Отражение в мутной воде - Елена Арсеньева

И все-таки – что теперь делать? Сесть и как ни в чем не бывало продолжить пирушку? Вот именно что пирушку… А тем временем Виталий придет в себя, осмелеет и, вполне может статься, повторит попытку обольщения.

Тину снова передернуло. Нет, нет, она… этого нельзя допустить ни в коем случае! Ведь обида на Валентина так велика, что Тина вполне может уступить только из мести, из мимолетного желания взять реванш, доказать себе самой, что по-прежнему желанна мужчине, – да просто забыться, наконец! Но тот, кому она мечтает отплатить, уже свободен от суеты. И месть эта обернется против нее же самой: утром ударит брезгливостью, отвращением к своему мимолетному распутству. И выбраться из этого рвотного состояния будет куда труднее, чем просто пережить обиду на неверного любовника. Тем более что мертвые не имут не только сраму, но и земных обид.

А Виталий между тем неторопливо снял хрустящую обертку с яркой конфетной коробки, открыл ее, полюбовался нарядными шоколадками, завернутыми, лежащими в хорошеньких гнездышках, выбрал одну, развернул фольгу, положил в рот, со вкусом облизнув губы…

Тина даже задрожала от злости!

– А скажите… – начала с улыбкой, подчеркнуто миролюбивым тоном, – вы когда, собственно, задумали улечься со мной в постель? Еще до того, как сюда пришли, или это мой халатик вас так вдруг возбудил?

Виталий взглянул настороженно, однако ответил с бесшабашной ухмылкой:

– Да как вам сказать… Вообще-то коньяк был куплен чисто в медицинских целях, если вы это имеете в виду. Я же понимал, каким ударом для вас станет известие о Валькиных похождениях, ну и подумал: посидим, поговорим, расслабимся… Халатик, конечно, тоже сыграл свою роль. И шум воды, когда вы были в душе. Сознаюсь: с трудом удержался, чтобы не ворваться в ванную. Вы любите заниматься любовью в ванне? Я – обожаю. Это особое наслаждение!

Глаза его блеснули.

Тина опешила. Однако же быстро он сгруппировался для нового броска! Ну уж нет!

– В медицинских целях, говорите? Ну-ну, – кивнула она. – Как говорится, одно лекарство лечит, другое калечит? У вас что, несварение желудка от коньяка, что вы его не глотаете, а втихаря выпускаете в стакан с пепси-колой?

Виталий замер, потом ошалело оглянулся на предательский стакан, из которого он так старательно «запивал» каждую рюмку. Да… по-прежнему полон!

Посмотрел на Тину – и тотчас отвел глаза.

– Ну, я… – пробормотал, пытаясь вернуть на лицо эту разудалую усмешечку, – если честно… коньяк оказался слишком крепкий, я просто боялся оплошать… ну, вы понимаете?

– Что?! – так и ахнула она. – То есть вы меня просто-напросто решили вульгарно подпоить, чтобы трахнуть без проблем, да? Рассчитывали, что я буду в таком шоке из-за Валькиных измен, что быстренько начну залечивать раны с помощью вашего… клина?

Она нарочно говорила так грубо. Она хотела, чтобы он ушел, ушел немедленно! Сил больше не было видеть эту наглую рыжую морду!

– Любопытно, в каком секторе ада вы встретитесь в свое время с Валечкой? – пробормотала Тина. – Не там ли, где над входом будет написано: «Все мужики – кобели»?

Ну, слава богу, достала-таки!

Виталий вскочил.

– Не стоит перенапрягаться, Тина, – пробормотал с плохо скрываемой злостью. – Все понятно, я ухожу.

– Коньячок прихватите, – ядовито посоветовала Тина. – И конфетки заодно.

– А что, на шоколад у вас тоже аллергия?

– На ликер – они ведь с ликером, не так ли?

– С ликером, с ликером. Хорошо, заберу. А как насчет гвоздик? На них тоже аллергия?

– Неужели!

– Ладно, и гвоздики заберу. – Виталий выхватил из вазы букет, залив пол каплями. – А вы сосуд не забудьте помыть. Чтобы уничтожить все следы моего пребывания. А то, не дай бог, от моего запаха у вас сыпь начнется.

– Помою, помою, – прошипела Тина. – Не волнуйтесь, я никогда не оставляю немытую посуду на ночь.

– Да, Валька мне жаловался, какая вы зануда-аккуратистка! – криво усмехнулся Виталий. – Посуду на ночь моете, пол, все у вас по ранжиру. Вам бы в армии служить, фельдфебельшей!

Тина растерянно моргнула. Они пикировались, как дети! Вот глупость…

– Ох, – сказал вдруг Виталий почти с ужасом. – Ох, кошмар… Тина, простите, я дурак из дураков. Простите, ради бога!

– Да ладно, – неловко усмехнулась она. – Бывает. Я тоже хороша… Вы тоже извините.

– Тина, можно я останусь? – попросил жалобным мальчишеским голосом.

– Ой, нет! У меня просто на это нет сил! – простонала она, торопливо отпирая дверь. – Идите, ради бога, идите! Я уже не сержусь, честное слово, но сейчас вы лучше уйдите. Потом созвонимся, ладно?

– Созвонимся! – обрадовался Виталий. – Запомните номер моего сотового: 199-43-26. Позвоните мне завтра же, я буду ждать. Запомнили? А цветы вы все-таки возьмите, что же я с ними как дурак…

– Да-да, – пробормотала Тина, небрежно сунув под мышку букет и с облегчением припадая к захлопнувшейся двери. – Запомнила, а как же!

Номер был простой: 199 – это знак нынешнего столетия, а 43 и 26 – номера ее дома и квартиры. Другое дело, позвонит ли она когда-нибудь по этому телефону…

Однако даже думать сейчас нет сил. Завтра. Все завтра!

Тина протащилась на кухню, сунула как попало в воду сломанные стебли гвоздик, с отвращением посмотрела на неубранную посуду.

Нет. Может быть, конечно, она и зануда, но мыть сейчас посуду – это уж извините!

Завтра! И гори оно все огнем!

Ей снились гиацинты, будто Валентин поставил их у изголовья. Посмотрел на Тину, улыбнулся – и ушел куда-то, а цветы остались. Дивная красота и дивный аромат! Только давит на сердце какая-то тяжесть. Причем Тина даже во сне понимала, откуда этот сон взялся: недавно она делала для газеты подборку интересных случаев, связанных со всякими цветами. Среди них была история об убийстве, совершенном изысканно и нестандартно: молодой человек накануне свадьбы подарил невесте гиацинты в таком количестве, что девушка заснула среди их сладкого аромата – и не проснулась, на что, собственно, и рассчитывал коварный жених, мечтавший повести под венец другую.

Тина проснулась и какое-то время лежала, глядя в темноту и не соображая, где она и что с ней происходит, пока не вспомнила недавний вечер… и гвоздики. Так вот оно как смешалось в голове: попытки Виталия подпоить ее, и белые гвоздики, стебли которых ломались в руках, пока она несла их на кухню, и коварство Валентина, у которого, оказывается, была другая…

«Наверное, я и правда зануда, – грустно подумала Тина. – Вечно мне надо все разъяснить да по полочкам разложить. А сон был красивый…»

Она зажгла подсветку будильника. Только два часа. Какое счастье – еще можно спать да спать! Завтра выходной. Подарок судьбы!