Созвездие Стрельца - Анна Берсенева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слишком нас для них много. Нужды в нас нету – им обслуги столько не требуется. А всех учи, лечи, деньги на это трать. Они и придумали, как нас проредить – кто сам на себя денег не добыл, тот пускай от болезней сдыхает. И не придерешься: Бог дал – Бог взял.
Тогда эти слова показались Марине лишь признаком раздраженного ума, который во всем ищет козни и заговоры. Но теперь, и с каждым днем все больше, она думала, что они не лишены были основания.
На пятом этаже, в платном отделении, стояла тишина. Пациенты, сидящие возле кабинетов, негромко беседовали о своих болезнях. Маринин прием начинался через десять минут. У двери ее уже ждала Ольга Васильевна. Старушке год назад оформил платную страховку сын, и весь этот год она ходила в поликлинику как на работу, каждый день, не зря же уплачены такие огромные деньжищи. И деньжищи в общем-то были не огромные, и болезней особых у Ольги Васильевны не было, но она вела себя так мирно и деликатно, что совсем не казалась назойливой с этими своими ежедневными посещениями.
– Здравствуйте, Марина Олеговна, – сказала она. – Я вас надолго не займу. Только по таблеткам посоветоваться, которые вы мне прошлый раз от давления назначили. Что-то головокружение у меня от них.
– Доброе утро, Ольга Васильевна, – улыбнулась Марина. – Сейчас я вас приглашу.
День начинался размеренно, как ему и следовало. В отличие от мамы, Марина любила рутину. Вернее, просто не считала рутиной мерное течение дел.
Ее медсестра Галя была уже на месте и вынимала из шкафа тонометр. Да и все было на месте – так у них в отделении всегда было заведено, закончив прием, оставить кабинет в идеальном порядке, чтобы на следующий день сразу можно было приступить к работе.
Заглянула Аленка Солнечкина, попросила:
– Мариш, подружку мою примешь? Кашель зверский, похоже, бронхит. А в ее поликлинике очередь бесконечная, да и врач, она говорит, бестолковый, отвар ромашки от всего подряд прописывает, включая воспаление легких.
– Приму, – кивнула Марина. – Ольга Васильевна, надеюсь, ненадолго. После нее пусть зайдет.
На прием одного пациента отводилось двадцать минут. В сравнении с тем, что творилось в обычных поликлиниках, где минуты сократили до двенадцати – какой-нибудь старушке с палочкой только войти да выйти, – это был нормальный рабочий ритм. К тому же в сложных случаях никто не требовал выпроваживать больных побыстрее, можно было расспросить, разобраться и назначить лечение.
– Спасибо!
Аленка исчезла за дверью. Слышно было, как она разговаривает с Ольгой Васильевной, которую и в лор-кабинете тоже отлично знали.
Марина прописала старушке новые таблетки, и та ушла довольная, в особенности тем, что ей велено было через неделю прийти снова и сообщить о самочувствии.
У Алениной приятельницы в самом деле оказался бронхит, Марина расписала ей схему лечения, не с ромашкой, конечно, а с новым французским антибиотиком.
– Не беспокойтесь, он хорошо действует, точечно, – сказала она, отдавая рецепт. – Я сама принимала. Побочных эффектов практически не дает.
Про «сама принимала» Марина сказала не для пущей убедительности: бронхит у нее этим летом случился сильный, и французское лекарство оказалось просто спасительным.
– А я за себя вообще не волнуюсь. – Аленина подружка улыбнулась и сразу же зашлась кашлем. – Подумаешь, эффекты! Лишь бы помогло. Ребенка в школу отправляю, некогда болеть.
Начавшись размеренно, день и дальше катился ровно.
Пациенты сменяют друг друга, ничего серьезного, скоро приему конец, осталось двое, потом поедет на визиты, их сегодня тоже не много: конец лета, грипп еще не начался и хронические болезни не разыгрались…
Галя отпросилась пораньше – ей надо было проведать мать, которую вчера положили в больницу, – и Марина заканчивала прием одна. Старушка, вошедшая в кабинет последней, напоминала Ольгу Васильевну. То есть внешне, цветом глаз или формой носа, она не была на нее похожа, но по тому облаку-впечатлению, которое приносит с собою каждый человек, казалась просто-таки сестрой ее родной; та же смущенная деликатность. Правда, совсем не похоже было, чтобы она испытывала удовольствие от возможности посещать врачей, только в этом смысле от Ольги Васильевны и отличалась. Какой-то мужчина – сын или, может быть, зять – ввел ее в кабинет, поздоровался и тут же вышел обратно в коридор. Не только она сама, значит, на Ольгу Васильевну похожа, но и обстоятельства ее появления в платном отделении поликлиники.
Звали ее Зинаида Игнатьевна Стрельбищенская, жалоб на здоровье у нее не было, но лишь потому, что «плохое сердце» она болезнью не считала.
– По наследству такое досталось, – объяснила Зинаида Игнатьевна. – Стенокардией и мама моя страдала, и отец. Грудной жабой тогда называли. Оба от нее рано скончались, да в те времена и невозможно было вылечить. Какие тогда лекарства были? Никаких. Ну и обстоятельства, сами понимаете, то война, то вся страна в руинах. А в Сибири у нас хоть и не руины, но тоже не до грудной было жабы.
Пока старушка рассказывала, Марина изучала ее кардиограмму и анализы. По всему было понятно, что идет декомпенсация, состояние ухудшается, и меры надо принимать срочные.
– Сейчас войны нет, – сказала Марина. – А лечение есть, и надо вам его получить. В больницу вам надо лечь, Зинаида Игнатьевна, – пояснила она. – Скрининг сделают, лекарства подберут.
– Что сделают? – переспросила та.
– Полное обследование.
– Так для чего же в больницу? – испугалась старушка. – Я и так анализы сдам. И лекарства в аптеке куплю.
– Анализов много потребуется, – сказала Марина. – А главное, состояние ваше в динамике понаблюдают, иначе лекарства правильно не подобрать.
– Какие теперь больницы! – вздохнула старушка. – В нынешних разве вылечат?
Убежденность, что все больницы теперь плохие и в них не вылечат, каким-то загадочным образом уживалось у нее со знанием о том, что вылечиться в прежние времена было невозможно, потому что не было лекарств, да и обстоятельства не способствовали. Впрочем, взаимодействуя с людьми каждый день в самой существенной сфере их жизни, Марина уже не удивлялась ни странной человеческой логике, ни полному отсутствию таковой.
– Бассейновая больница – отличная, – сказала она. – Терапевты сильные, кардиологи тоже.
– А бассейн мне зачем?
– Бассейновая – это название. Потому что физиотерапия там разнообразная. Страховка у вас с госпитализацией. Я свое заключение напишу, потом к кардиологу пойдете, он тоже напишет, и, надеюсь, вас положат. Хорошая больница, хорошая, – повторила Марина. – И палату можно взять отдельную.
– Отдельную не надо! – Зинаида Игнатьевна испугалась больше, чем при самом упоминании о больнице. – Что вы! Я и так Андрюшу разорила уже хворями своими.