Подкидыш для депутата. Выбор сердца (СИ) - Лесневская Вероника

По местному телевидению крутят новостной сюжет о мероприятии, куда я после клиники заявилась вместе с Димой. То и дело показывают кадры, где Щукин обнимает меня и аккуратно чмокает Машу. Со стороны мы выглядим так душевно, искренне, словно настоящая семья. Но сказку разбивает вдребезги политическая реклама с натянуто улыбающейся моськой Димы на весь экран. Неслучайно ее запустили сразу же после такого трогательного семейного спектакля. Отличный пиар.

Волна ярости и разочарования накрывает меня, ведь я четко осознаю, зачем мы вдруг понадобились Щукину сегодня. Очередная пиар-акция! И все случившееся в комнате Маши — исключительно для того, чтобы вжиться в роль и мою бдительность усыпить. Ай та Дима, ай да… Не гнушается даже ребенка использовать. Я, конечно, тоже не лучше, стерва еще та, как оказалось. Но хотя бы жалею о своем поспешном, предпринятом на эмоциях поступке. И почти решила, как исправить ошибку! Щукин же просто расчетливый подонок! Впрочем, сей факт развязывает мне руки полностью и уничтожает последние остатки сомнений!

Попиариться захотел, дорогой? Я такую предвыборную кампанию тебе обеспечу — закачаешься!

Глава 3

До последнего стараюсь делать вид, что ни о чем не догадываюсь. Мило улыбаюсь Диме, когда он галантно открывает передо мной пассажирскую дверь автомобиля. Терплю его оценивающий взгляд, скользящий по моему телу, и небрежное «неплохо» вместо комплимента.

На протяжении всего пути не произношу ни слова. Чтобы не вскипеть раньше времени, обращаю все свое внимание на Машу. Она — единственная, кто получает искреннее удовольствие от этой поездки. Гулит, рассматривает кожаный салон, улыбается. Сама того не понимая, исполняет роль моего успокоительного. Не замечаю, как смягчаюсь, расслабляюсь и пытаюсь заговорить с малышкой. Знаю, что она не понимает слов, зато чувствует настроение и ловит интонацию.

Смеюсь вместе с Машей, но осекаюсь, ощутив на себе пристальный взгляд Димы, который мигом возвращает меня в жестокую реальность. Подавляю нахлынувшие эмоции и заставляю себя игриво взмахнуть ресницами. Медовые глаза мужчины вспыхивают на долю секунды, но тут же переключаются на дорогу.

Через полчаса автомобиль паркуется на площадке перед японским рестораном. Недоуменно смотрю на Диму, а тот нагло меня игнорирует.

— Ты говорил, мы едем на мероприятие, — покашляв предупреждающе, недовольно заявляю я.

— Да, все верно, — хмыкает Щукин и разворачивается ко мне. — Здесь назначена встреча с инвесторами, которые думают вложить деньги в наш город, но пока сомневаются, — заговорщически говорит. — В непринужденной обстановке убедить их будет проще. Особенно если добропорядочный семьянин попросит помощи, — ухмыляется довольно, тешась своим планом.

Делаю глубокий вдох, намереваясь высказать Диме все, что я думаю о нем и его инвесторах, но он вовремя покидает машину. Пытаюсь взять себя в руки, настроиться на роль пусть не любящей жены, но хотя бы немного похожей на настоящую. И все-таки взрываюсь, когда Щукин распахивает дверь со стороны Маши и демонстративно берет малышку на руки.

Шоу начинается? Заботливый папка в деле?

— Отдай и не смей использовать ребенка в своих грязных целях! — шиплю, догоняя Диму у входа в ресторан, хотя подобные слова я должна и самой себе сказать.

— Слушай, — закатывает глаза Щукин. — Это моя дочь, а значит, меня понимает. И всегда будет на моей стороне. Да, Маша? — подмигивает девочке и слегка подкидывает ее на руках.

Вместо ответа малышка вдруг икает, а уже в следующее мгновение срыгивает на идеальную белую рубашку Димы. Не выдержал ребенок «американских горок», точнее, депутатских. Укачало в дороге, видимо, а встряска на руках недо-папашки стала последней каплей.

Щукин окидывает долгим взглядом Машу, но я не чувствую в нем злости. Скорее, недоумение. Потом он смотрит на свою безнадежно испорченную рубашку и хмурится.

— Чем ты ее накормила? — произносит Дима сквозь зубы, но тихо, чтобы не испугать Машу криком.

— Тем же, чем и обычно, — забираю ребенка, однако не могу сдержать довольной улыбки. — Ее просто тошнит от тебя. Вся в мать. Да, Маша? — дублирую тон Щукина и так же, как и он, подмигиваю малышке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В холле ресторана нам с Димой приходится разделиться: он отправляется в уборную, надеясь замыть пятно. А я вздыхаю с облегчением, временно освободившись от его удушающей компании.

Но радость моя длится не долго. Потому что из зала выходит человек, которого я не желала бы видеть без особой необходимости.

— Добрый день, Катерина. Вас, кажется, так зовут? — нарочито громко выдает Емельяненко, осматриваясь в поисках Димы.

От командного голоса члена правительства Маша пугается и начинает хныкать. Видя ее реакцию, я только сильнее нервничаю.

Не обнаружив рядом со мной Щукина, Емельяненко делает пару шагов навстречу. Своим неожиданным маневром заставляет меня попятиться назад и упереться спиной в перегородку. Крепче прижимаю к себе Машу, подсознательно опасаясь, что в свете последних событий встреча с Германом Алексеевичем не сулит ничего хорошего.

Глава 4

— Какое прекрасное семейство у Дмитрия Николаевича, оказывается, — ухмыляется Емельяненко. — Стоило вам один раз появиться на мероприятии, как сразу его рейтинг подскочил. Любит наш народ примерных мужей и отцов, — хмыкает неоднозначно.

Догадываюсь, к чему ведет Герман Алексеевич, и, честно говоря, я сама не ожидала такого эффекта тогда. Цель моя была диаметрально противоположной: вывести Диму из себя, чтобы он показал настоящее лицо. Но я просчиталась. Лицемер не снял маски, а мое нападение использовал в своих интересах.

Лихорадочно думаю, как ответить Емельяненко и стоит ли вообще оправдываться. Но мои мучения прерывает наконец-то вернувшийся Дима. Впервые за все время я рада его видеть. Из двух зол, как говорится…

Правда, обнимать меня за талию и прижимать к себе было уже лишним. Мне и у перегородки неплохо стоялось!

Зато Маша мгновенно успокаивается и затихает, с интересом уставившись на Диму. Маленькая перебежчица!

— Герман Алексеевич, вы уже здесь, — бодро приветствует Щукин «старшего товарища».

Протягивает свободную руку и крепко пожимает ему ладонь. Не как знакомому, а скорее, как другу…

— Да, и инвесторы тоже, — неестественно широко улыбается Емельяненко. — Я немного ввел их в курс дела. Дальше вы сами, Дмитрий Николаевич, а я лишь поприсутствую, — жестом приглашает нас в зал.

После поворачивается к нам спиной и первым переступает порог. Идет впереди, будто он здесь главный. Впрочем, так и есть.

Тем временем мне хочется сбежать, но тяжелая ладонь на талии не позволяет этого сделать. Понурив голову, плетусь туда, где абсолютно не хочу находиться. В компании людей, которых ненавижу. Как я вообще докатилась до подобного? Ко всему прочему, и Машеньку позволяю использовать в качестве аксессуара, отчего гадко на душе.

— Герман Алексеевич неофициально курирует мою предвыборную кампанию. И очень помогает, — тихо сообщает мне Щукин, пока мы неспеша движемся в зал.

Мне даже ответить нечего, слова застревают в горле. Поворачиваюсь к Диме и внимательно всматриваюсь в его лицо. Он серьезен как никогда. И искренне верит в то, что говорит.

Пусть так. Не мое дело!

— Будь любезнее с ним, — добивает меня полупросьбой-полуприказом.

— Может, еще в постель к нему лечь? — вспыхиваю я на нервах. — Ради твоей предвыборки.

Закусываю губу, пожалев о своих чересчур грубых словах. Но поздно…

— Неплохая идея, — задумчиво тянет Щукин, потирая подбородок. — Когда сможешь? Маше на пару часиков няню найму, — смотрит на меня без тени насмешки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он серьезно сейчас? Я ведь не удивлюсь! От него можно чего угодно ожидать. Приоткрываю рот, хватая воздух, но не могу ничего ответить от шока.

— Да шучу я, — смеется Дима слишком громко, но, к моему удивлению, Маша не пугается. — Глупая, — добавляет хрипло. — Видела бы ты свое лицо сейчас.