Гибель синего орла - Виктор Болдырев

- Больно крепко ты спал, жалко будить.

Поднимаем якорь и пристаем к илистой отмели у подножия обрыва. Тундра в снегу. Нужно подкрепиться перед походом. Добывать для костра плавник под снегом некогда. Пинэтаун, вытащив примус, принимается разжигать его на корме.

Вода в озере оказалась соленой. Пришлось натаять в ведре снег. Скоро под шум примуса весело забурлил кипяток, и Пинэтаун заварил крепкий, ароматный чай.

Наша пассажирка с любопытством разглядывает примус, позабыв о своем страхе. Неужели она никогда не видела примуса? Где живут ее родные? Ураган пригнал плот с севера - со стороны океана.

- Иди чай пить! - зовет ее Пинэтаун.

Гостья не пошевелилась; словно не слышит приглашения. Расстилаю перед ней брезентовую куртку и раскладываю все наши припасы: вяленого гуся, утиные яйца, собранные у Чукочьего мыса, рафинад, галеты, хлеб и последнюю банку с абрикосовым вареньем.

Лишних кружек у нас нет - пришлось поставить гостье свою кружку, а себе взять миску. Маленькая дикарка оказывается наблюдательной и тотчас замечает перестановку. Она поспешно вытаскивает из-за пазухи деревянную чашечку и ставит перед собой, отодвигая мою большую кружку. Чашечка искусно выточена ножом из твердого как камень наплыва березового корня и напоминает вещичку, вырезанную из карельской березы.

Пинэтаун с удивлением разглядывает точеную чашечку.

- Однако, в тайге жила черноволосая: в тундре нет березового корня, говорит он, наливая черный, как кофе, чай в березовую посудинку.

Девушка схватывает свою чашечку и жадно глотает горячий чай. Но к сахару и хлебу не притрагивается.

- Кушай! Почему смотришь? - подвинул к ней сахар и хлеб Пинэтаун.

Она мотнула черноволосой головой, как норовистый олень в упряжке. Юноша наливает ей еще чаю.

Вытащив нож, кромсаю гуся на части и кладу перед гостьей самые вкусные кусочки. Девушка принимается уплетать вяленую гусятину - она страшно голодна.

- Эгей! Совсем дикая... одно мясо кушает, - удивляется Пинэтаун. Ой, чашечку не проглоти... - шутит юноша, едва успевая подливать чай в крошечную посудинку.

Он ткнул себя пальцем в грудь.

- Пи-нэ-таун. А тебя как зовут? - спрашивает он почукотски.

- Нанга, - произносит вдруг девушка тихо и певуче. Испуганно оглянувшись, она повторяет: - Нанга...

- Нанга, кого ты боишься? - ласково провожу рукой по черным прядям ее распущенных волос.

Нанга не отстраняется, она смотрит на меня чудесными черными глазами, полными слез. Смятение, испуг, недоверие отражаются в ее глазах.

Окончив завтрак, мы с Пинэтауном отправляемся на поиски пастухов, оставив Нангу в вельботе. Благополучно преодолев вязкую илистую отмель, карабкаемся по крутому обрыву тундрового увала.

Океан совсем близко. Туман висит над морем, и затихающие волны отсвечивают серебром. У берега волны медленно вскипают прибоем и откатываются назад, изукрашенные мраморным рисунком пены.

Берег загромождают голубоватые льдины, разбитые волнами. Стволы плавника, выброшенные ураганом, торчат между торосами, образуя у края ледяного барьера высокий вал. Между ледяным барьером и морем чернеет широкая илистая отмель. Повсюду здесь валяются изломанные древесные стволы и доски.

Обследуя берег, мы находим киль разбитой баржи, три железные бочки, скамейку с палубы речного парохода и сломанное двухлопастное весло чукотской байдарки. Весло несомненно принадлежит пастухам оленьего стада. Что же случилось с людьми во время морского наводнения?

След, выходящий из моря, останавливает нас. Отпечатки коротких пальцев и широкой косолапой ступни еще не смыла морская вода. След теряется среди льдин и снова появляется на снегу тундры. Осматриваю снежную поверхность в бинокль и совершенно явственно вижу большого белого медведя. Вытянув шею, он рысью бежит к дальним торосам.

Летом белые медведи не встречаются в Западной тундре. Они держатся у кромки арктических льдов и лишь зимой появляются на Медвежьих островах и на берегах Полярного океана. Здесь арктические медведи роют берлоги в снежных сугробах и песчаных береговых уступах.

Уходим все дальше и дальше, исследуя новый берег Западной тундры. Теперь я могу объяснить противоречия прежних своих наблюдений: происхождение морской трясины близ Чукочьего мыса, появление морской нерпы в большом тундровом озере и свою находку - корабельную доску - в погребенном плавнике в пяти километрах от берега океана.

Восточно-Сибирское море в течение последних тысячелетий мелело. Побережье Западной тундры медленно осушалось. Вода отступала, и там, где море долго задерживалось на одном уровне, оставались на суше валы плавника. Широкая полоса мелководий образовалась у берегов континента.

Северные ветры, часто дующие летом, пригоняли океанскую воду. Уровень моря на мелководьях повышался, и вода заливала береговую отмель шириной двести - триста метров. А когда северный ветер утихал, вода вновь освобождала отмель, оставляя по берегам морские трясины.

Сильная буря, случившаяся в прежние годы, по-видимому, резко повысила уровень моря на мелководьях; морская вода, затопив прибрежную тундру на пять километров, выбросила обломок разбитой американской шхуны к древнему валу погребенного плавника.

Ночью во время урагана океан, по нашим расчетам, залил тундру на двадцать - тридцать километров.

Бродим с Пинэтауном у берега океана; нет и признака людей и оленей. Лишь весло от чукотской байдарки свидетельствует о ночной трагедии. Нужно возвращаться к вельботу и немедленно выходить в море - искать следы катастрофы.

Близкий выстрел гремит неожиданно и резко. Стреляют там, где на озере стоит вельбот. Мой карабин остался на "Витязе". Неужели Нанге грозит опасность и она попала в беду?

Бежим к озеру, на ходу перезаряжая ружья боевыми патронами. С вершины увала как на ладони видна маленькая бухта, вельбот, причаленный у берега. Нашей путешественницы на вельботе нет. Она стоит с карабином в руках около торфяного мыса.

- Нанга! Нанга! - кричит Пинэтаун. - Зачем стреляла?

Девушка оборачивается и указывает карабином в сторону озера. Ветерок гонит к подножию торфяного мыса большую белую птицу с распущенными крыльями на темной воде.

Лебедь! Пуля пронзила навылет грудь птицы.

- Как - убила лебедя? - спросил юноша по-чукотски.

Взмахнув смуглой ладонью, Нанга отвечает на гортанном, воркующем языке.

- Ну и черноволосенькая, ловко сбила! - удивляется Пинэтаун. - В лёт стреляла с вельбота.

- А ты язык ее понимаешь?

- Маленько: одни слова, как юкагир сказку говорит, другие совсем чужие.

- Странно...

Юкагирские сказки сохранили древние обороты местной речи. На каком языке говорит Нанга?