Человек, которого не было - Ивен Монтегю

— Меня удивляют взаимоотношения Билла и Пэм. Они обручились совсем недавно, а сидеть рядом во время прощального ужина по случаю его отъезда за границу не собираются.

Пара за соседним столиком посмотрела на нас и прислушалась.

— Мы знаем друг друга всего лишь несколько дней, — ответил я. (Было зарегистрировано явное неодобрение за соседним столом.)

После короткой паузы я добавил, что все было бы иначе, если бы Пэм и я познакомились раньше. Даже мой начальник признал недавно в одном письме,[10] что, хотя я на вид кажусь тихим, на самом деле я кое в чем разбираюсь. Пара за соседним столом посмотрела на нас с еще большим неодобрением, а потом поднялась и пошла танцевать.

Не могу не рассказать еще об одном забавном случае, который произошел в результате отождествления меня с Биллом Мартином. «Пэм» подарила мне свою фотографию (такую же, как та, что отправилась в Испанию в бумажнике Билла Мартина) с надписью: «Пока нас не разлучит смерть. Твоя любящая Пэм». Вполне безопасная надпись, ибо «я» уже был «мертв». В то время я жил у своей матери. Желая узнать, как она отнесется к моему «увлечению», я поставил фотографию на свой туалетный столик. Я был разочарован — она ни слова не сказала мне. Примерно через год, когда моя жена вернулась из Америки (где она работала в нашей службе координации безопасности), я показал ей фотографию.

— Так вот почему твоя мать стала писать в письмах, что, как ей кажется, мне следует побыстрее вернуться домой! — к моему изумлению, сказала она.

Пока мы томились в ожидании, «Сераф» без приключений достигла берегов Испании. Первое сообщение, полученное 30 апреля по заранее подготовленной системе связи, гласило, что «операция Минсмит» завершена. За этим последовало донесение лейтенанта Джуэлла, посланное из Гибралтара:

Лично и совершенно секретно.

От командира подводной лодки «Сераф»

30 апреля, 1943

Начальнику разведывательного управления военно-морского штаба.

Копия капитан-лейтенанту И. Монтегю, лично.

ОПЕРАЦИЯ МИНСМИТ

1. Погода. Ветер переменный — юго-западный до юго-восточного, силой до 2 баллов; волнение — 2 балла; небо затянуто низкими облаками; видимость — от 1 до 2 миль; барометр 1016.

2. Рыбачьи лодки. В заливе оказалось много небольших рыбачьих лодок. Ближайшая находилась слева на расстоянии примерно одной мили. Нет оснований считать, что подводная лодка была замечена.

3. Операция. Время 04.30 было выбрано по двум причинам. Во-первых, оно ближе всего ко времени полного отлива (07.31) и, во-вторых, в этом случае подводная лодка успевала уйти из прибрежного района до наступления светлого времени. Контейнер открыли в 04.15, тело было извлечено, одеяло снято; портфель оказался надежно прикрепленным, спасательный жилет — надутым. Тело опустили в воду ровно в 04.30, примерно в 8 кабельтовых от побережья, оно поплыло по направлению к берегу. Резиновую лодку спустили на воду в надутом состоянии, вверх дном, примерно на полмили южнее. Затем подводная лодка отошла мористее, и за борт был выброшен наполненный водой контейнер с одеялом внутри. Контейнер сначала не погружался, но, после того как его прострелили из винтовки и пистолетов с очень близкого расстояния, затонул. Место затопления контейнера — 37° сев. широты, 7° зап. долготы; глубина моря согласно измерениям — 564 метра. Донесение о завершении операции было передано в 07.15.

Проба воды, взятая близ побережья, прилагается.

Лейтенант Н. А. Джуэлл

Позже я получил более подробный отчет об этой операции, написанный офицером «Сераф». Он попал ко мне из вторых рук, а так как посредник по профессии журналист, его описание получилось значительно ярче того, что мог бы написать я. Поэтому привожу его дословно:

«Подводная лодка „Сераф“ вынырнула из тени своей плавучей базы и направилась вниз по реке Клайд. Командир — ему едва исполнилось 29 лет — отсалютовал из боевой рубки и спустился вниз.

Из пяти офицеров и пятидесяти матросов, находившихся на борту „Сераф“, только он один знал тайну странного груза.

Цилиндрический стальной контейнер находился в носовом отсеке подводной лодки. Матросы, которые занимались его погрузкой, отпускали шутливые замечания насчет „тела Джона Брауна“. Немало было острот и относительно „нашего нового матроса Чарли“, как его называли другие.

Сегодня, десять лет спустя, эти пятьдесят бывших членов экипажа „Сераф“ изумятся, узнав, как близко они были к истине.

На инструктаже перед выходом в море им сказали, что металлический контейнер содержит секретное метеорологическое устройство, которое решено выставить в порядке эксперимента у берегов Испании. На контейнере и в самом деле была надпись: „Обращаться осторожно — Оптические инструменты — Особая отправка“.

В течение десяти дней „Сераф“ шла в подводном положении и экипаж не видел солнца. Всплывали на поверхность только по ночам. К Уэльве, что находится в юго-западной части испанского побережья, подошли незамеченными и точно в срок — 29 апреля.

Место, выбранное для спуска „майора Мартина“, находилось примерно в 1500 метрах от устья реки Уэльва.

Во второй половине дня „Сераф“ всплыла на перископную глубину. В перископ увидели примерно 50 рыбацких суденышек. Однако туман помог подводной лодке избежать обнаружения. Затем она ушла на глубину на весь остаток дня.

Когда „Сераф“ снова всплыла, было совсем темно. Молодая луна уже зашла, близилось время прилива.

Из боевой рубки на палубу вышли пять офицеров. Морские волны плескали у самых ног. На палубу подняли загадочный контейнер.

Убедившись, что все матросы внизу, лейтенант Джуэлл сообщил офицерам, что в контейнере труп. „То что нам предстоит сделать, — сказал он, — представляет собой часть операции, которая должна ввести противника в заблуждение и заставить его оттянуть свои оборонительные силы от того района, который избран для нанесения основного удара на Средиземном море. Ложный план операции по вторжению будет передан противнику при помощи этого человека, „майора Мартина“, который стал „жертвой авиационной катастрофы“ над морем. Уэльва выбрана потому, что в этом районе местные коллаборационисты активно снабжают немецких агентов сведениями военного характера“.

Вот так история, которой тебя вдруг оглушают в Атлантическом океане! Четыре офицера, безусловно потрясенные драматическим и страшным сообщением своего командира, скрыли свое волнение. Только один из них сказал: „А разве мертвое тело не приносит несчастья?“

Затем все пятеро принялись за дело. Двое наблюдали за морем, а остальные во главе с лейтенантом Джуэллом стали отвинчивать болты на крышке контейнера при помощи гаечного ключа. Через десять минут контейнер открылся. Тело, завернутое в одеяло, осторожно вынули из металлического гроба. На какое-то мгновение напряжение спало, офицеры вытянулись в молчаливом уважении к мертвому.

Лейтенант Джуэлл опустился на колени, развязал шнурки и снял одеяло.

Затем последовала последняя проверка. В порядке ли форма майора и его знаки различия? Держит ли его рука ручку этого чрезвычайно важного портфеля? Хорошо ли прикреплен портфель к поясу?

Все было в порядке. Джуэлл наклонился и надул спасательный жилет майора. Оставалось только одно, хотя этого не требовала инструкция. Четыре молодых офицера склонили обнаженные головы, отдавая последний долг умершему, а их командир произнес слова из заупокойной молитвы, которые он помнил.

Для них, стоявших здесь в молчании, эти слова из 38-го псалма имели особый смысл: „Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешить мне языком моим, буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною“.

…Легкий толчок — и неизвестный боец поплыл к берегу в свой последний и важный путь. „Майор Мартин“ отправился на войну».

Риск, на который пошел лейтенант Джуэлл, подойдя так близко к берегу, дал нам все возможные шансы на успех. Теперь оставалось только выжидать и следить за тем, как майор Мартин сыграет свою роль.

10. Майор Мартин прибывает в Испанию

3 мая мы получили донесение от нашего военно-морского атташе в Мадриде. В нем говорилось, что, по сообщению вице-консула из Уэльвы, 30 апреля недалеко от берега рыбаки подобрали тело майора морской пехоты Мартина. Тело было передано вице-консулу и погребено с отданием всех воинских почестей на следующий же день на кладбище в Уэльве, причем на похоронах присутствовали испанские военные и гражданские власти. В донесении не упоминалось ни о портфеле, ни о каких-либо официальных бумагах.

И вот начался обмен радиограммами между Адмиралтейством и военно-морским атташе. Это и понятно: когда о гибели майора Мартина стало известно в Англии, штаб морских десантных операций стал проявлять беспокойство о стратегической информации, заключенной в бумагах Мартина. Возможность «утечки» была совершенно катастрофической. Естественно, что при создавшихся обстоятельствах нужно было срочно просить атташе попытаться достать документы любой ценой. Мы так и поступили, и в адрес атташе одна за другой были отправлены несколько соответствующих радиограмм.