первый взлет» И. Дика, «Счастье» С. Георгиевской), «честным быть хорошо, а нечестным плохо» («Находка» И. Дика), «надо ценить чужой труд» («Георгиновый сад» Е. Судаковой), «не жадничай» («Несчастный случай» М. Яровой)… и т. д. Конечно, все эти сентенции сами по себе весьма правильны, они отвечают требованиям «пионерских ступенек», но художественная-то литература не может быть всего лишь иллюстрацией к такого рода сентенциям!»

Бесспорно, художественная литература не может быть всего лишь иллюстрацией к какой-нибудь мысли, даже самой правильной. Но как может критик детской литературы одним взмахом пера, в сущности, зачеркнуть все, что не только «соответствует пионерским ступенькам», но является душой и смыслом детской книги?

Итак, честность, доверие к человеку, уважение к чужому труду — это все мелкие, частные, незначительные проблемы. Это даже не проблемы, а моральные сентенции!!!

Но что же тогда значительно? И что же тогда проблема? И почему автор статьи не упрекнул Маяковского за его стихи «Что такое хорошо и что такое плохо»? Подумать только, о каких пустяках говорит Маяковский с детьми: нехорошо быть неряхой, надо быть чистоплотным; нехорошо быть драчуном, надо заступаться за младших; нехорошо быть трусом, надо быть храбрым. Почему В. Бавина не вспомнила об этих стихах? Потому что поэт защищен своей смертью и большим именем?

В. Бавина не говорит, что названные ею рассказы плохи, она утверждает, что они мелки, незначительны по теме. Что ж, возьмем наугад рассказ Е. Судаковой «Георгиновый сад».

Братья — Сергей и Валерка — опустошили в чужом саду георгиновую клумбу и потащили цветы на дальний базарчик. Торговля идет бойко, в карман мальчишкам так и сыплются хрустящие пятерки, трешки, потертые, кожаные на ощупь, рубли. И вдруг у лотка останавливается девушка: «А кто утверждал, что «Жар-птица» есть только у знаменитой бабки? Вот она сидит!»

Оказывается, у цветов есть имена: «Катенькой» звали фиолетовый георгин с белым, встопорщенным воротником. Тут был «Капитан Гастелло» — пурпуровый, он переливался, как знамя на ветру. «Пограничник» цветом напоминал солдатскую звездочку, а цветок с розовыми перьями назывался «Орленок».

«Валерке неудержимо хотелось спросить: ну как, ну как их делают, разные? Но она удивится: как это он не знает? И поймет все.

Она так доверчиво поглядывала ему в глаза. «Не знает, что мы украли…»

— У вас чудесные цветы! — радостно восхищалась девушка.

Валерка тупо уставился в ведро и затравленно поддакивал».

Братья уходят с базара. Пробегая мимо давешнего сада, они видят клумбу, которая напоминает корабль после бури, без парусов, с лежащими мачтами: «Надорванные цветы повисли… Привядшая листва казалась больной. А ведь только вчера здесь колыхались георгины невиданных расцветок, тяжелые, огромные, как праздничные блюда, а диковинная, вытянутая клумба напоминала корабль с пестрыми парусами…»

В. Бавина увидела в этом рассказе только одну сентенцию: «Надо ценить чужой труд». На самом деле рассказ гораздо глубже, в нем есть и другие «сентенции». Это рассказ о честности, о человеческой мысли, об умении видеть красоту и любить ее… В рассказе не сказано: не воруй, уважай чужой труд, люби красоту… Но когда Валерка падает в траву и плачет, мы знаем, что с ним случилось. До него дошли, — не словами, но чувством, образом, — глубоко, навсегда запали в душу все эти жалкие сентенции: будь человеком, уважай чужой труд — эта красота родилась оттого, что была освещена мыслью, полита потом, ты разрушил труд десятилетий, труд мысли и старых рук.

Детгиз выпустил книгу Ричи Достян «Нежданный друг». В обращении к маленькому читателю говорится: «События, о которых рассказано в этой повести, могут показаться незначительными».

«Такими они и показались», — восклицает писатель Сергей Воронин на страницах газеты «Литература и жизнь».

О чем же рассказано в книге «Нежданный друг»?

Сергей Ильич, герой повести, приехал на отдых в маленький южный городок. Здесь он повстречался с Кутей, пугливым щенком, которому живется на свете худо и бесприютно. Он приручил этого тощего, запуганного щенка и подружился с ним. И вот пришла минута отъезда. Что будет с Кутькой, когда Сергей Ильич уедет в Ленинград? Не брать же щенка с собой на шестой этаж в коммунальную квартиру?

«Сергей Ильич старался не смотреть на Кутю и не мог не смотреть…

— Ну, чего ты приуныл? — спросил он фальшиво-бодрым голосом. — Поди сюда!

Кутя не шелохнулся. Дрогнули только шишечки над глазами. «Ну, все, — подумал Сергей Ильич, — почувствовал! Теперь его уже не обманешь!»

Руки у Сергея Ильича дрожали…

— Провались ты совсем! — закричал он. — В карман я тебя посажу, что ли? В цех с тобой потащусь?

Стало так тихо, как будто пес исчез. Он опустил голову, смотрел в пол и ждал».

Кончается тем, что Сергей Ильич берет щенка с собой.

Так о чем же книга? О многом. О том, что мы всегда отвечаем за тех, кого приручили. О дружбе: «Если хочешь иметь друга, будь им». Простые эти мысли будут поняты маленьким читателем, потому что оба характера — характер человека и характер собаки — встают перед ним. Да, у щенка есть характер — упорство, с которым он старается охранять своего друга, глубина страдания, когда он боится, что его оставят, отчаянная решимость.

И читатель понимает: нельзя бросать друга в беде, хотя бы и четвероногого.

«Нежданный друг» — добрая книга. А доброта совсем не то качество человеческого характера, которое следует отдавать первобытному или, к примеру, капиталистическому обществу. Право, оно нужно и человеку будущего. Когда стрелочница бросается под паровоз и, рискуя жизнью, стаскивает с рельсов чужого ребенка, когда юноша, не колеблясь, идет на болезненную операцию, отдавая свою кожу обожженному товарищу, они прежде всего добры. И не надо приклеивать к этому простому понятию ярлыки: «буржуазный гуманизм», «мещанская филантропия».

В одной из своих статей К. Чуковский говорит: сказочники хлопочут о том, чтобы воспитать в ребенке человечность, эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радостям другого, переживать чужую судьбу, как свою. Слушая сказку, ребенок становится на сторону добрых, мужественных, несправедливо обиженных, будет ли это Иван-царевич, или Зайчик-побегайчик, или бесстрашный комар, или просто «деревяшечка в зыбочке». И очень важно «пробудить в восприимчивой детской душе эту драгоценную способность со-переживать, со-страдать, со-радоваться, без которой человек — не человек».

Да, поистине без этого человек — не человек. Об этом пишущие для детей не имеют права забывать, и не стоило бы забывать об этом критикам детской литературы.

В прекрасном рассказе Б. Шергина «Офонина бабушка» говорится о том, как старуха осталась в деревне одна, с глазу на глаз с врагом. Она отказывается сообщить белым, куда ушел народ, где спрятан пушной товар, одежда, хлеб: «Солдаты вышли. Каськов говорит:

— Не взялась за ум Немирова? Застрелю среди полу!

— Стреляй! Помереть нашему брату краса.

Нерусской в медалях на меня поглядел:

— Что есть краса?

— Как не краса. В лесах замерзать не надо, у сплава тонуть не надо, с землей биться не надо, начальников бояться не надо, водку пить не надо… реветь не надо».