Спин - Роберт Уилсон

По склону спешила к нам Диана, тычась на ходу в рукав полунатянутой белоснежной парки.

Я перевел взгляд на несчастное лицо Джейсона, подсвеченное дальними гирляндами. Отчего-то вдруг стало страшно.

* * *

Он прошептал что-то на ухо подбежавшей Диане. Она глянула на брата расширенными глазами, шагнула в сторону от нас обоих. И Джейсон начал рассказ. Спокойно, методично, каким-то утешающим тоном излагал он кошмарную историю, подавая ее на манер вечерней сказки для малышей.

Узнал он это, разумеется, от И-Ди.

У Лоутона-старшего дела после Затмения пошли в гору. Спутники отказали, и «Лоутон индастриз» рванулась в нишу с проектом эрзац-технологии, системы высотных летательных аппаратов легче воздуха, парящих там, где не страшны ураганы, в стратосфере. Прошло пять лет, и стратостаты И-Ди, подняв в небо соответствующую электронику, выполняли почти все, чем занимались ранее спутники. Кроме, разве, астрономии да глобальной навигации. Недавно он основал лоббирующую фирму «Перигелион фаундейшн», к которой все чаще обращалась за консультациями федеральная администрация. Одним из таких случаев стал закрытый проект с использованием возвращаемых космических аппаратов (ВКА).

НАСА уже несколько лет работала над этим проектом. Цель его — исследование Октябрьского феномена, созданного им космического щита. Возможно ли пробить его, проникнуть наружу, получить данные о нем и за его пределами?

Первая попытка представляла собою выстрел вслепую, в буквальном смысле. ВКА смонтировали вместо боеголовки модифицированной ракеты «Локхид-Мартин Атлас-2А8» и зашвырнули ввысь с полигона авиабазы Ванденберг. Результат никого не удивил. Система, запрограммированная на неделю пребывания в космосе, тут же свалилась обратно, плюхнулась в Атлантику рядом с Бермудами. Как будто, по выражению Джейсона, натолкнулась на упругий барьер и отскочила.

Однако она не отскочила.

– Когда ВКА выудили из воды, оказалось, что он полностью выполнил недельную программу.

– То есть как? — разинул я рот. — Разве такое возможно?

– Дело не в том, что такое возможно, а в том, что такое случилось. То есть полезная нагрузка провела неделю в космосе, но вернулась в тот же день. Причем то же самое повторилось и в следующий, и еще раз...

– Так что же случилось, Джейс? Скачки во времени?

– Ммм... Не совсем.

– Не совсем?

– Не перебивай, — тихо сказала Диана.

Джейсон сказал, что происшедшее можно оценивать с разных точек зрения. Наземные службы зафиксировали исчезновение ускорителей в барьере, как будто их туда втянуло, как муху в пылесос. Бортовые данные этих наблюдений не подтверждают, «эти два набора данных противоречат один другому.

Наземные службы зафиксировали пролет спутниками барьера и немедленное их падение обратно. Бортовые данные показывают, что спутники гладко вышли на предписанные орбиты, выполнили программы и вернулись через предписанный период времени. Неделя, месяц... Я тут же вспомнил русского космонавта, которому никто не верил. Если предположить, что оба набора данных верны, то допустимо лишь одно объяснение:

ВРЕМЯ ЗА БАРЬЕРОМ ВЕДЕТ СЕБЯ ИНАЧЕ.

Или, то же самое иными словами, время на Земле течет медленнее, чем за барьером, в остальной Вселенной.

– Понимаете, что это означает? — спросил Джей-сон. — Нам казалось, что мы попали в какую-то электромагнитную клетку, регулирующую энергию, которая облучает Землю. И это на самом деле так. Но это лишь незначительный фрагмент куда более крупной картины. Побочное следствие.

– Побочное следствие чего?

– Градиента времени. Понимаешь? На каждую земную секунду за барьером приходится куда как больше.

– Черт знает что...— У меня это не укладывалось в голове. — И какова физика всего этого бардака?

– Куда более опытные люди, чем мы с тобой, не могут пока что найти ответ на твой вопрос. Но идея градиента времени кое-что поясняет. Если время у нас и «у них», во Вселенной, течет по-разному, то излучение из окружающего пространства на Землю — видимое, рентгеновские лучи, иные энергетические потоки — увеличивается соответствующим образом. Годовое излучение Солнца, сконцентрированное в десять секунд, мгновенно убьет все население планеты. Таким образом, электромагнитный барьер вокруг Земли не просто скрывает от нас Вселенную — он защищает нас. Отражает излишнюю — да еще, полагаю, модифицированную фиолетовым смещением — радиацию.

– Фальшивое солнце, — проронила Диана.

– Точно. Они дали нам фальшивый солнечный свет, потому что свет реального Солнца смертелен. Дали положенную дозу, распределили. Изобразили времена года, климат, приливы и отливы, нашу траекторию вокруг Солнца. Масса, момент, гравитационное взаимодействие... Все было организовано с целью сохранить нам жизнь.

– Организовано... Значит, это не природного характера штука. Технология, — решил я.

– Кажется, придется это признать, — кивнул Джейсон.

– Значит, они проделали это над нами.

– Толкуют о «гипотетическом доминирующем» либо же «контролирующем интеллекте».

– Но кому и зачем это надо?

– Не знаю. Никто не знает.

Диана прищурилась. Запахнув парку и обхватив свой торс руками, она пристально смотрела на брата. Ее била дрожь — и, конечно же, не от холода.

– Какова разница во времени, Джейсон? Насколько быстрее там бежит время?

Там — за чернотою неба. Джейсон медлил, колебался:

– Намного.

– Скажи.

– Ну... замеров много. Но в последний запуск они прозондировали Луну. Лупа постепенно удаляется от Земли, с примерно постоянной скоростью. Вы это знаете? Если замерить увеличение расстояния, можно определить, за какое время оно выросло. Ну, звезды разбегаются там, тоже с определенной скоростью...

– Сколько, Джейсон?

– С момента Затмения прошло пять с лишним лет. За барьером за это время пролетело больше пятисот миллионов лет.

У меня аж дыхание перехватило. Что сказать? Да я и языком пошевелить не мог. Казалось, что воздух не перенесет звука.

Диана, заглянув в сердцевину, в самую суть проблемы, спросила:

– И... сколько нам осталось?

– Трудно сказать точно. Мы под защитой барьера, но сколько он протянет, насколько он эффективен? Существуют, однако, и кое-какие бесспорные, неотвратимые факторы. Солнце смертно, как и любая другая звезда. Оно сжигает водород и расширяется, становится горячее. Земля находится в комфортной зоне его системы, постепенно отодвигающейся наружу. Как я уже сказал, сейчас мы под защитой. Но потом Земля войдет в гелиосферу. Солнце проглотит ее. Какой барьер это выдержит?