Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева

Жанна не отвечала, что было неудивительно. Памятуя о ее состоянии, я решила не трезвонить понапрасну.

– Придется ехать, – вздохнув, я пошла одеваться, но предварительно выпила еще одну таблетку от головной боли и вызвала такси. Садиться за руль в таком состоянии не рискнула.

Домофон у Жанки тоже не отвечал, но в подъезд я попала без особых трудностей. В выходной день дверь без остановки гуляла туда-сюда: дети с собаками, пенсионеры с мусором, взрослые с колясками. Все куда-то спешили, и я даже позавидовала чужой, наполненной смыслом жизни. А я сейчас уткнусь в бумажки, сделаю вид, что от меня что-то зависит, чтобы в очередной раз не думать о бренности своего бытия.

В подъезде дома пахло выходными и картофельным супом с разварившимися макаронами. Этот запах ассоциировался у меня с детским садом и почему-то с Родиной.

Возле квартиры Жанны я притормозила. Меня ожидал сюрприз: на железной двери рядом с номером чем-то красным была написана фраза: «Сдохни, шалава!» Сначала я подумала, что это помада, и даже попробовала потереть букву пальцем. Оказалось, что это краска, причем уже почти засохшая.

«Чудеса, да и только. Вчера никаких надписей на двери не было. Неужели Жанна так достала соседей, что они решились на подобный экспромт?»

Помнится, она упоминала какую-то бабульку – соседку с нижнего этажа. Та вечно жаловалась на звуки, доносившиеся из квартиры Жанны. Может, подружка вчера буянила, и старушенция пошла в наступление?

Позвонив в дверь несколько раз, я порадовалась своей сообразительности. Захватить запасные ключи, которые Жанка хранила у меня, было отличной идеей.

Я открыла дверь и удивилась звенящей тишине, царившей в квартире. В нос ударил сладкий пудровый аромат туалетной воды, которой пользовалась подружка. Казалось, он насквозь пропитал стены ее уютной двушки.

С чего я решила, что она дома? Может, отправилась ночевать к очередному ухажеру? Хотя вчера она уезжала из клуба в таком состоянии, что данная гипотеза не выдерживала никакой критики.

Я прошла сначала в зал, потом в спальню, но кровать была пуста. Одеяло и подушки смяты, значит, Жанна ночевала дома. Вчера, когда мы уходили, все было убрано. Неужели свалила куда-то с утра пораньше?

Обследовав кухню, я не нашла своих документов. Возможно, Жанна убрала их куда-то? Но лазить по шкафам в отсутствие хозяйки было как-то не тактично. Зато около балконной двери валялась разбитая бутылка коньяка, содержимое которой разлилось янтарным озером на полу. Коньяк Жанка терпеть не могла, пила его только в редких случаях, если надо было составить компанию мужчине. А вот стаканов в мойке нет.

Я снова вернулась в зал и машинально подошла к столику, который подруга именовала компьютерным. Так и есть: папка валялась сбоку, а документы лежали в принтере, но копий видно не было. Это неприятно удивило: зачем Жанне понадобились копии моих бумаг? Сунув проект договора и другие бумаги в сумку, я еще раз огляделась и поспешила на выход.

Вновь увидев грозную надпись, я покачала головой. Возле входной двери у Жанки висело зеркало с полочкой. На ней валялась косметичка с ватными дисками. Жидкость для снятия лака я обнаружила там же. Повозившись пару минут, я привела дверь в относительный порядок и усмехнулась, решив выставить Жанке счет за уборку.

Выпитая с утра вода просилась наружу, да и руки не худо было бы вымыть. Напоследок я решила зайти в уборную. В холостяцкой квартире туалет находился в ванной комнате, совмещенный санузел. Я потянулась включить свет, и только тогда заметила, что он там уже горит. В воздухе почему-то запахло ужасом. Что-то, похожее на нехорошие предчувствия, шевельнулось в моей душе. Но я решительно шагнула в ванную, запретив себе слушать всякие там голоса в голове и нюхать воздух.

Первым, что бросилось в глаза, была какая-то неестественно белая, словно фарфоровая, рука…

Глава 5. Что случилось с Жанной?

Сидя на площадке, прямо на ступеньках, я чувствовала себя маленькой девочкой, которая столкнулась со взрослой проблемой, и не знает, что делать. Соседка Жанны не очень настойчиво предложила зайти к ним, но я помотала головой.

Нащупала мобильный в кармане и бестолково звонила всем подряд. Спустя десять минут примчался запыхавшийся Ден, почти одновременно с полицией и скорой помощью. Мимо меня, сидевшей на ступенях, пронеслись поочередно человека три-четыре. Врач с чемоданчиком показался смутно знакомым, через пелену слез я не смогла рассмотреть его получше.

Через пару минут один из зашедших в квартиру вышел к нам с Деном. Несколько раз я принималась рассказывать мужчине в форме, как нашла Жанну, сбивалась, начинала плакать, снова пыталась рассказать все по порядку. Кто-то из соседей, коих к тому времени на лестнице было уже человек шесть, вспомнил, что нужно позвонить матери погибшей. Номера у меня не было. Я схватила у Дена сигареты и выбежала на улицу, радуясь возможности самоустраниться из этого ужаса под предлогом дурной привычки.

Через пару минут ко мне присоединился брат. Руки у него тоже заметно подрагивали.

– Номер матери нашли в ее телефоне. Я не смог позвонить, попросил этого… из полиции. Им привычнее. Врач говорит, что видимых признаков насильственной смерти нет. И что так бывает…

– Ты же вчера отвозил ее домой? Или нет?

– Мы ехали на такси, Жанну высадили у дома, она вполне резво передвигалась. Я хотел довести ее до двери, но она отказалась. Таксист еще шутил, что такую девушку нельзя отпускать одну. В любом случае, я рассказал полицейскому все, как есть.

– Дурацкий клуб… Зачем мы туда поехали?.. И зачем она так напилась!

– Соседи говорят, что вчера у нее кто-то был. Якобы они слышали музыку, разговоры. Бабка снизу вышла. Утверждает, что слышала звук бьющегося стекла. Как думаешь, к ней кто-то пришел? Извини, я болтаю какую-то ерунду… Она была твоей лучшей подругой?

Он притянул меня к себе одной рукой, уткнулся носом в макушку, а я снова заплакала. Но даже это не мешало мне сердиться:

– Выражение лучшая подруга – какая-то пошлость, не находишь? Лучшая в чем? Среди кого? Это что, конкурс какой-то? Просто друг, подруга. Как-то так…

Потратив еще некоторое время на показания, я наконец поехала домой на такси. Ден пообещал остаться и дождаться родных Жанны. Мне было физически плохо: бросало в жар, голова раскалывалась. В машине было душно от работающей печки, и я прислонилась лбом к прохладному стеклу в поисках облегчения. Мы ехали через окраину города. Серые деревья и редкие прохожие мелькали за окном. Повалил сухой колючий снег, заметая голые и пустынные улицы.