ЧОП 'ЗАРЯ'. Книга вторая - Евгений Александрович Гарцевич

Еще миг и прозрачный нос ткнулся в мою ладонь. В голове вихрем пронеслись короткие обрывки воспоминаний: влажный нос матери и теплые бока братьев и сестер, зубастая морда летучей мыши, страх и боль. Но следом пришло ощущение безопасности, чувство правильно выбора и принятие меня, если не старшим братом, то добрым дядюшкой. Все, слияние завершилось.

— Ну и что мы с тобой будем делать? — я смотрел как призрачный зверек, забыв уже все печали, взобрался по моей руке, заскочил на воротник и несется обратно, — Ты вообще кто? Мальчик или девочка?

Я подхватил почти невесомого зверька, чувствуя, как тонким ручейком он тянет из меня силу. Перевернул и почесал под мордочкой. С потоком моей энергии он еще не был призраком, появилась плотность и на ощупь он стал почти как живой, только шерсть не чувствовалась.

— Раз ты девочка, то назову тебя Белкой, — горностай аккуратно прикусил мой палец, видимо одобряя. — И что нам с тобой делать?

Суперсил я не чувствовал. Горностай, насколько я помню, хищник, но нюх не появился, слух тоже на прежнем уровне — только сопение Захара слышу и Степкин храп. Зубы и когти не растут, хотя они, скорее всего, не больше моих собственных. В общем, никаких навыков я не чувствовал. И тогда попробовал, как с Ромкой в инквизиции. Представил, что сам превращаюсь в горностая, что не я его поглотил, а он меня.

И сработало. Зрение мигнуло и вернулось уже с искажениями. Цвета в ночном снежном лесу и так было немного, а сейчас вообще все потеряло яркость, даже красные капли крови на снегу, стали просто темными. Видимость сократилась — ближайшие пять метров проглядывались с максимальной резкостью и освещенностью, будто мне ночное зрение усилили, а вот дальше плавно уходило в размытые тени.

Я пустил Белку сделать кружок вокруг поляны, глядя его глазами и слушая. Отправил к Захару, посмотрел на него снизу-вверх, четко и громко расслышал его бормотание: «что за народ пошел, всего два глотка микстуры, и вместо того, чтобы успокоиться, его срубило…»

Ладно, не показатель. Как дед ворчит я и сам слышал, только неразборчиво и тихо. Но, похоже, у меня появился свой маленький шпион, пусть близорукий, и «вебкамера» из первых моделей с минимальным разрешением, но все равно полезная штука.

Еще раз, пробежав по округе и убедившись, что больше опасности нет, я отпустил Белку. Убедился, что она теперь в душелове, и пошел помогать Захару.

Степка Колькич, вероятно, один из тех сыновей, что «Колькич и сыновья», действительно отрубился. Лежал в сугробе, на трухе, которая раньше его пленила, посапывал и храпел. Я осмотрел его на наличие ран или дырок в одежде, но ничего критичного не обнаружил — синяки да ссадины. Как говорится, до свадьбы заживет, если, конечно, не замерзнет.

— Он там ничего себе не отморозит? — я посмотрел на Захара. — А то не будет у Колькичей внуков-то.

— Не должен, — шмыгнул носом управляющий. — Я ему силагона дал пару глотков, а он срубился. Но внутри все полыхать должно, силагон похлеще перцовки кровь разгоняет.

Я потрогал Степкин лоб, навскидку определив его температуру как тридцать шесть и девять. То есть теплый, но без жара. Приподнял его и усадил к дереву, так, может, с простатитом, но хотя бы без пневмонии останется.

Мужику мой прогноз не понравился, он заворочался, открыл глаза, даже промычал что-то нечленораздельное и, облокотившись на меня, попробовал встать. Второй рукой оперся о дерево, но сразу одернул.

— Ща, уже лучше. Вы только не бросайте меня, пожалуйста. Я сейчас оклемаюсь. Отец вам заплатит, за то, что меня спасли.

— Добро, — улыбнулся Захар и махнул мне крюком на горстку пепла, — Не ссысь, мы сейчас янтарь заберем и к каравану твоему вернемся.

— Вы из Ордена? Из патруля? Там же деймосы были, — Степка пошатнулся, но устоял на ногах и всхлипнул. — Наших всех положили, а с нами даже охотники были наемные. Но их сразу в кабине замуровало, когда первая тварь с дерева рухнула.

Пока Захар успокаивал Степку, явно раздухаренный замаячившей наградой, я опустился на корточки и стал шерудить пепел. Блеснул довольно крупный камушек, но потом я заметил еще несколько, только не янтарных, а отливающих металлом с красными прожилками.

— Захар! Посмотри, что здесь?

— Охо-хо! Просто праздник какой-то! Хорошо, что мы сюда пошли! — таким довольным деда я еще не видел, может, он и сам силагона прибухнул. — Это красное железо, или хорасан, как его на чужбине называют. Очень дорогой. Но лучше подкопить и пусть кузнецы клинок тебе сделают. На деймосов действует, как серебро, а по прочности, как дамасская сталь.

Я собрал пять камушков в пепле, потом закопался в подтопленный снег и нашел еще три покрупнее. Ну, на перочинный ножик, должно хватить, а там посмотрим.

Заночевали мы в «буханке». Как не хотелось мне ехать дальше, но Степка и караван бросать отказывался, и нас отпускать не хотел. И Захар оторвался по полной — на месте срубил три тысячи за охрану, и скидку в полцены на ближайшие пять лет выбил.

На рассвете помогли Степке собрать все тела и загрузить в кузов одного из фургонов, перетаскали вещи из грузовика Митрича и по сути переукомплектовали весь караван. А там уже появился патруль.

Два суровых охотника с эмблемой Кузнецкой городской управы приехали на местном аналоге снегохода — этакие небольшие сани с гусеницами. Довольно сухо, будто каждый день у них такое, расспросили нас, предварительно считав специальным кристаллом наши жетоны.

Потом прогулялись до полянки с облезлыми деревьями, что-то там отметили и полезли в фургон, проверять покойников, на случай каких-либо остаточных явлений или хоть какого-то намека на ледяных ходаков. И, ничего не найдя, сказали, что больше нас не задерживают, а все данные будут переданы в Орден.

Потом младшего охотника оставили охранять караван, а старший вместе со Степкой умчал в сторону Перехляя. И мы, наконец, почесали дальше по маршруту.

* * *

Исаевский карьер впечатлял своим размахом. Холмы, ямы, старые выработки, ветхие лачуги, какие-то вышки, даже кусок железной дороги, уходящий в темный тоннель, куда-то под землю — все это началось километров за десять до так называемого шахтерского городка, где сейчас организовали новое поселение и откуда руководили работами.

Мы трижды тормозили на дороге встречные телеги и спрашивали, куда же нам