Цвет греха. Чёрный - Александра Салиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что там господин Якуп про “влюбилась или залетела” говорил?
Кажется, этот вариант ещё похлеще тех будет…
Надо это срочно как-то исправлять!
Тем и мучаюсь весь остаток пути.
И единственное, с чем нахожусь по итогу:
— Лучше вот здесь остановиться, а то дальше запрещено, — немного лукавлю, в надежде, что таким образом решу свою проблему, ведь отсюда эту бесстыже дорогущую тачку и её хозяина мой работодатель точно не увидит.
Ага, как же…
Нет, мужчина правда паркуется именно там, где я указываю.
Но, стоит выбраться наружу, как он следует за мной!
— Что? — вынужденно останавливаюсь и оборачиваюсь к нему. — Уж здесь-то со мной точно ничего не случится. Я вполне могу дойти сама. Обещаю, я быстро.
Набережная, как и большинстве своём, полна неспешным шагом бредущих прохожих. Фонари освещают дорожки тоже превосходно. Никаких злачных мест и сомнительных переулков. Ну, если не считать таковым моё место работы по версии моего нового опекуна. А Адем Эмирхан именно так и считает. Как ни в чём не бывало возобновляет свой шаг. И словно мало этого, меня к тому же подталкивает, будто спешит поскорее с этим разобраться.
— Одна ты туда точно не пойдёшь, — комментирует собственные действия.
Закатила бы глаза на такое самоуправство, но слишком грустно становится от одной только мысли о том, что будет дальше.
Я же не совсем уволиться собиралась!
Отпуск небольшой попросить…
Ровно до своего совершеннолетия.
Уж потом-то идущий рядом точно не сможет мне указывать!
Как и вообще кто-либо.
— Если думаешь, что я опять куда-нибудь… — предпринимаю новую попытку по собственному спасению.
— Я так не думаю, Асия, — перебивает меня мужчина.
Не верю.
Иначе для чего он тут няньку изображает?
Хотя, какая из него нянька, скорее надзиратель!
— Тогда зачем ты со мной идёшь? — снова останавливаюсь и спрашиваю напрямую, сложив руки на груди.
Смотрю на него, всем своим видом выражая категоричность.
Помогает это… да никак!
И даже хуже:
— Очень интересно стало, что там за “незабываемый” господин у тебя такой, к которому ты так старательно рвёшься посреди ночи, — выдаёт с надменной ухмылкой мой опекун, тоже сложив руки на груди, отзеркалив мою позу.
И почему мои же слова, сказанные ему совсем недавно, но теперь произнесённые из его уст, звучат настолько двусмысленно?
А ещё пронизаны непонятной мрачной эмоцией.
Чем именно, сколько ни гадаю, понять не удаётся. Да и времени на это особо нет. Играть в гляделки с последующей молчанккой Адему Эмирхану быстро надоедает. Во второй раз за этот вечер он самым бесцеремонным образом подхватывает меня за руку, после чего тянет за собой.
— Вот и пойдём, посмотрим, — скорее сам себе говорит, нежели ко мне обращается.
Да и что сказать ему в ответ?
Если так сильно хочет посмотреть, пусть смотрит!
Ну а то, что будет потом…
Стараюсь не представлять!
В конце концов, спустя две минуты, и так всё становится реальностью.
Глава 5.1
Уличное кафе у самой кромки береговой линии — заведение без всяких излишеств, для тех, кто ценит старые традиции столицы трёх империй и десятков культур, а также красоту открывающегося вида морского простора. Шум плещущихся волн лично меня всегда успокаивал. Может быть именно поэтому, несмотря на школьные будни и все сопутствующие трудности, каждый вечер я всегда охотно спешу сюда, хотя по окончанию смены едва ли нахожу в себе силы банально пошевелиться, до такой степени устаю.
Вот и сейчас, тут, как всегда в такое время, полно гостей, а единственный, кто сегодня на смене, носится с подносом между столиков, раздавая заказы, желая приятного аппетита. Не сразу замечает моё появление, но, как только наши пути всё же пересекаются, с облегчением выдыхает, не забыв одарить укоризненным взглядом за опоздание. И даже рот открывает, чтобы обозначить всё то, что он думает о такой моей безалаберности:
— Ещё немного, — ворчит с выразительно обвиняющим взглядом Эфе, — и я бы тебя, Асия… — не договаривает, застывает с приоткрытым ртом, в полнейшем ступоре.
Если по дороге сюда меня тащит за руку сам опекун, то теперь я оказываюсь впереди него, а он за моей спиной, чтобы мы могли свободно уместиться между рядами расставленных столов и стульев, при этом не помешали никому из расположившихся там клиентов кафе. Как следствие, наши сцепленные далеко в не самом удобном положении, но всё ещё вместе ладони, если и бросаются в глаза, то не сразу. Стоящий передо мной парень, заметивший столь красноречивый жест, из состояния шока так и не выходит даже спустя несколько секунд затянувшегося молчания. Спасибо, вытаращив на нас обоих глаза, не выдаёт какую-нибудь нелепость.
— Добрый вечер, Эфе, — здороваюсь первым делом. — Господи Якуп на кухне? — интересуюсь следом.
В ответе не особо нуждаюсь. И без того известно. Но надо же что-то сказать, чтобы прервать эту неловкую паузу.
Эфе не сразу, но кивает. И с нашего пути отодвигается. Наконец, отходит от шока, провожает нас настороженным взглядом, задумчиво поджав губы, позабыв о том, что у него полно клиентов, которые его давно ждут. Стараюсь не зацикливаться на его реакции. Смысл? Он мне никто. А бывший муж моей матери всё равно мою ладонь так и не отпускает, наоборот сжимает крепче.
Тем более, что дальше я не только об Эфе, я вообще абсолютно всё произошедшее за весь день из головы выбрасываю.
Ещё бы не выбросить!
За новыми впечатлениями.
Стоит переступить порог кухни, среди которой разносится вкуснейший ароматный дымок бараньего кебаба, и малодушно вдохнуть его поглубже, опрометчиво отвлекаясь на факт того, что мой желудок до сих про пустой, как…
— Это ты от него залетела что ли? — сверлит меня возмущённым до глубины души взглядом господин Якуп.
Мужчина, которому слегка за шестьдесят,
