Архив Троцкого (Том 2) - Юрий Фельштинский

Люди, должно быть, потеряли голову и не знают или, во всяком случае, не хотят уяснить себе, что в Китае вот уже в течение 12-13 лет почти ежедневно происходят где-нибудь выступления всякого рода туфеев, хунхузов[100], «мечей», «пик», «ножей» и других подобных групп, организаций и шаек, которых туземная и империалистическая пресса величала раньше по имени, а теперь окрестила именем коммунизма, чтобы скомпрометировать рабоче-крестьянское движение в стране вообще и чтобы, само собой разумеется, «пужать» им китайскую мелкую буржуазию в частности. И вот, перепечатывая ежедневно и преподнося нам без проверки всю эту белиберду, крича о р-е-в-о-л-ю-ц-и-о-н-н-о-с-т-и на этот раз маленьких и малюсеньких Фен Юйсянов, Го Сунлинов[101], Ио Вейцзюнов и Чан Кайши (это имена, конечно, нарицательные), все эти люди, видимо, совсем не понимают, что они, в сущности говоря, опять и опять плетутся в хвосте чужих представлений и оценок китайской действительности, что они опять затрубили в старую, уж достаточно потрепанную «дуду», что они опять обманывают себя и других, извращая действительное положение вещей в Китае, что они тем самым разоружают себя и вооружают других, чем готовят новые разочарования в среде нашего и мирового пролетариата, привыкшего прислушиваться к тому, о чем говорят и пишут у нас в СССР. Люди забыли, что всякая иллюзия — ложь и обман и что в пролетарской политике всегда нужна суровая правда, как бы тяжела она ни была. Ведь не нашему же классу, закаленному в боях, самому молодому и мужественному из всех существовавших до сих пор классов, бояться жестокой правды, как бы неприятна она для него ни была в то или иное время! Я не знаю, зачем нужна нам такого рода информация, кому она на пользу. Не знаете ли Вы этого?

Вот и другой пример. В «Большевике»[102] (см. No 3—4 за тек[ущий] год) открылся совершенно новый, долгожданный, дискуссионный отдел, в котором поместили две статьи о Китайской революции, одна — Ломинадзе и другая — П. Мифа[103]. Редакция сопроводила их весьма харак[тер]ным предисловием, что этими статьями ограничивается дискуссия по этому вопросу. Вы, должно быть, это заметили. Так вот, я с большим вниманием прочел обе эти статьи. И вот, не говоря уже о массе недоговоренностей и о «каше», которую они оба наворотили в обеих своих дискуссионных статьях, меня крайне поразила следующая доказательная фраза в статье П. Мифа: «Наконец тот факт, что революционная коммунистическая (!! А.) армия во время своего похода из Нанчана в Сватоу, проделав тысячеверстный путь, во всех деревнях находила лишь заброшенные дома и больных стариков и старух, тот факт, что реакционным элементам удалось представить китайскому крестьянству коммунистическую (ПА.) армию как некое чудовище, от которого китайские крестьяне в ужасе разбежались»...» и т. д.

Что же это такое?

О том, что это вовсе не были революционные, а тем более «коммунистические» армии, ему, бедняжке, видимо, вовсе даже не приходит в голову. Не говоря уже о том, что я, грешный человек, до сих пор не допускал и мысли (каюсь, в этом я действительно повинен), что в наше время могут существовать «коммунистические» армии, не говоря уже о том, что я был всегда глубоко убежден, что коммунистических армий вообще никогда не будет, ибо в эпоху коммунизма не будет ни классов, ни государств, а следовательно, и поводов для войн — развитие же производительных сил и эксплуатация природных богатств будут идти другим порядком, нежели теперь, в век капитализма. Каюсь, я так всегда думал и думаю. «Каясь в том, каюсь в этом...», помните известное стихотворение? Однако о чем говорит вся эта политическая неряшливость, вся странная терминология и все эти определения? Они говорят все о том же — об удивительном ком[мунистическом] вранье.

Но не будучи все же Мифом, т. е. не получая в настоящее время почти никаких сведений о китайских событиях и находясь, кроме того, в ссылке, я все же знаю, что и Хэ Лун, и Е Тин, о которых шла выше речь, никогда не возглавляли не только никаких «коммунистических армий», что один из них был обыкновенным бандитским китайским милитаристическим выскочкой, а другой — без году неделю членом Киткомпартии. Кроме того, я знаю еще, что немедленно после их выступления в Нанчане они тотчас же подрались «за шкуру еще не убитого ими медведя» — за Кантон, который всегда представлял для всех милитаристов лакомый кусок как мощный источник извлечения доходов, что они разбили обе свои дивизии, вернее свои семь полков, на два отряда и разными путями пошли наперегонки — кто раньше добежит до Кантона. В результате, как известно, оба их отряда были разбиты. О том, как Киткомпартия относилась к этой армии, что-то ничего не слышно. Об этом что-то упорно у нас молчат. Таким образом, описываемые Мифом отношения населения к этим армиям являются, по-моему, лишь ярким дополнительным штрихом, который характеризует их «коммунистическую» сущность. Однако наша пресса без всяких околичностей поднимает их, как в свое время Фен Юйсяна, на коммунистический щит и тем самым вторит империалистической печати, на все лады кричащей о коммунистическом характере всякого бандитского выступления в Китае. Скажите на милость, кому это нужно, кому это на пользу?

Но если это, так сказать, «погрешности» против действительности и правды, если это, так сказать, только «маленькие» недостатки нашей агитации, пропаганды и информации, то зато из полемики Вашего, К[арл] Б[ернгардович], выдвиженца П. Мифа с Ломинадзе (см. ту же статью «Спорные вопросы Китайской революции», «Большевик» No 3 — 4, с. 108-122), можно усмотреть еще и грубейшие программные ошибки в определении весьма высоким и почтенным учреждением возможных путей развития Китайской революции.

В самом деле, Ломинадзе и Миф спорят о том, по какому пути — революционному или компромиссному — может развернуться новейшая страница истории Китая. Коротко формулируя точку зрения Ломинадзе, Миф пишет: «Тов. Ломинадзе, отрицая возможность компромиссного пути, мотивирует это двумя соображениями: во-первых, что перед Китаем перспектива либо полного превращения в колониальную добычу, либо решительной победы революции. Но ведь превращение Китая в колонию, или укрепление империалистической тенденции, именно и означает единственно компромиссный путь (подчеркнуто мной, А.). Во-вторых, Ломинадзе отрицает компромиссный путь ссылкой на Ленина. Ленин «о возможности победы компромиссного пути ставил вопрос лишь тогда, когда этот путь обозначился уже в действительности», но ведь никто не утверждает возможности победы компромиссного пути в Китае, кроме того, нельзя полагать, что этот путь совершенно не обозначился в действительности (подчеркнуто мной, А.). Первые шаги американской империалистической тенденции мы уже наблюдаем (?? А.). Этих шагов достаточно (!! А.), чтобы этот путь не исключить. Поэтому мы целиком присоединяемся к мнению т. Бухарина, высказанному на китайском совещании, что нельзя считать компромиссный путь развития исключенным для Китая (подчеркнуто мной, А.). Это неправильная, неленинская постановка вопроса. Надо ставить вопрос так: какой путь победит — компромиссный или революционный — решит лишь борьба.. Победу революционного пути нужно считать наиболее вероятной (Вот как! «Наиболее вероятной» — формула-то какая! А.), но это не значит, что компромиссный путь совершенно исключен» (Так, так... А.).

Так пишет Миф. Между тем Ломинадзе писал: «Анализ китайской действительности подтверждает полностью наше положение о том, что из настоящего кризиса Китай может выйти лишь по двум путям: или по пути окончательного и полного превращения в колонию иностранного капитала, или по пути победоносной рабоче-крестьянской революции. Первый путь есть, конечно, путь капиталистического развития Китая, но «развитие» это может быть куплено лишь ценой полного порабощения и разорения китайского народа и ценой дальнейшего упадка страны» (см. «Большевик», No3 — 4, с. 104).

А в общем, присоединяясь по очереди к точке зрения безгрешного московского «папы» Бухарина и не договаривая вещей до конца, каждый из них извивается, как вьюн, и никто из них ни слова не говорит о том, что в нынешней обстановке путь компромисса есть путь контрреволюции. Но и ссылка на Ленина у них не верна. Говоря о «компромиссном пути», Ленин всегда имел в виду бисмар-ковский опыт объединения Германии[104] и в своих работах неоднократно противопоставлял ему революционный путь объединения САСШ Америки[105]. О каком, однако, компромиссном пути развития Китая может идти речь теперь, в свете этих аналогий? Оба уважаемых оппонента, как достойные своего «великого» учителя схоластики, подходят к этому вопросу вне времени и пространства. Одно из двух, или они не знают, или они не хотят знать, что объединение Америки и Германии происходило и формально и по существу разными путями, но в разрезе одной и той же эпохи — эпохи буржуазной революции, когда буржуазия шла в гору, была в полном расцвете своих классовых сил, но в первом случае — в Америке — объединение было произведено в начальный период штурма и натиска буржуазной революции на позиции отжившего свой век феодализма, и потому оно и могло быть завершено только революционным путем, а во втором — в Германии — в период реализации, т. е. «мирного переваривания» ею своих революционных завоеваний в разных странах (Франция, Америка) и утверждения ею своей гегемонии во всем мире — поэтому объединение этой страны уже могло произойти компромиссным путем. Но как бы там ни было, допустимо ли в переживаемую нами эпоху пролетарской революции ставить вопрос об объединении Китая в плоскости Мифов-ской аналогии? Вообще говоря, конечно, допустимо, но при соблюдении одного непременного условия — глядеть вперед, а не назад,— в противном случае надо исходить из того, что Китайская революция потерпела поражение всерьез и надолго и что контрреволюция в этой стране, наоборот, окончательно победила в настоящее время. С другой стороны, надо исходить из того, что нынешняя стабилизация капитализма открывает во всем мире новую полосу развития последнего. Это, правда, противоречило бы никем еще не опровергнутой до сих пор ленинской оценке переживаемой нами эпохи как эпохи мировой социальной революции, но что ж поделать. Ведь давно известно, что не всякий, кто клянется именем Ленина, является в действительности ленинцем. К тому и факты: длинная цепь революций на Западе и Востоке, победа нашей революции в Октябре, мощные революционные выступления рабочего класса и крестьянства в самые последние годы[106] — ведь тоже указывают, что, несмотря даже на временные спады революционной войны и тяжкие поражения революции в ряде стран, мы все же в эпоху мировой пролетарской революции, когда красный призрак бродит по миру, когда мировая буржуазия теряет почву под ногами, когда решается еще вопрос: «Кто кого?» и уж во всяком случае не в период, когда буржуазия еще могла бы спокойненько реализовывать свои победы, ну, хотя бы даже в виде объединения тех или иных колониальных или полуколониальных стран. Раз так, то и вопрос об объединении Китая может быть решен или при помощи огня и железа китайской революции, во главе которой должен и будет стоять китайский рабочий класс, или путем компромисса, но лишь после победы социальной революции в нескольких странах, когда рабочий класс «мирным» путем начнет реализовывать во всем мире плоды героических побед своего авангарда в этих странах. Никакого иного компромиссного пути, т. е. буржуазного компромиссного пути объединения Китая нет и, по-моему, даже и быть не может в переживаемую нами эпоху мировой социальной революции. Исходя из этой точки зрения, мне кажется, что даже победа буржуазной революции в Китае как победа буржуазии в нашу эпоху совершенно исключается. Это, мне кажется, уж должны понимать даже и пионеры, не в возрасте, конечно, почетного пионера Ф. Кона[107], а вот у нас этого никак не хотят или не могут понять. Установочка П. Мифа, если б она была кем-либо принята всерьез, и была бы, по-моему, насквозь пораженческой установкой, сколько бы ни клялись при этом в верности учению Ленина и в преданности мировой революции.