Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона - Сергей Валянский

Так, оттолкнувшись от хронологических сдвигов, обнаруженных А. Т. Фоменко, Жабинский пришёл к своим первым выводам, и, конечно, решил приложить их ко всей хронологической шкале, чтобы проверить повторяемость событий мировой истории. И тут начинается самое интересное.

Будучи искусствоведом и художником, преподавателем живописи в художественном вузе, он мгновенно заметил, что прежде всего в мировой истории повторяется стилистика произведений искусства. От IX века до н. э. и вплоть до I века происходит прогрессивный рост мастерства, затем до IX века н. э. — его падение до, буквально, пещерного уровня, а затем снова начинается рост, причём во всех трёх «траках» (рост — падение — рост) есть стилистически параллельные периоды. Тогда А. М. Жабинский забросил нумерологические упражнения и занялся делом, более близким его профессии, а именно восстановлением истории искусства.

В этой работе он исходил из совершенно здравого постулата: хронология — вспомогательная историческая дисциплина, а искусство не является вспомогательной отраслью деятельности человека. А если так, не хронологи должны присваивать даты произведениям искусства, а наоборот, анализ этих произведений должен показывать историкам направление развития человечества для построения правильной хронологии.

И у него получилось то, что он назвал «синусоидой», в которой по «линиям веков» совершенно определённо прослеживается стилистический параллелизм в искусстве, а как позже выяснилось, и в литературе. Причём синусоида не одна, а несколько: стандартная греческая, ассирийско-египетская и индийско-китайская. Есть также их разновидности — «волны»: римская, византийская, арабская.

Попутно удалось объяснить многие удивительные явления древности, например, аттикизм.

«АТТИКИЗМ, литературное направление в древнегреческой и отчасти в древнеримской риторике. Развилось во 2 в. до н. э. как реакция на азианизм, культивировало «подражание классикам» — соблюдение языковых норм аттических прозаиков 5 в. до н. э., простоту и строгость стиля. В области стиля аттикизм уступил азианизму, но в области языка одержал верх: имитация языка аттической прозы многовековой давности осталась идеалом всего позднеантичного греческого красноречия».

Что означает этот самый аттикизм? А означает он лишь одно: в XVI веке хронологи датировали латинскую часть культуры Ромейской (Византийской) империи некоего периода II–I веками до н. э., а греческую часть той же культуры того же периода — V–IV веками до н. э. Так в истории образовался «зигзаг»: греческая культура, пройдя свой путь от V до II века до н. э., уткнулась сама в себя, но уже в изображении римлян. Объяснить, с какой стати развившаяся культура вернулась к своим истокам, и даже стала имитировать язык «аттической прозы многовековой давности», совершенно невозможно с точки зрения здравого смысла.

У Жабинского аттикизм легко обнаруживается при сравнении стандартной «греческой» синусоиды с ее «римской» волной.

Вообще результаты, полученные этим автором при анализе скалигеровской хронологии, просто потрясающие. Но, к сожалению, выводы, сделанные им, не во всём хороши; оказалось, что детерминистский стиль мышления, требующий определённости и установления взаимосвязи между явлениями, присущ как сторонникам традиционной истории, так и её критикам. А вывод, сделанный Жабинским, таков: если синусоиду сложить, как гармошку, получится цельная, объёмная история. Но почему?

ДАНО: неверная хронология.

РЕШЕНИЕ: сложить ее «гармошкой».

ВЫВОД: получилась верная хронология.

Этот вывод, конечно, может быть правильным, но только в том случае, если история и хронология от IX до XVII века, которую Жабинский называет «реальной историей», полностью достоверна, и её отражения на разных траках синусоиды — тоже. Придётся согласиться с тем, что Скалигеру была известна достоверная история, по крайней мере, восьми последних перед ним столетий, что он правильно её хронологизировал. А вот как раз это никем не доказано. Даже наоборот, сам же А. М. Жабинский показал оккультные числа, которыми оперировал этот мастер: 333 и 360.

Коротко говоря, хронологический срез, сделанный А. М. Жабинским, верен, а его интерпретация — нет: из набора неверно выстроенных дат нельзя получить другого набора, чтобы в нём все даты каким-то чудом выстроились верно. Синусоида может оказаться верной, но лишь в приложении к истории Европы, и то не во всём.

Но, между тем, своим прекрасно выполненным анализом стилей искусства А. М. Жабинский открыл новый метод построения хронологии, да к тому же хорошо изложил материал; получилась интересная книга. Причём он сам сразу заметил, что кривые линии его синусоиды выглядят, простите за каламбур, слишком прямыми, а ведь нелинейный процесс истории непременно подвергается шумам и однозначной прямой быть не может.

Затем, — Жабинский забывает о географическом факторе.

Если в Нигерии, Греции, Германии и Италии найдены произведения искусства, стилистически относящиеся к одной эпохе, это ещё не значит, что они сделаны в одно и то же время. Пример из истории ХХ века: никто ведь не будет утверждать, что цветные кинофильмы в США, СССР и Китае начали снимать одновременно.

Мы в одной из своих книг[8] были вынуждены пользоваться модифицированной синусоидой, поскольку прямолинейных совпадений событий, на самом деле, не очень много. Причина именно в том, что автор принял к разбору хронологическую систему Скалигера, считая, что хоть в какой-то части она верна, да к тому же рассматривал её только с одной точки зрения — стилей искусства. Но уже в следующей книге, написанной нами вместе с А. М. Жабинским и посвящённой истории литературы, показаны неверно датированные произведения европейских писателей XII–XIV веков. А также в «Другой истории литературы» есть прямые указания, что проблема не так проста:

«Человечество как-то жило и до линии № 1, то есть до IX века. Поэтому надо суметь не только сложить из мнимых историй реальную «объёмную историю», но и вычленить события, датировку которых традиционная история выполнила правильно.

…В период, когда единственным алфавитным письмом было так называемое древнееврейское письмо, возникло впервые государственное образование, развившееся со временем в Византийскую (Ромейскую) империю. Точную дату здесь указать нельзя, но она, конечно, должна находиться много ниже линии № 1 нашей синусоиды; предположительно это III–IV века н. э. стандартного летоисчисления».

Без сомнений, работы Фоменко и Жабинского имеют огромное значение для развития истории как науки. Несмотря на все недочёты, относиться к ним с пренебрежением нельзя. Да, эти авторы опирались на Скалигера, но ведь иной точки опоры у них и не было. Это теперь мы можем рассуждать об излишней формализации исторического процесса в работах Фоменко, или о несовпадениях в синусоидах Жабинского. Но без их работ мы не смогли бы сделать принципиального вывода о многомерности истории.

Наука развивается преемственно, и надо обмениваться результатами, чтобы двигаться к новым выводам.

Скалигера, кстати, тоже нельзя скидывать с «парохода современности», а надо изучать его методику, чтобы понять, как получилась наша традиционная хронология.

В одной из своих давних статей мы писали:

«Словом История называется, во-первых, естественный процесс развития человеческих сообществ на планете Земля, их реальная эволюция во всех её проявлениях. Во-вторых, История — это описания той самой эволюции, которые выполняют участники событий, очевидцы или вообще посторонние люди. Наконец, в-третьих, История — это официально принятая версия хода событий, канон, обеспечивающий единообразие мыслей у подданных и который следует затверживать наизусть, не обсуждая: таковы школьные учебники и жития святых».

Однако из огромного количества событий всегда можно вытащить подпоследовательность, которая сводима к любому наперёд заданному результату. Иначе говоря, между историей-описанием и историей-каноном должен сложиться огромный пласт многомерной истории-науки; внутри этой толщи можно будет проводить трассы вариантов истории. А многомерность определяется нелинейностью и самого процесса эволюции, и процессов описания и осознания истории. Так же многомерен каждый человек. Можно написать разные, но совершенно правдивые, основанные на фактах биографии одного человека: в одной показать, что он вполне ординарен, в другой — что он подлец и негодяй, а в третьей, что он ангел во плоти.

История всегда находится между двумя крайностями: с одной стороны её ограничивает хроника действительно произошедших событий, а со второй — заданная схема, определяющая для историка, к чему он должен эту историю вывести. И совершенно неважно, чем задаётся эта схема, — стилем мышления самого историка (парадигмой), или приказом политического властелина.