Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

– Чего-чего? – обалдело переспросила я, – Какая племянница, какая матушка?

Логичнее всего было предположить, что от усталости и сумбура последних дней я просто сошла с ума, оправдывая данное мне прозвище.

Видимо, забывшись, я опять начала думать вслух, потому что окончательно развеселившаяся Чума отрицательно помотала головой и начала убеждать меня в моей абсолютной вменяемости:

– Ниоткуда ты не сходила! – Тут Чума подмигнула мне своим красным глазом, и я много бы дала, что увидеть со стороны выражение своего лица.

– Может быть, я сплю? – вырвалось у меня. – Никогда не слышала большей несуразицы!

Впрочем, я тут же прикусила язык, вспомнив вчерашний разговор с Лионелем. Есть от чего потерять голову!

– Наверно, мало мне эльфийского дядюшки, красавца Лионеля, так теперь еще сюда в добавку заявляется сама бубонная Чума и утверждает, что она – моя тетя! Даже не смешно! – обиженно буркнула я. – Ну, кто еще может похвастаться тем, что препирался с самой Чумой?

– Действительно, никто, – усмехнулась Чума. – Видишь ли, милая родственница, почему-то разумные существа любой расы не очень-то любят вести со мной философские беседы.

– Да уж, еще бы! – проворчала я себе под нос.

Чума корректно сделала вид, что не заметила моих последних слов и пустилась в пространные объяснения:

– Пойми же, дорогая Морра, нам совершенно наплевать на твою эльфийскую кровь, но с другой стороны – твой батюшка, король Мор, приходится сыном матушке Смерти и моим сводным братом! Вот только не знаю, кому довелось стать его отцом, матушка никогда нам об этом не рассказывала….

– Кому это – нам? – растерянно поинтересовалась я.

– Как это кому? – патетично всплеснула руками Чума. – Мне и моим родным сестрам – Оспе и Лепре. Хочу тебя заверить, Морра, мы все твои любящие тетки!

– А ее величество Смерть, значит, приходится мне родной бабушкой? – Мне сейчас очень пригодилась бы повязка, которой покойникам подвязывают отваливающиеся челюсти.

– Ну да! – ласково проворковала Чума. – Мы так долго не могли разыскать тебя! Матушка всегда очень неодобрительно относилась к браку своего сына с этой эльфийкой, тем более что брак не принес ему ничего, кроме горя. Но теперь она будет счастлива лично убедиться в том, что ее любезная внучка пошла в наш род и умом, и внешностью. Приди же в мои объятия, дорогая племянница! – и Чума призывно распахнула руки.

Ничего себе родственнички! Что-то я пока совсем не горю желанием встретиться со своей любящей бабушкой. Между тем рассудок подсказывал мне, что Чума не обманула меня ни единым словом.

– Заходи сюда, – любезно пригласила я Чуму.

Тетка, недолго думая, облегченно перешагнула разделяющую нас линию и, распахнув полы черного плаща, грациозно опустилась на траву. Под плащом обнаружился изящный новенький батистовый саван, рюшки которого Чума кокетливо оправила костлявыми пальцами. Я уже утратила на сегодня способность удивляться. Ну, ясно дело, а во что бы еще могла быть одета благородная дама, притом имеющая подобный фамильный статус!

– А что теперь будет с ним? – Я указала в сторону тихонько посапывающего Тима.

– Да, чуть не забыла про мальчишку! – В руках Чумы неизвестно откуда вдруг появились две горящих свечи, одна черного, другая – белого цвета. Тетушка деловито задула первую свечу, а второй, ярко вспыхнувшей – махнула в сторону мальчика.

– Будет жить! – торжественно объявила она. На этом ее интерес к Тиму оказался исчерпан.

Не желая показаться негостеприимной, я достала сумку с припасами и предложила тетушке ломоть мясного пирога. Чума с благодарностью приняла угощение и, с наслаждением впиваясь зубами в аппетитно благоухающий кусок, устало вздохнула:

– Наработалась я сегодня!

Уловив скрытый смысл этой фразы, я досадливо поморщилась:

– И сколько невинных людей ты сегодня погубила, тетушка?

Чума отвлеклась от пирога и с недоумением воззрилась на меня:

– О чем ты говоришь, Морра? Я никогда не забираю невинные души.

– А как же он? – Я показала на спящего Тима. – В чем провинился он, если ты хотела забрать его?

– Вот так всегда! – Губы Чумы изогнулись в плаксивой гримасе. – Стараешься, трудишься на благо всем, и никакой тебе благодарности! Даже родная племянница – и та осуждает! – Чума дернула плечом и обиженно повернулась ко мне спиной.

– Ну-ну, тетушка! – Я добавила виноватых интонаций в голос. – Тогда мне просто не хватает мудрости, чтобы понять смысл твоих поступков.

– А тут и понимать нечего! – Чума, как ни в чем не бывало, вновь принялась за пирог. – Мы свою работу делаем, а думать, что да как – не наша забота.

– А чья? – изумилась я.

– Э, деточка… – Чума отхлебнула вина из поданной фляжки и одобрительно прищелкнула языком. – На все воля Пресветлых богов! Они то и решают – кому когда родиться надобно, кому когда умереть пристало. А уж потом матушка Смерть все взвесит и оценит – кому от болезни – за грехи его, кому с почетом на поле брани – за подвиги…

– Тетушка, – взволнованно перебила я, – я так понимаю, что и ты, и бабушка всего лишь исполнители воли богов?

– Правильно понимаешь! – расцвета в улыбке опьяневшая Чума. – Ты у нас умной девочкой уродилась! Ты, племянница, на бабушку не серчай, она у нас добрая – так и норовит всем участь облегчить – побыстрее да побезболезненнее жизнь унести. А боги – они злые да жестокие! Очень уж они не любят, когда кто-то против их воли идет…

– Значит, Тим?.. – Столь дикая мысль просто не укладывалась у меня в голове.

– Ну да. – Чума испуганно оглянулась, словно кто-то мог услышать нас в ночном лесу, и, приблизив губы к моему уху, зашептала: – Боги сами велели – мол, мальчишку за всю деревню, а благодарные селяне им за это потом целую жизнь молитвы возносить будут! Торговцы также сделки совершают, только там – счет на баранов идет!

– Ах, они, кровопийцы! – возмутилась я. – Да за что же их тогда Пресветлыми называют?

– Тс-с-с-сс… – Костлявая рука Чумы зажала мне рот. – Осторожнее, девочка! Гнев богов ужасен! Они и тебе отомстить могут, тем более и родилась ты против их воли…

– Как же так?

– А вот так! – Чума довольно хмыкнула. – Наш-то род давно хочет с богами поквитаться. Уж больно жадными они стали. Живут за счет человеческих душ – и все время сильнее и сильнее от этого становятся. Жиреют. А сами-то, как ты, – тут тощий палец Чумы указал на мою маску, – вот так же лицо закрывают, и никто никогда без масок их не видел!

«Да уж, – тут же подумала я, – скрывают – значит, есть, что скрывать!»

– Ох, чую я, девочка, – между тем продолжала изливать душу Чума, – придется еще тебе столкнуться с Пресветлыми богами на узенькой дорожке! – «Пресветлыми» она произнесла – словно выплюнула. То ли от избытка вина, то ли от избытка родственных чувств тетка привлекла мою голову к себе на плечо и принялась любовно поглаживать спутанные рыжие волосы. Я не сопротивлялась. Наоборот, удивительное тепло наполнило мою душу. И пахло теперь от Чумы совсем не противно, а как-то по-женски, даже по-девичьи – нежными лесными фиалками.