Мыслитель действует - Кристине Нёстлингер

– По-моему, я вела себя неверно.

– Что значит неверно? – спросила бабушка.

– Я тебе все это уже рассказывала за обедом, – нехотя сказала мама Сэра. – И тебе по телефону, – продолжила она, оборачиваясь к мужу, – чего повторять десять раз одно и то же.

– По телефону ты говорила так сбивчиво, что вообще ничего нельзя было понять, – сказал отец Сэра. – Так что можешь смело еще раз рассказать, да и дети тоже хотят знать.

– Она всегда слишком непосредственна, – пробормотала бабушка, – совсем Не умеет вести себя дипломатично.

Мама Сэра забралась на прилавок с ногами и, обхватив колени, уперлась в них подбородком. В ее глазах сиамской кошки вспыхивали синие искры.

– Я вела себя так потому, что вообще терпеть не могу школу, она мне всегда напоминает мои школьные годы. Да вам этого не понять! – Мама Сэра провела обеими руками по своим курчавым волосам. – Дочь негра, дочь американского оккупационного солдата! В школе меня никто за человека не считал, все презирали, унижали, как только могли. – Она прямо задохнулась от гнева. – И вот сегодня, когда я пришла в школу и увидела, как он, бедняжка, – она указала на Сэра, – сидит там, а директор и математик говорят с ним презрительно, унижают его, как только могут, все во мне всколыхнулось, и я просто озверела. Такое со мной еще никогда не случалось. И я кинула им в лицо, что они застарелые фашисты, расисты идиотские...

– О боже, боже!.. – застонал папа Сэра.

А мама Сэра продолжала:

– Я схватила своего сына за руку и увела его оттуда. Потому что я еще помню, что испытывает ребенок, когда не может себя защитить...

– «Жандармы вонючие!» – крикнула им мама, когда мы уходили, – добавил Сэр. Ему уже явно было лучше, потому что он даже улыбнулся.

– Ты это правда сказала? – спросила бабушка и от растерянности вонзила спицу в свою высокую прическу. – Если ты это правда сказала, тебе придется извиниться.

– Ну, об этом пока еще рано говорить, – заметил отец Сэра. – Куда важнее другое. Я позвонил нашему адвокату, а он переговорил с кем-то в полиции... Так вот, этот тип в полиции сказал, что весь ваш досмотр гроша ломаного не стоит. Во-первых, потому что это вообще не доказательство, а во-вторых, потому что между кражей и досмотром прошло немало времени. Кроме того, мой сын – не парта. Если часы эти нашли бы у него в трусиках или там в носке – дело другое, а нашли-то их в парте! На самом деле у них нет никаких улик против него, и они ничего не могут предпринять. – Отец Сэра, видимо, считал, что этим вопрос исчерпывается, потому что он спросил: – Мне открыть лавку?

Мама Сэра покачала головой.

– Нет доказательств ни за, ни против, но ведь они все равно считают его вором.

– В школу я больше не пойду, – тихо сказал Сэр.  

Отец схватил его за плечи и ласково встряхнул.

– Да это же курам на смех, – сказал он. – Пусть себе думают, что хотят. Пусть эти слабаки считают, что ты клептоман. Плевать тебе на них с высокой горы!

– Вот фрау Хуфнагель никогда не будет считать тебя вором! – воскликнула Лилибет.

– И физкультурник тоже нет, он тебя любит, – сказал Туз пик.

– А с твоими отметками они не смогут тебя исключить за неуспеваемость, – сказал Мыслитель.

– Но ведь все наши ребята считают меня вором! – не своим голосом заорал Сэр и принялся вырывать шерстинки из ковра всеми десятью пальцами. – А этого я не переживу.

– Может, ты хочешь перейти в другую школу? – спросил отец Сэра.

– Ни в какую другую школу я не пойду! – все так же надсадно заорал Сэр и с таким ожесточением стал выщипывать ковер, что шерстинки облачком закружились в воздухе.

– Однако, – сказал отец Сэра, – третьей возможности нет. – И он обвел взглядом присутствующих, как бы ожидая их поддержки.

Все молчали. А Сэр начал всхлипывать. Мыслитель прикрыл глаза, сунул палец в рот и подумал: «Хорошо иметь жизненные принципы. Так вот, один из моих принципов – не заниматься такими гнусными историями, как эта история с кражей. Но ради друга можно пожертвовать даже своим принципом».

– Я найду настоящего вора, и инцидент будет исчерпан, – сказал Мыслитель.

– Ты думаешь, что сумеешь? – И мать Сэра метнула в него целый сноп синих искр, но в ее голосе звучало сомнение.

– Поверьте, мне это не доставит никакого удовольствия, – ответил Мыслитель, – но решить эту проблему мне удастся, я уверен.

 8 ГЛАВА,

в которой снова приводятся выдержки из дневника Мыслителя и с помощью рассуждения удается отделить, как говорится, злаки от плевелов, а в нашем случае это означает, что Мыслитель резко сужает круг ребят, на которых может пасть подозрение

1 д е к а б р я (23 часа).

Мать уже четвертый раз стучит мне в дверь, чтобы я тушил свет, но, так как я пожертвовал одним из своих главных принципов, я должен хоть написать что-то принципиально важное, прежде чем начать играть в сыщика, и заняться отвратительной, коварной работой розыска.

1. Я люблю Сэра. И будь он вором, я его все равно любил бы.

2. Я ничего не имею против настоящего вора. Я не имею понятия, почему он крадет. Я не стану никого обвинять, пока не разберусь во всем до конца.

3. Я считаю, что красть нельзя, что это глупо, но я также считаю, что есть вещи похуже воровства.

Если мне кто-то даст в глаз, хотя я ему ничего не сделал, то это, на мой взгляд, хуже, чем если у меня кто-нибудь что-нибудь украдет. Поскольку со мной уже случалось и то и другое, я могу сравнивать. Мое тело мне дороже, чем моя собственность.

4. Я попытаюсь найти вора только и исключительно потому, что хочу помочь Сэру, а не по какой-нибудь другой причине. Не будь Сэр моим другом, я читал бы сейчас книжку, а воры и потерпевшие волновали бы меня не больше, чем прошлогодний снег.

2 д е к а б р я.

Сэра не было сегодня в школе. Он наотрез отказывается идти в школу, сказала мне его мать по телефону. И видеть тоже никого не хочет. Даже нас. Быть может, добавила она, завтра он будет в лучшем состоянии.

Отец Сэра был у директора. Я видел его во время десятиминутной перемены. С ним был еще какой-то пожилой господин. Это их адвокат – это мне тоже сказала мать Сэра по телефону. Он приходил, чтобы, как выразилась мать Сэра, «вбить директору в голову» правильный взгляд на эту историю, но что произошло между ними в кабинете, она сама еще не знала. Отец звонил ей, правда, в обед, но на все ее вопросы только отшучивался. По-моему, он это делает нарочно. Я просто уверен, что нарочно. Чтобы Сэр и мама не относились бы к этому чересчур серьезно. Потому что в школе, когда он шел к директору, лицо у него было вовсе не веселое и не благодушное, а гневное и строгое.

Настроение в классе почти не изменилось. Даже то обстоятельство, что Сэр не ходит в школу, они восприняли как доказательство его вины. Все утро я надеялся, что снова что-нибудь пропадет. Это было бы самым простым способом снять с Сэра подозрение. Но, увы, сегодня чужая собственность не понесла никакого урона.

Лилибет пытается действовать вкрадчиво, уговорами. Она считает, что ей удастся убедить большую часть девочек в невиновности Сэра, потому что девочки наши всегда питали к нему слабость. Сегодня на всех переменках она обрабатывала Бабси Биндер и Катерину Реш, до хрипоты им доказывая, что Сэр тут ни при чем. И она надеется на успех. Я, конечно, желаю ей удачи, но не верю, что она чего-то добьется. Я этих дур знаю! А вот Туз пик – сторонник жестких мер. Он бегает по классу и орет, что прибьет того, кто хоть слово скажет против Сэра. Но таким путем он лишь разжигает к Сэру ненависть. Именно потому, что Туз пик – это все знают – настолько сильнее других, что с ним лучше не связываться.

И я тоже примусь сейчас за дело. Тайно, втихомолку, так, как я терпеть не могу. Да еще быстро, что для меня совсем ужасно. Но нам необходимо поторопиться, раз Сэр отказывается ходить в школу, пока с него не снимут обвинения. Я боюсь, что директор его отчислит за преднамеренный прогул. Кажется, у него есть такое право.

Вероятно, нашу задачу можно было бы решить разными способами, подойти к ней с разных сторон, но поскольку мне лучше сидеть, чем ходить (раз уж нельзя лежать), то постараюсь, насколько возможно, рассчитать ее на бумаге.

Итак, Лилибет, Туз пик и я, мы исходим из того, что все кражи в классе совершены одним и тем же лицом. Это, конечно, не факт, но все же более чем вероятно. А если предположить, что мы имеем дело с шестью ворами, то лучше вообще не ломать себе зря голову, потому что это совсем безнадежно. Нет! Я ищу одного вора, и что это кто-то из нашего класса, теперь уже ясно.

Полный список подозреваемых лиц выглядит, значит, так (я списал его из нашего классного журнала):