Зубная фея летает на зубной щётке - Евгений Енин

– Организовать. Ей кто-то сказал, полагаю, Марк, что против монархов обязательно бывают заговоры, она теперь их везде ищет. Хочет, чтобы всё было как у настоящей королевы. Так ищет, что находит. Сама поверила, что её хотят свергнуть. Бояться начала, подозревать. Чуть что, сразу: это заговор! А я всего-то на ногу ей наступил.

Демьян вздохнул. Если бы вздохи продавались, он стал бы миллионером.

– Янка, – Степан задумчиво ковырял дырку в кружевной скатерти, – мне показалось, или ты не хочешь, чтобы там, в Москве, у тебя жили феи?

– Не хочу, – помотала она головой.

– То есть, мы тебе не понравились? – помрачнел он ещё больше.

– Да почему, понравились! Правда понравились, – погладила Янка Степана по плечу. – Вы очень хорошие.

– Но нас тебе не надо, – буркнула Машка.

– Ой, ну это сложно! – отвернулась Янка.

– Конечно, куда нам понять, глупым феям.

– Ну что вы сразу обижаетесь! – Янка сама начала сердиться. – Смотрите. Вы здесь когда поселились?

– Да мы всегда здесь жили. – Фёдор погонял крошки от сушки по тарелке. – Ещё когда большие город не построили. Мы, может, вообще сюда первые пришли. Раньше больших.

– И что потом?

– Потом?

Фёдор посмотрел на потолок, словно вспоминая.

– Потом пришли большие, построили дома. Такие ещё, из брёвен, одноэтажные. Как их… А, избы! Мы в них поселились.

– Вот так просто поселились?

– Ну как просто? – Фёдор съел крошку. – Не просто. Мы им помогали. Они нас за это кормили. В каждом доме ставили блюдечко с молоком. Под стол. Хлебушек за печку клали. Они нас тогда ещё видели, иногда.

– Вот, сам говоришь – помогали.

– Ну да! Так мы и сейчас помогаем, гораздо больше! Раньше на одну избу один фей, а сейчас вон нас сколько, – Фёдор показал руками сколько их.

– Да не помогаете вы, – махнула Янка.

– Да как не помогаем? – взвился Фёдор.

– Да никак! – отрезала Янка. – Фёдор, – она встала, – кто решает, что должно быть в холодильнике?

– Так это кто, – растерялся Фёдор, – список есть.

– Какой ещё список?

– Продуктов. – Он пошарил в кармане и вытащил мятую бумажку. – Вот. Список.

Янка взяла бумажку, повертела в руках. С обеих сторон она была исписана названиями продуктов и циферками.

– Что это? – Янка показала на цифры.

– Это сколько чего им надо купить, – объяснил Фёдор, – и как часто. Вот, например, – ткнул он пальцем, – творог, двести граммов, раз в два дня.

– И откуда у тебя этот список? – Янка вздёрнула брови.

– Королева составила. Чтобы большие ни в чём не нуждались. Чтобы всегда всё было в наличии. И свежее. И полезное. И я слежу, чтобы было. Да.

Фёдор оттарабанил то, что явно заучивал специально и гордо расправил плечи. Его работа считалась очень ответственной.

– Значит, в холодильнике всё время одно и то же? – наклонила голову Янка.

– Зачем одно? Сыр может быть трёх сортов, в произвольном порядке, масло двух, йогурт одного сорта, но с разными вкусами. Четырьмя вкусами. Тут всё написано, – Фёдор бережно сложил бумажку и засунул обратно карман.

– А кроме списка? Они едят что-то, чего нет в списке?

– Янка, а зачем кроме списка? – искренне удивился Фёдор. – Там всё есть. И только полезное. И самое лучшее. И со сроком годности, который…

– Ты не понял, – прервала Янка его доклад. – А если они захотят что-то вредное купить? Что тогда будет?

– Не, не, – Фёдор слегка испуганно выставил перед собой ладони. – Зачем?

– А просто так. Потому что захотелось. Острое, солёное. Копчёное. Конфеты. Мороженое. Газировку. То, что хочется, но вредно? – прищурилась Янка.

– Не купят, – уверенно сказал Фёдор.

– А что так? – вкрадчиво спросила Янка.

– Ну… Это…

– Что это? Ты не дашь? Да? Палочкой махнёшь, и всё?

– Махну, – с вызовом сказал Фёдор. – Конечно, махну. Я хорошо работаю. На меня ещё никогда не жаловались. У меня всё по списку. Там это… Свежее только. Полезное. Витамины. И срок годности…

Фёдор бормотал, повторяя заученное, и мрачнея с каждым словом.

– Ну? Ты понял?

Янка встала над Фёдором, он попытался отодвинуться назад.

– Э, что понял?

– Да я вижу, что понял. То, что вы не помогаете. А управляете. Да?

Янка ткнула указательным пальцем Фёдору в лоб.

– А может, им так нравится? – смахнул он её руку.

– Может. Запросто. Только вы их об этом не спрашивали. А я не хочу, чтобы за меня решали.

– Это что же такое получается? – Машка смотрела на Янку совершенно растерянными глазами. – Они, получается, могут быть не рады, что мы… Что мы тут…

Янка пожала плечами:

– Я так подозреваю, что они без вас и правда, ни хлеба не купят, ни попу не вытрут. Потому что привыкли. А мне жутко становится, когда я себя на их месте представлю.

Следующие пять минут прошли в тишине.

Машка рассматривала ногти, как будто они только что выросли. Степан ковырял скатерть. Фёдор, похоже, повторял шёпотом наизусть список продуктов. Янка смотрела в потолок. На неё не смотрел никто. Самым весёлым в домике было тиканье часов.

– Гхм, гхм, – откашлялся Демьян, после того, как тишина сама себя застеснялась. – Пожалуй, я буду собираться.

– Куда?

– Зачем?

– День ещё!

Уговоры не торопиться звучали совершенно неискренне, но это потому, что все жутко обрадовались, что кто-то заговорил. Демьян смущённо уверял, что ему пора, феи то упрашивали посидеть ещё, то бросались помогать собираться.

– А ты можешь остаться? Ещё на ночь?

Голос Янки не услышали в общем галдеже. Она со стуком поставила чашку на блюдце.

– Демьян! – сказала она громче.

Все замолчали, глядя на неё немного испуганно. Вдруг ещё что-нибудь такое расскажет, от чего они снова надолго замолчат.

– На ночь можешь ещё остаться? – повторила она, глядя не на Демьяна, а в чашку.

– А… Зачем? – осторожно спросил Демьян.

Янка помолчала.

– Шкура твоя нужна. Ну что ты вздрагиваешь, не твоя, конечно, а пингвинья.

Никто ничего не сказал. Янка тоже ещё секунду помолчала, понимая, что сейчас начнётся.

– Я хочу выйти. Прогуляться. Ночью.

Алюминиевая ложка из набора детской посуды согнулась у неё в руках.

– Чего?

Феи подскочили как укушенные.

– С ума сошла?

– Какой гулять, куда гулять!

– Нельзя ночью, мы же тебе говорили!

– Тихо! – Янка бросила ложку на стол и развела руки. – Дайте я вам объясню сначала, потом будете кричать.

– Ты не понимаешь, что ночью…

Степан не хотел останавливаться.

– Тсс! Тихо! Помолчи, пожалуйста, – Янка положила палец ему на губы. – Давайте я её померяю, может быть, она мне не подойдёт, тогда и говорить не стоит.

Прежде чем кто-то успел подумать, что не подойти по размеру шкурка пингвина не может в принципе, как не может не подойти по размеру дом или вагон, Янка вытащила её из-под стола, куда Демьян сунул шкурку, чтобы не мешала, и подняла за задние лапы, прикидывая, как в неё залезть.

– Эй, эй, стой!

Машка со Степаном схватили шкурку за крылья, Фёдор – за клюв.

– Ты серьёзно, что ли?

– Серьёзно, – Янка дёрнула шкуру на себя.

Нитки затрещали.

– Жить надоело?

Феи дёрнули пингвина обратно, и Янка пролетела сантиметра три в их сторону: всё же дёргали втроём.

– Тихо вы, порвёте!

Она отпустила ткань и подняла руки.

– Тихо, граждане феи! Это я не с ума сошла. То есть, если сошла, то когда вы мне все почудились, а не сейчас. Да, я решила выйти ночью из домика. Но не просто так. Он же ходит ночью, – Янка показала на Демьяна, смотревшего на них как мышь на дерущихся кошек, – в шкурке. И я погуляю.

– Тебе зачем? – серьёзно спросил Степан, продолжая крепко держать крыло пингвина.

– Уфф, – Янка вздохнула. – Понимаешь, должен кто-то разобраться с тем, что здесь у вас творится. Игрушки-зомби, это, знаете ли, ненормально. Что-то у вас тут совсем непросто.

– Какие игрушки? – переспросил Фёдор.

– Зомби. Неважно. Забудь.

– А почему ты? – Машка тоже не выпускала шкурку пингвина, как будто Янка могла заскочить в неё прямо сейчас и убежать.

Янка пожала плечами.

– Не знаю. Я же человек, в конце концов. Ну, вроде как.

– Ясно, – Машка выпустила крыло. – А мы, значит, вроде как феи. И вроде как не можем сами разобраться. Глупые, ага.

– Она права, – Степан тоже отпустил шкурку. – И не дуйся, Машка. Мы же на самом деле даже не пробовали что-то выяснить.

– Будете смеяться, но я тоже считаю, что Янка правильно говорит. – Клюв пингвина выскользнул из рук Фёдора, шкурка упала на пол. Демьян тут же начал её сворачивать. – Мы ко всему этому привыкли. Так, что ничего не замечаем. Я вообще только сейчас до конца понял, как Клавдия стала королевой. Когда сам рассказывал. А Янка, она со стороны посмотрит.

– Опасно! – пискнула Машка.

Степан помрачнел. Он об этом думал, и понимал, что Янка не согласится с ним поменяться.

– Может быть, подождём, пока вторую шкурку найдём? – предложил он. – И вместе сходим?