Фанатка: после падения (СИ) - Милош Тина

— А я…

— А ты — моя девушка, — сказал резко, быстро и вполне доходчиво. — Так всем и скажем, — и прикоснулся ко мне так осторожно, так нежно, что меня всю передернуло от остроты ощущений. Поистине, Леня для меня как неопознанный объект. Как айсберг — не потому что холодный, а потому что снаружи видна только малая часть его внутреннего мира, а что в самых дальних уголках его души — знает только он сам.

Я замерла в его руках, а потом посмотрела в глаза недоверчивым взглядом, как бы спрашивая: в своем ли он уме? И почувствовала, как одинокая слезинка скатилась по моей щеке.

— Надя, в чем дело? — неверно истолковал мой выплеск эмоций Леонид. — Если ты не хочешь, мы никуда не поедем…

В ответ я счастливо улыбнулась и легонько прижалась к его губам.

— Я так радуюсь.

Леня прислонился лбом к моему лбу, наслаждаясь минуткой такой нужной нам близости.

Филатов уже и забыл об этом приглашении, однако же оно пришлось как нельзя кстати. Народу на приеме будет не очень много, журналистов так же, по минимуму — самое оно для представления Нади обществу. Начинать лучше всего с малого.

А белый цвет ей к лицу. Смотрится мило и богато. Но этот короткий топик под широким пиджаком, скрывающий самое важное и одновременно не скрывающий ничего… В следующий раз нужно попросить Инну выбрать сутану монахини, а не прикид на нудистский пляж. И даже длинные широкие брюки не спасали ситуацию.

Леня хорошо знал, какой контингент будет на приеме, и догадывался, что все будут пялиться на его Надю. Конечно, будут! Она молодая, красивая, с упругой кожей и аккуратной грудью, которой позавидуют все дамы этого вечера и которую возжелает его вся мужская половина.

А может, ну его черту, этот праздник…? Остаться дома, под одеялом, и до утра выбивать из этой маленькой и до головокружения соблазнительной груди стоны и крики? В конце концов, сегодня Леня испытал стресс, и его необходимо снять…

Едва подумал об этом, и в паху горячо стало. Не о том он думает, совсем не о том. Какой, NцензураN, стресс…?! Ну сломал он этому сопливому пацану руку, так за дело же! Нечего клешни свои распускать на то, на что права не имеет… И заява эта с весомым приложением в виде справки о нескольких переломах меркнет при виде шуршащих банкнот. Не на того студент нарвался. Тем более что не в первый раз уже… Кто там первый был? Кажется, щуплый журналистик лет десять назад, который с камерой наперевес ходил за ним по пятам. Небось, помнит до сих пор, как громко хрустит его нос под Лениным кулаком? Доставалось от Лени и надоедливым корреспондентам, и неумелым ассистентам, и приставучим фанатам. О взрывном характере лидера «Внедорожника» знали все.

И до сегодняшнего вечера так же все были уверены, что этот самый характер покорить не сможет сама стихия, а потому гости с удивлением и интересом рассматривали Надю, задаваясь вопросом: не шутка ли это?

Дабы избежать недопониманий и внести больше конкретики, Леня крепко прижал девушку к себе и поцеловал ее под прицелом камеры. Уже завтра эта новость будет в передовице, однозначно.

Мне было неуютно, странно и интересно одновременно. На меня смотрели, меня оценивали, но никто не подходил ко мне близко. Уверена, что так влияет на всех присутствие Лени рядом со мной. Он не подпускал ко мне ни единого человека. Просто прошелся со мной за руку через весь огромный зал, постоял перед столом с закусками, всунул мне в руку бокал с минералкой — и ни словом не обмолвился с гостями.

— Филатыч, дружище! — раздался совсем рядом тяжелый мужской голос, наигранно дружеский. — Ты ли собственной персоной решил посетить эти стены? — и поднял руки вверх, обводя жестом помещение. — Рад, рад…

— Григорий, поздравить тебя с юбилеем почту за честь! — Леня достал из кармана пиджака увесистую черную коробку с прозрачной крышкой, под которой отчетливо просматривались золотые запонки. Как и собеседник, в своей радости Леня был неискренен. — Всех благ тебе, Гриша!

Мужчина неохотно принял подарок, после чего махнул рукой, подзывая кого-то из толпы. Почти сразу же к нам подошла молоденькая девушка, почти моя ровесница. Правда, в отличие от меня, выглядела она гораздо дороже и раскрепощённей. Двадцатисантиметровые каблуки и платье, едва прикрывающее попу, откровенно обнажали, представляя все прелести тела всеобщему вниманию.

— Познакомься, это Лиза, моя… племянница, — по тому, с какой запинкой этот Григорий произнес последнее слово, о статусе девушки сомневаться не пришлось. Да и Леня, пока мы с ним ехали в машине в этот ресторан, вкратце сообщил мне, кто, в основном, будет на мероприятии. Мужья, жены и их любовники и любовницы, которых они не очень-то и скрывают друг от друга, а скорее, хвастаются и соревнуются — у кого круче, больше… — Если тебе будет нужен толковый юрист, обращаться прямиком к Лизочке. Она как раз закончила адвокатуру…

Юная адвокатесса повела бедрами, акцентируя внимание на длинных ногах, красноречиво показывая, по каким именно вопросам к ней можно обращаться. Умеет она себя преподать, конечно. Мне аж не по себе стало от ее неприкрытого призыва, и под предлогом поиска зеркала направилась в туалет. Решила слегка подправить макияж, а заодно охладиться от бессмысленной и беспочвенной ревности. Я твердила себе, как мантру: «Я верю Лене, я верю Лене, я верю…» Я должна ему верить, иначе будет только хуже. Вчера он Юру избил, а завтра что? Изменит? Ведь все возможно… Или меня ударит? Нет, на меня у него рука не поднимется, но и провоцировать его не хочу.

И только я собралась выйти из кабинки, как услышала женские голоса, с усмешкой обсуждающие моего любимого человека:

— Видела, с какой телкой Филатов завалился?

— Мышь серая. Явно не из нашего круга.

— Да и прическа у нее тинейджерская. Как будто в синьку головой окунули! — и неприятный гогот после этой фразы.

Догадавшись, что речь идет обо мне, я замерла и невольно вслушалась.

— Не думаю, что это недоразумение у него надолго. Это же Леонид Филатов!

— И что? Он ее целовал перед камерами, и это явно не пиар-ход… для пиара у него Малиновская есть… — прогнусавила девица, прокуренным голосом. — Интересно, она хотя бы школу окончила?

— Я ее видела сегодня утром в салоне. Ей целых восемнадцать! — и издевательский хохот на все помещение. — Хотя я бы дала меньше, пятнадцать-шестнадцать от силы…

— Ленька не стал бы спать с малолеткой! — фыркнула ее собеседница. — Ему нравятся совсем другие девушки. Навроде меня… Ну, или тебя… у вас же было что-то с ним по пьяному делу?

— О, да…! — мечтательно протянула девушка. — Филатов в постели кому угодно фору даст, но пунктик у него есть, — и по-заговорщицки громко произнесла: — Он никогда не женится.

— Да? — усмехнулась собеседница. — С чего ты взяла?

— С того, дорогая моя подружка, что он не хочет детей, — и медленно растягивая по слогам, добавила: — ни-ког-да.

От охватившего меня бессилия я прислонилась разгоряченным лбом к холодному кафелю, пытаясь прийти в себя. И лишь только когда хлопнула входная дверь, я вышла из кабинки. Щеки у меня полыхали так горячо, что пришлось несколько раз умыться, чтобы хоть немного собраться с мыслями. То, что я услышала, по сути, не было для меня новостью — Леня уже говорил мне об этом, причем неоднократно. Но ранее я считала, что со временем помогу ему избавиться от страхов. Стану для него любимой, незаменимой, той, без которой он дышать не сможет. Которая родит ему ребенка — красивого и здорового.

Из уборной я вышла в очень подавленном состоянии и практически сразу же попросила Леню отвести меня домой. Леонид без лишних вопросов вызвал такси и всю дорогу обеспокоенно поглядывал в мою сторону. Я же отвернулась к окну и мысленно ругала себя за свой идиотизм. Слишком близко к сердцу я подпускаю собственные неудачи, и в конечном итоге это может разрушить меня и наши отношения с Леней. Конечно, меня очень задел этот подслушанный в уборной диалог. Нет, я не ревновала Леню к его бывшей любовнице. В конце концов, сейчас с ним сплю я, а не она. И меня он целовал сегодня на глазах у всех. Но я пыталась придумать, как сломать тот лед, которым покрыл свое сердце мой любимый человек. Все мои намеки оставались незамеченными, Леня совершенно не обращал внимания и на мои прямолинейные просьбы. И всему виной его проклятые страхи, вьющиеся цепкими щупальцами из прошлого!