Вне закона - Макс Брэнд

— Пока ничего не надо, — отозвался Ларри.

Дверь за клерком закрылась, и он остался один.

Юноша долго стоял у окна, глядя на закат, окрасивший горизонт в пепельно-красный цвет, на окна домов, в которых отражались последние лучи заходящего солнца, на струйки дыма, вьющиеся над каждой крышей и похожие на руки, пытающиеся коснуться неба.

Ему казалось, что мир населен людьми, жаждущими только славы, и ничего больше.

Еще вчера, глядя на темную ночь, окутавшую этот маленький городок, Ларри любовался бы ее величественным безмолвием, но сейчас его сердце заледенело. Воспоминания о Джее Крессе, о банкире Оливере и его дочери Кейт холодили душу. Однако горькое чувство обиды и овладевшее им возмущение нисколько не мешали ему трезво мыслить. Он понимал, что его мечты начать новую жизнь безнадежно рухнули, растворились как дым. Какими же жалкими и ничтожными оказались люди, окружавшие его! Злыми и подлыми, как звери!

Линмаус смотрел в ночь широко открытыми глазами и вспоминал прожитые годы.

А попадался ли на его пути хотя бы один мужчина, женщина или даже ребенок, которые заслуживали бы доверия? Заложена ли в людях вообще хоть малая частица милосердия и любви к ближнему, к которым призывал Господь? Нет, ни любви, ни сострадания он не встречал.

В эти минуты мир казался ему безжизненной пустыней.

Глава 9

СОВЕТ ШЕРИФА

От размышлений о жизни Ларри перешел к более прозаическим вещам — решил привести себя в порядок. Умываясь, он почувствовал на лице легкую щетину, хотя брился утром, так как этот день должен был ознаменовать начало его новой жизни. В любой другой день парень отнесся бы к этому вполне спокойно, но именно сейчас ему захотелось быть гладко выбритым.

Бреясь, он старался убедить себя, что совсем не жалеет о случившемся, пусть его потерянное счастье обретут другие. «Счастье — призрачно, а мне лучше оставаться одному и умереть, подобно старому волку, загнанному сворой собак», — думал он. Сравнение людей с собаками очень ему понравилось — лучшего они просто не заслуживали.

Закончив бритье, Ларри достал из пакета свежую рубашку, тщательно почистил одежду, несколько раз махнул щеткой по запылившимся сапогам и переоделся. Теперь вид его был безупречен — даже шпоры на сапогах и те блестели!

Он решил перекусить. Выйдя из номера, спустился в ресторанчик. И едва появился в дверях, как все присутствующие повернули головы в его сторону и тут же отвернулись.

Как же они его ненавидели! Как боялись!

С холодной улыбкой на губах Ларри прошел через зал и уселся за свободный столик.

— Не сюда, мистер! — крикнул подбежавший официант. — Когда нас мало, мы за отдельными столами не обслуживаем. Так что…

Посетители с любопытством посмотрели на храброго официанта, а Линмаус, сохраняя на губах ледяную улыбку, поднял голову. Глянув на его лицо, официант открыл рот и молча отступил назад. Вид у него был такой, будто он только что получил удар в челюсть.

— Я предпочел бы отужинать в одиночку, — бросил бандит.

— Да, сэр! — поспешно отозвался перепуганный официант.

«Или мне кажется, что все люди стали проявлять ко мне неуважение, или так на самом деле и есть?» — мелькнуло в голове у Ларри.

Насупившись, официант обслужил его в полном молчании. В нем не чувствовалось того благоговейного трепета, который обычно испытывали другие, завидев в своем заведении молодого, красивого и овеянного легендарной славой бесстрашного Линмауса.

Да, отношение к нему круто изменилось.

После ужина Ларри ненадолго задержался на веранде. За все время его пребывания там никто не произнес ни одного четкого слова — слышалось только невнятное бормотание. Скорее всего, собравшиеся здесь чувствовали себя словно на пороховой бочке. Только возвращаясь в гостиницу, Ларри услышал за спиной сначала громкие голоса, а потом — дружный смех.

Он сразу же понял, чем было вызвано всеобщее веселье. Сидевшие на веранде горели желанием хоть чем-то унизить человека, проявившего слабость. Они считали своим долгом пнуть ботинком любого, кто спасовал перед более сильным противником. Но Ларри, проявив трусость, вел себя так, как будто бы ничего не произошло, по-прежнему держался героем. За это его и ненавидели.

«Неужели за это?» — подумал бандит, поднял голову и стиснул зубы. Да, ведет он себя как ребенок, а с такими подонками церемониться не следует. Пусть только попробуют в открытую его задеть! Он им тут же покажет, что перед ними прежний Линмаус!

Не прошло и получаса, как в номер к Ларри громко постучали. Когда распахнулась дверь, он увидел на пороге невысокого крутоплечего мужчину с узкими бедрами и старомодными усами вразлет. Страха на его испещренном морщинами лице не было. Не снимая с головы сомбреро и засунув ладони за ремень, он вошел в комнату. Это был шериф Энтони по прозвищу Цыпленок.

В складках его синей фланелевой рубашки Ларри заметил белую дорожную пыль.

— Привет, Линмаус! — произнес вошедший.

— Привет, шериф Энтони. Присядете?

— Нет, сидеть не собираюсь. — Шериф сдвинул шляпу на затылок. — Я пришел, чтобы сказать тебе…

— Вы, Энтони, не соблюдаете приличия, — заметил Ларри. — А люди должны о них помнить всегда. Правда, сейчас люди на хорошие манеры наплевали, но я считаю своим долгом о них постоянно напоминать. Так что, сэр, снимите с головы шляпу.

— Снять что? — огрызнулся шериф.

— Прошу вас снять шляпу, сэр.

— Слышал, что после стычки с Джеем Крессом ты совсем изменился… — начал было страж порядка, но парень не дал ему договорить.

— В противном случае мне придется попросить вас выйти, — заявил он.

— Чепуху какую-то мелешь! — вновь начал Цыпленок.

Однако Линмаус снова его прервал:

— Или вас выставить?

Нежданный гость удивленно уставился на бандита. С тех пор как Цыпленок впервые взобрался на лошадь, он уже никого не боялся, но обострять отношения с известным головорезом не стал и покорно снял сомбреро.

— А теперь присядьте, — мягким голосом предложил Ларри. — Не могу же я сидеть, когда вы, сэр, стоите.

— Видок же у тебя, Линмаус! Ну прямо как у прокисшего молока, — ухмыльнулся страж порядка. — Уж не случилось ли что с тобой?

— Очень даже может быть, — признался Ларри. — Сами знаете, чего только не случается в этом дурацком мире.

— Я всегда восхищался тобой. Считал тебя большим интеллектуалом, — высокопарно произнес Энтони. — Так, может, объяснишь, что с тобой произошло?

— Я благодарен вам за такую высокую оценку и постараюсь ответить на все ваши вопросы.

Вежливость бандита озадачила шерифа, но он продолжил: