Новейшая история ислама в России - Роман Силантьев

Декабрьский пленум показал, что таджуддиновцам удалось выиграть время и перехватить инициативу у своих оппонентов. Мятеж сотрудников аппарата ЦДУМ реально нашел поддержку только у внешних противников этого управления, в то время как большинство региональных имамов и муфтиев остались верны Таджуддину. Антитаджуддиновская коалиция стала стремительно разваливаться, и уже 10 декабря Замир Хайруллин пришел к Талгату Таджуддину с повинной и подписал совместно с ним целый ряд самокритичных заявлений и обращений. В процессе примирения выяснилось, что ответственный секретарь ЦДУМ не был вдохновителем переворота, а лишь выполнял волю оставшихся в тени недоброжелателей Таджуддина. Точку в противостоянии Талгата Таджуддина и «инициативной группы» поставил VII внеочередной чрезвычайный съезд ЦДУМ, прошедший 17 января 1995 года в Уфе. Делегаты съезда выразили доверие верховному муфтию Талгату Таджуддину и осудили действия его оппонентов. Замир Хайруллин и значительная часть активистов «инициативной группы» были прощены и получили новые должности.

5. Вовлечение во внутримусульманское противостояние центральнороссийской уммы – отделение от ЦДУМ Московского муфтията и ДУМ Нижнего Новгорода и Нижегородской области

Осенний кризис в ЦДУМ совпал по времени с выходом из состава ЦДУМ Московского муфтията. С начала 1994 года ДУМ Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР) в силу своего географического положения и харизмы муфтия Равиля Гайнутдина стало занимать все более независимую от ЦДУМ позицию, фактически выйдя из подчинения Талгату Таджуддину. Некоторое время руководство ЦДУМ, поглощенное непрекращающейся борьбой с ВКЦДУМР, прощало муфтию Равилю Гайнутдину его вольности, однако обострение противостояния с ДУМ РБ вынудило Талгата Таджуддина требовать у своего московского представителя открытой поддержки и более активного лоббирования интересов ЦДУМ перед центральной властью.

Это ультимативное, однако справедливое требование подвело черту под осторожной политикой московского муфтия, который, дистанцируясь от внутримусульманского противостояния, мог выглядеть в глазах федерального центра наиболее достойным партнером среди мусульманских лидеров. До этого, несмотря на тайные переговоры с оппозиционными ДУМЕС муфтиями, Гайнутдин избегал открытой конфронтации со своим благодетелем и родственником Талгатом Таджуддином. «Духовное Управление является неотъемлемой частью мусульманской общины России, и вся его деятельность строится в строгом каноническом согласии и единении с ДУМЕС в Уфе и другими Духовными Управлениями мусульман страны. Мы высоко ценим деятельность Муфтия ДУМЕС, Шуйхуль-Ислама Талгата Таджуддина, его авторитет среди мусульман России и в исламском мире. Как видный теолог, общественный и религиозный деятель, он по-прежнему остается авторитарным руководителем ДУМЕС. С Шейхуль-Исламом Талгатом Таджуддином меня связывает давняя и братская дружба, сохраняющаяся и поныне, нас объединяет сознание того, что мы делаем общее дело во имя Ислама» – так в марте 1994 года отзывался о ДУМЕС и его председателе московский муфтий. Однако поставленный перед недвусмысленным выбором – либо на деле подтвердить свою лояльность ЦДУМ, либо уйти в оппозицию, Равиль Гайнутдин выбрал второе. Чем предал своего учителя, который не только дал ему образование и устроил личную жизнь, но и распределил на престижнейшую должность московского имам-мухтасиба. Впоследствии именно усилиями Гайнутдина травля председателя ДУМЕС была вынесена на страницы центральных СМИ и стала достоянием самой широкой общественности. 21 сентября решением пленума ЦДУМ муфтий Равиль Гайнутдин был выведен из состава президиума ЦДУМ и снят со всех занимаемых должностей. На следующий день во исполнение принятых решений группа московских сторонников Таджуддина предприняла попытку сменить руководство Московского муфтията. Эта акция теоретически могла иметь успех – среди столичных имамов и прихожан московской Соборной мечети насчитывалось немало недоброжелателей Равиля Гайнутдина – однако из-за плохой подготовки сорвалась. 23 сентября муфтий Равиль Гайнутдин объявил о выходе ДУМЦЕР и аффилированного с ним ДУМ Нижнего Новгорода и Нижегородской области из состава ЦДУМ. Ставший независимым Московский муфтият был без проволочек признан властями Москвы, которые передали в его собственность московскую Соборную мечеть и примыкающей к ней административное здание. Вторая столичная мечеть, Историческая, как уже упоминалось выше, находилась под контролем сторонников ВКЦДУМР.

Таким образом, во внутримусульманском конфликте сформировался третий полюс, главным преимуществом которого оказалось не число общин (которое до сих пор остается мизерным), а выгодное географическое положение, позволившее сфокусировать зарубежную помощь и установить максимально тесные отношения с государственной властью.

Конечно, далеко не все московские мусульмане признали Равиля Гайнутдина своим лидером – помимо приверженцев ВКЦДУМР в столице оставалось немало сторонников Талгата Таджуддина. Некогда стабильная московская умма вошла в затяжной период раскола, разделившего ее на три враждующие группировки.

Эти события разворачивались на фоне масштабного конфликта между Абдул-Вахедом Ниязовым и Равилем Гайнутдином, который был спровоцирован одной интересной инициативой ИКЦ России. В июле 1994 года представители этой организации торжественно заложили первый камень в основание Мусульманского благотворительно-культурного центра России на ул. Островитянова (юго-западная часть города), на территории которого предполагалось построить мечеть, медресе, библиотеку, гостиницу, детский приют, лечебно-оздоровительный комплекс, мастерские с торговыми рядами ремесленников, объекты торговли и общественного питания, представительства крупнейших фирм и банков мира, жилые дома и даже центр восточной медицины. Между тем московский муфтий справедливо усмотрел в этом проекте прямое покушение на свои интересы – действительно, с каждой новой столичной мечетью, неподконтрольной Равилю Гайнутдину, его влияние в городе падало. «Окончательно запутывают ситуацию распри среди российских мусульман. Три года назад, когда идея создания комплекса только зародилась, во главе стоял муфтий-хазрет Равиль Гайнутдин, глава духовного управления мусульман центрально-европейского региона России. Сейчас муфтийхазрет от работ на улице Островитянова отстранен. От интервью по этому поводу он отказался. Так что вопросы и недоумение растут» – так прокомментировала данную ситуацию журналистка «Московских новостей» Елена Лебедева. Для борьбы с Ниязовым Равиль Гайнутдин предпринял неожиданный ход, заручившись поддержкой Конгресса русских общин. 8 сентября 1994 года в Москве состоялась совместная пресс-конференция московского муфтия и председателя исполкома Конгресса русских общин Дмитрия Рогозина, по итогам которой было принято специальное антиниязовское заявление.

В рамках соглашения между ДУМЦЕР и КРО активисты последнего провели несколько пикетов против строительства Исламского культурного центра, которые в итоге возымели свое действие – масштабный проект Ниязова был свернут. В новейшей истории России это были первые зафиксированные выступления русской и православной общественности против строительства мечети, поэтому весьма примечательно, что их вдохновителем выступил мусульманский духовный лидер. Впоследствии такого рода акции участились, а главными пострадавшими от них, как правило, оказывались подчиненные и коллеги самого Равиля Гайнутдина.

Апогей вражды московского муфтия и ИКЦ России пришелся на осень 1996 года, когда новообразованный Совет муфтиев России выступил сразу с двумя резкими заявлениями. «Весь октябрь лихорадило мусульманскую общину при Исторической мечети Москвы, где произошли драки, избиение служителя культа, оскорбление высших мусульманских лидеров. Воспользовавшись ошибками имама-хатыба мечети Махмута Велитова, по-разному интерпретируя действия московской милиции, отдельные околоисламские деятели пытались захватить руководство этой общиной и превратить Историческую мечеть в центр внутри– и межнационального раздора, придать российскому исламу не свойственный ему экстремизм.

Особую активность проявляли никого, кроме себя, не представляющие деятели из так называемых Исламского культурного центра и ВКЦ (имеется в виду ВКЦДУМР. – Авт.). Историческая мечеть им нужна для того, чтобы обосновать свои претензии на выступлениях перед органами власти, в средствах массовой информации от имени мусульман, мусульманских общин России. Для достижения своих целей они противопоставляли разные группы мусульман – татар и выходцев из Северного Кавказа, пытались провоцировать межнациональный конфликт.