Не будите спящую собаку - Агата Кристи

— Да. Я слышу вас. Я отвечу на ваши вопросы.

— Леди Аствелл, я хочу, чтобы вы мысленно опять вернулись к тому вечеру, когда был убит ваш муж. Вы помните, что было тогда?

— Да.

— Вспоминайте. Вы сидите в столовой. Расскажите мне, что вы видите.

Леди Аствелл беспокойно заворочалась.

— Я расстроена. Мне немного не по себе из-за Лили.

— Да. Нам это известно. А теперь расскажите, что вы видите.

— Виктор съел весь солёный миндаль — что за мерзкая прожорливость! Завтра же скажу Парсонсу, чтобы больше не ставил тарелочку с миндалём на тот край стола, где он сидит.

— Продолжайте, леди Аствелл.

— Рубен сидит хмурый. Настроение у него окончательно испортилось, и, наверное, не только из-за Лили. Скорее всего, дела идут неважно. Виктор как-то странно смотрит на него.

— Расскажите нам о секретаре, леди Аствелл.

— Левая манжета на его рубашке обтрепалась и вся в лохмотьях. Разве можно так сильно мазать волосы бриолином? Что за гадкая привычка — из-за неё вся обивка в гостиной испорчена.

Казалет вопросительно взглянул на Пуаро, но тот только покачал головой.

— Обед закончился, леди Аствелл. Вы пьёте кофе. Расскажите, что вы видите.

— Кофе сегодня вкусный. Часто бывает по-другому. На повариху в этом смысле совершенно нельзя положиться. Лили то и дело выглядывает в окно, не знаю почему. Ага, вот и Рубен. Никогда не видела его в таком дурном настроении. Он разносит в пух и прах несчастного Трефузиса. А тот вертит в руке нож для разрезания бумаги — тот самый, с тяжёлым, острым лезвием, он очень похож на кинжал. Как он сжал его — даже костяшки пальцев побелели! Зачем же он на него так давит — ведь на столе останутся царапины! Он держит его, как настоящий убийца, который задумал воткнуть его кому-нибудь в горло. Ну, слава Богу, эти двое, наконец, ушли! Лили опять надела свое зелёное вечернее платье. Ей очень к лицу этот цвет. Она в нём такая нежная, тоненькая, настоящая лилия. Не забыть сказать Парсонсу, чтобы в гостиной почистили мебель.

— Одну минуту, леди Аствелл.

Доктор наклонился к Пуаро.

— По-моему, я понял, в чём тут дело, — пробормотал он едва слышно. — Это всё из-за ножа для бумаги. Вот поэтому-то леди и решила, что убийство дело рук секретаря.

— Понятно. А теперь давайте снова вернёмся в «Башню».

Доктор кивнул. Повернувшись к леди Аствелл, он снова обратился к ней своим резким, повелительным тоном.

— Уже поздно. Вы в кабинете вместе с мужем. Между вами только что произошла ужасная ссора — ведь так?

И опять фигура на диване беспокойно заворочалась.

— Да — ужасная, ужасная! Мы наговорили друг другу всяких гадостей — мы оба!

— Забудьте об этом на время. Вы можете хорошо видеть всё, что происходит в комнате: шторы подняты, везде горит свет…

— Нет, нет, только настольная лампа с зелёным абажуром.

— Теперь вы уходите. Прощаетесь с мужем, желаете ему доброй ночи…

— Нет, я была слишком зла на него.

— Вы в последний раз видите его живым. Очень скоро он будет убит. Вы знаете, кто убил его, леди Аствелл?

— Конечно. Этот жалкий человечишка, Оуэн Трефузис.

— Почему вы так решили?

— Потому, что я вижу тень — его тень за портьерами.

— За портьерами? Вы хотите сказать, там кто-то есть?

— Да.

— Вы его видите?

— Да. Я стою почти вплотную — настолько близко, что могу дотронуться до него.

— А человек, который там прячется, — это мистер Трефузис?

— Да.

— Откуда вы знаете?

В первый раз леди Аствелл ответила не сразу и, казалось, пришла в некоторое замешательство.

— Я… это из-за ножа для бумаги.

Пуаро с доктором быстро переглянулись.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, леди Аствелл. Вы хотите сказать, что видели очертания человека за портьерой в кабинете мужа, ведь так? Там кто-то прятался? Вы не видели, кто это был?

— Н-нет.

— Вы решили, что это мистер Трефузис, секретарь вашего мужа, потому что заметили, с какой злобой он незадолго до этого сжимал нож для бумаги?

— Да.

— Но мистер Трефузис уже поднялся наверх, ведь так?

— Да… да, вы правы. Он поднялся к себе.

— Так что, сами видите, он никак не мог прятаться за портьерой.

— Да… нет… Впрочем, вы правы. Его там не могло быть.

— Вы сказали, что незадолго до этого он распрощался с вашим мужем и ушёл к себе, не так ли?

— Да.

— И вы больше его не видели?

— Да.

Она беспокойно заворочалась, откинулась назад и слабо застонала.

— Она просыпается, — сказал доктор. — Ну что ж, мне кажется, мы все выяснили. Не так ли?

Пуаро кивнул. Доктор склонился над леди Аствелл и взял её за руку.

— Вы просыпаетесь, — тихо прошептал он. — Вы постепенно просыпаетесь. Через минуту вы откроете глаза.

Мужчины молча ждали, пока, наконец, леди Аствелл не заворочалась. Открыв глаза, она шумно вздохнула и выпрямилась.

— Что это — неужели я заснула?

— Совсем немножко, леди Аствелл, — улыбнулся доктор. — Всего на несколько минут.

Она подозрительно покосилась на него.

— Какой-то очередной новомодный фокус-покус?

— Вы ведь хорошо себя чувствуете, я надеюсь? — спросил доктор.

Леди Аствелл зевнула.

— Какая-то странная усталость, и спать хочется.

Доктор быстро поднялся.

— Я прикажу, чтобы вам сварили кофе, — сказал он. — А сейчас мы вас оставим.

— Так я… выходит, я сказала что-то интересное? — окликнула их леди Аствелл, когда они уже были возле самых дверей.

Пуаро улыбнулся.

— Увы, ничего особенно важного, дорогая мадам. Вы рассказали нам, почему вы считаете, что мебель в гостиной нуждается в чистке.

— Так оно и есть, — кивнула леди Аствелл. — Но, чтобы узнать это, совсем не обязательно было погружать меня в транс, — она добродушно рассмеялась. — Что-нибудь ещё?

— Вы помните, что мистер Трефузис в тот вечер в гостиной сжимал в руках нож для разрезания бумаги? — спросил Пуаро.

— Понятия не имею. Абсолютно не помню этого, — решительно заявила леди Аствелл. — Может, и держал.

— А тень человека на портьерах в кабинете — вам это что-нибудь говорит?

Леди Аствелл нахмурилась.

— По-моему, что-то такое было… — нерешительно пробормотала она. — Нет… не помню.

— Не расстраивайтесь, леди Аствелл, — быстро сказал Пуаро, — это совсем не важно, действительно, не важно.

Пуаро провёл доктора в свою комнату.

— Ну, — сказал врач, — по-моему, всё ясно как божий день. Вне всякого сомнения, когда сэр Рубен накинулся на беднягу-секретаря, тот бессознательно сжал в руках нож для разрезания бумаги. Держу пари, ему пришлось постараться, чтобы не нагрубить в ответ. Леди Аствелл в эту минуту ломала голову над тем, как выручить с Лили Маргрейв, но в её подсознании отчётливо запечатлелась эта сцена.

На этом и было основано её убеждение, что именно Трефузис убил сэра Рубена. А теперь давайте перейдём к силуэту человека за портьерой. Вот это уже важно. Насколько я понял из того, что вы мне рассказали о кабинете, письменный стол стоит практически в оконной нише. На окне висят портьеры, которые спускаются до самого пола. Так?

— Да, мой друг, чёрные бархатные портьеры.

— А за ними — нечто вроде ниши, в которой вполне достаточно места, чтобы мог поместиться человек?

— Скорее всего, именно так.

— Ну, тогда, — медленно произнёс доктор, — существует по меньшей мере возможность того, что там действительно прятался кто-то неизвестный. Но даже если и так, секретарь исключается, поскольку оба они — и муж, и жена — видели, как он вышел из кабинета. Не мог это быть и Виктор Аствелл. Трефузис заметил, как он уходил из дома. И это не могла быть Лили Маргрейв. Кто бы это ни был, он должен был бы укрыться за портьерой до того момента, как сэр Рубен появился в кабинете. Вы ведь успели мне кое-что рассказать. А не мог ли это быть капитан Нейлор? Что, если это он прятался за портьерой?

— Это, конечно, возможно, — согласился Пуаро. — Насколько мне известно, обедал он в гостинице, но сразу после этого ушёл, так что трудно сказать наверняка, где он был. Во всяком случае, вернулся он уже после полуночи.

— Тогда это вполне мог быть и он, — решил доктор. — А если так, именно он и совершил это ужасное убийство. Смотрите, что получается: мотив у него был, а тут ещё и оружие оказалось под рукой. Только мне кажется, что эта идея почему-то вам не по душе, а?

— Знаете, у меня есть и другие идеи, — сознался Пуаро. — А вот скажите мне лучше, дорогой доктор, если бы леди Аствелл сама совершила преступление, могла бы она сознаться в этом, когда вы погрузили её в транс?

Доктор изумлённо присвистнул.

— Так вот куда вы клоните? Леди Аствелл — убийца! Неплохо придумано! Ну что ж, конечно, возможно и такое. Правда, сознаюсь, пока мне это даже не приходило в голову. Впрочем… она ведь была последней, кто говорил с сэром Рубеном, а после этого уже ни одна живая душа не видела его живым. Что же касается вашего вопроса, я должен сказать — нет! Леди Аствелл была погружена в гипнотический сон, но при этом на уровне подсознания она была твёрдо намерена молчать о своей роли в этом убийстве. В этом случае она должна была абсолютно правдиво отвечать мне на все вопросы, но, как только речь зашла бы о ней самой, и она тут же захлопнула бы створки, как устрица. Но в этом случае я не уверен, что она бы так настаивала на виновности Трефузиса.