Златовласка - Эд Макбейн

– Хорошо, – согласился Джейми, – но, если можно, я бы хотел увидеться с ним, прежде…

– Да, можете поговорить с ним перед тем, как мы станем его допрашивать, – сказал Юренберг. – Но потом останется только его адвокат, если он захочет.

– Мне, может быть, придется вызвать адвоката по уголовным делам, – заметил я.

– Если мальчик так пожелает, я не возражаю.

– Вы с ним уже говорили?

– Что вы, конечно, нет, сэр, – обиделся Юренберг.

– Вы сказали, что он сознался в совершенных убийствах…

– Да, но только полицейскому, производившему арест. Следствие находилось на предварительной стадии, и от полицейского не требовалось рассказывать уголовный кодекс. Как только его доставили к нам, мы сразу же сообщили мальчику о его правах. Он попросил, чтобы мы позвонили его отцу, и в конце концов мы связались с доктором Парчейзом в вашей конторе.

– Хорошо, – сказал я, – пожалуйста, разрешите нам поговорить.

Он проводил меня в большую приемную, где наискосок от входа возвышался, как огромный перископ, оранжевого цвета подъемник для писем. Прямо против нас у стены был стол, за которым сидела девушка и с яростью стучала на машинке. Часы на стене над ее головой показывали двенадцать пятнадцать.

– Он в кабинете капитана, – сказал Юренберг. – Доктор Парчейз, если вы присядете, я попрошу кого-нибудь принести вам чашку кофе. – Он указал на банкетку, а затем провел меня мимо американского флага туда, где в небольшом тамбуре была пара дверей под прямым углом друг к другу. Он открыл левую дверь, и я вошел в комнату. Замок за мной защелкнулся.

Сначала я подумал, что кабинет пустой. Напротив у стены стоял стол с вращающимся стулом, обитым искусственной кожей зеленого цвета. На обшитой панелями стене над столом висело несколько дипломов в рамках. Сбоку от стола книжный стеллаж, на верхней полке – кальян. С фотографий в рамках смотрели жена капитана и его дочери, как я догадался. Вдруг боковым зрением я заметил Майкла Парчейза, сидящего на стуле справа от двери.

Он сидел уперев локти в бедра, ладони стиснув перед собой, голову опустив вровень с полированной поверхностью стола капитана. Он не поднял глаз, когда я приблизился, а сидел по-прежнему, уставившись на полированную крышку стола, где были разложены в ряд полдюжины поляроидных фотографий, образуя серию порнографических открыток. На Майкле были окровавленные голубые джинсы и залитая кровью белая тенниска. Его сандалии были покрыты коркой из засохшей крови, перемешанной с песком. В спутанных черных волосах застряли песчинки, на щеке – запекшаяся кровь, на мочке уха – тоже.

– Майкл, – обратился я к нему.

Он взглянул на меня – его карие глаза выглядели огромными на узком лице, – слабо кивнул и снова уставился на фотографии негритянки. Я не мог поверить, будто он действительно их рассматривает. Просто он не хотел встречаться со мной взглядом.

– У меня к тебе несколько вопросов, Майкл.

Он снова кивнул.

– Это ты убил Морин и своих сестер?

Он утвердительно кивнул.

– Майкл, я хочу, чтобы ты заговорил. Я хочу, чтобы ты ответил – да или нет. Ты убил Морин?

– Да, – ответил он. Голос у него был хриплым. Он прокашлялся и повторил: – Да.

– И девочек?

– Да.

– Кому ты об этом рассказал?

– Полицейскому.

– Какому?

– Который меня арестовал.

– Где это произошло?

– На пляже Сабал.

– В какое время?

– Около десяти… Точно не знаю. У меня нет часов.

– Ты рассказал только ему?

– Да.

– Майкл, – сказал я, – я хочу пригласить для тебя адвоката по уголовным делам. Я недостаточно подготовлен, чтобы самому вести подобные дела, поэтому хочу пригласить человека с соответствующей подготовкой. Лучшим адвокатом в городе по уголовным делам является, вероятно, Бенни Фрейд. Я собираюсь пригласить его сюда немедленно.

– Нет, – отрезал Майкл и отрицательно покачал головой.

– Я советую тебе как твой адвокат…

– Вы не мой адвокат, и вас никто не звал. Мне ни к чему ни вы, ни ваш адвокат по уголовным делам. Это я их убил.

– В этом штате за убийство первой категории полагается…

– Вот и прекрасно…

– Электрический стул.

– Отлично.

– Майкл, тебя вот-вот начнут допрашивать, и прежде я хочу пригласить Бенни. Он мой друг, и я абсолютно уверен, что…

– Он мне не нужен. Не вызывайте, потому что мне он ни к чему.

– Припомни, что именно ты сказал полицейскому, который тебя арестовал.

– Не помню.

– Ты говорил, что кого-то убил?

– Да.

– Ты сказал именно так? Что убил Морин Парчейз, Эмили Парчейз и Еву Парчейз?

– Нет, не так.

– Что же ты сказал – можешь вспомнить?

– Сказал, что это сделал я.

– Что?

– Убил их.

– Это твои точные слова? Ты так и сказал: «Я это сделал, я их убил»?

– Какое это имеет значение? – вдруг закричал он и вскочил с места. – Это сделал я, я это сделал, ясно? Ну, чего вы еще хотите?!

– Хочу знать в точности, что ты сказал патрульному полицейскому.

– Он набрел на меня в лесу, вот. Я спал там.

– Где именно?

– На пляже Сабал. В сосновом бору, выходящем прямо на пляж. В северной части.

– Рядом с домом твоего отца?

– Да. Можно пройти до конца Джакаранда-Драйв, пересечь Уэст-Лейн – и вы очутитесь там. Когда меня разыскали, я спал как убитый.

– Он тебя разбудил?

– Да.

– И ты утверждаешь, что это было около десяти часов утра?

– Я уже говорил: у меня нет часов. Приблизительно около десяти.

– Ладно, разбудил. О чем он тебя спросил?

– Он спросил, что я здесь делаю. Я сказал: просто сплю.

– Что потом?

– Он спросил, есть ли у меня удостоверение личности. Я предъявил ему водительские права. Он взглянул на фотографию – когда я фотографировался, у меня была борода. По этому поводу он сделал замечание – не помню, что именно… Послушайте, какой в этом смысл, можете вы мне сказать? Ради Бога, давайте с этим покончим!

– С чем?! Майкл, пойми, тебе предъявят обвинение в убийстве!

– Не беспокойтесь, я в курсе дела.

– Расскажи мне подробнее о своей встрече с полицейским.

– Зачем?

– Мне надо знать, что именно ты рассказал ему. Я хочу понять, что именно навело его на мысль, будто ты убил Морин и…

– Навело на мысль? – воскликнул Майкл, закатил глаза и затряс головой. – Какая, к черту, мысль? Это факт! Я действительно их убил. Неужели не понятно. Я их убил, а теперь я хочу признаться и покончить со всем этим. Вот мое единственное желание. А вам зачем-то надо знать, что я рассказывал полицейскому! Да вот это самое, что я их убил. Я и вам это рассказываю. Что их убил я.

– Это твои точные слова?

– Никогда не стоит вилять, верно ведь? – проговорил Майкл и устало вздохнул. – Я показал ему права, так? Он обратил внимание на бороду, правильно? При этом он спросил, не бреюсь ли я, и я ответил утвердительно. Тогда он спросил, не зовут ли меня Майкл Парчейз, и я ответил: «Да, так меня и зовут». Он посмотрел на меня и спросил, не родственник ли я доктору Парчейзу, и я ответил: «Да, его сын». Тогда он спросил: «Майкл, а давно ли ты в этом лесу?» – «Не помню, – ответил я, – просто зашел сюда, наверное, заснул». Он спросил, когда я зашел в лес, а я ответил, что, наверное, прошлой ночью. Тогда он спросил: «Майкл, откуда у тебя эти кровавые пятна?» Я посмотрел на него, он… он смотрел мне прямо в глаза и снова спрашивал: «Откуда у тебя эти кровавые пятна, Майкл?!» И я просто кивнул и ответил: «Ладно, это сделал я».

– А потом?

– У него на поясе была переносная рация, по которой он вызвал напарника и сказал, что задержал убийцу.

– Он употребил именно этот термин?

– Какой термин? Убийца?

– Да.

– Не знаю. По-моему, «убийца» или «насильник», точно не скажу.

– Ладно, Майкл, теперь послушай меня. Если тебе не нужен адвокат, который будет более полезен, чем я, тогда прислушайся к моим словам и сделай так, как я прошу. Юренберг собирается допросить тебя относительно прошлой ночи. Я хочу, чтобы ты на эти вопросы не отвечал. Это в твоих интересах. Они уже ознакомили тебя с твоими правами, и я уверен, что они не забудут о них, перед тем как начать допрос, а потом еще раз скажут, что ты можешь молчать, это твое право. Не надо, чтобы по этому поводу распространялись всякие слухи. Ни единого слова. Ты меня понял?

– Понял, – ответил он, – но это все не то.

– Майкл…

– Мне надо все рассказать…

Джейми ждал меня у дверей. Я слово в слово передал ему все, что рассказал Майкл. Он кивнул головой и спросил у Юренберга, нельзя ли ему поговорить с Майклом. Юренберг разрешил. Как только дверь закрылась, я обратился к детективу:

– Мистер Юренберг, парень хочет сделать заявление вопреки моему совету. Я ничего не могу поделать, но на допросе я бы хотел присутствовать.

– Ничего не имею против, – отозвался Юренберг. – Пока с ним разговаривает его отец, я хотел бы кое-что обсудить с вами. Во-первых, я поговорил с некоторыми участниками той игры в покер прошлой ночью и выяснил, что доктор, когда уходил, был не в проигрыше, а, наоборот, выигрывал порядка шестидесяти – семидесяти долларов. При этом сказал партнерам, что устал, хочет добраться домой и отоспаться. Не очень-то похоже на человека, который после этого в течение полутора часов прохлаждался в баре. Я не знаю, куда он отправился после игры в покер, но знаю теперь, что он лгал, когда утверждал, будто был в проигрыше. Полагаю, про бар «Наизнанку» – тоже выдумки.