Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли - Хорас Маккой

— Там я уже была, — ухмыльнулась Глория. — У нас была начальница — очень похожа на вас. Кстати, лесбиянка…

У миссис Хигби опять перехватило дух, она вылетела из кабинета, миссис Уичер — за ней.

Глория захлопнула за ними двери, упала в кресло и расплакалась. Закрыв лицо руками, она пыталась подавить рыдания, но все было напрасно. Глория сотрясалась и корчилась от отчаяния, как будто потеряв всякий контроль над верхней половиной тела. Некоторое время в кабинете были слышны только ее рыдания и шум вздымавшегося океана, который доносился из приоткрытого окна.

Потом к Глории подошел Сокс и ласково положил руку ей на голову.

— Ничего, детка, ничего, — сказал он.

— Так, все, что ты увидел и услышал в этом кабинете, должно остаться при тебе, — велел мне Рокки. — Не вздумай рассказывать остальным…

— Буду молчать, — пообещал я. — Значит, придется прикрыть марафон?

— Еще нет, — вздохнул Сокс. — Пока это значит, что нам придется кое-кого подмазать. Утром я поговорю со своим адвокатом. Но Руби придется сказать, Рокки. Она должна уйти. Многих женщин при ее виде коробит. — Он оглянулся на дверь и выругался: — Черт, надо было мне ввязаться в это дело! На хрена мне эти проклятые бабы…

11

В ДЕНЬ 19 СЕНТЯБРЯ 1935 ГОДА…

Протанцовано часов: 855

Осталось пар: 21

КАМПАНИЯ ПРОТИВ ТАНЦЕВАЛЬНОГО МАРАФОНА ИДЕТ ПОЛНЫМ ХОДОМ ЛИГА МАТЕРЕЙ УГРОЖАЕТ МАССОВЫМИ АКЦИЯМИ, ЕСЛИ МЭРИЯ НЕ ЗАПРЕТИТ СОСТЯЗАНИЯ ТРЕТИЙ ДЕНЬ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

11

«Лига матерей за общественную нравственность продолжает свою кампанию против танцевального марафона и угрожает, что обратится непосредственно к жителям, если мэрия не запретит состязания. Танцевальный марафон проходит в курзале на пляже уже тридцать шесть дней.

Миссис Хигби и миссис Уичер, президент и вице-президент Лиги матерей, сегодня днем опять посетили мэрию и подали протест против продолжения танцевальных состязаний. В мэрии им сообщили, что городской прокурор внимательно изучает свод законов, чтобы решить, какие можно отыскать для этого юридические обоснования.

— Мы не можем ничего предпринять, пока не будем точно знать, что гласит закон, — заявил мэр Хинсдейл. — Пока что нам не удалось обнаружить ни одного подходящего на сей случай параграфа, но городской прокурор изучает все возможные прецеденты.

— Колебались бы городские власти, если бы городу грозила чума? — вопрошала миссис Хигби. — Разумеется нет. Если не существует закона, подходящего на сей случай, пусть издадут чрезвычайный закон. Танцевальный марафон — это чума, он аморален и унизителен, а в зале к тому же еще и общедоступный бар, место сборища гангстеров, мошенников и прочих криминальных типов. Разумеется, эта атмосфера не для наших детей…»

Газету я вернул миссис Лейден.

— Мистер Дональд говорил нам, что, по мнению его адвоката, город вообще ничего предпринять не сможет.

— Дело не в том, сможет или не сможет, — заметила миссис Лейден. — Эти женщины вбили в голову, что должны тут все прикрыть, и увидите, они этого добьются, есть такой закон или нет.

— Не вижу в марафоне ничего дурного, — сказал я, — но насчет бара они правы. В «Пальмовой роще» сидит уйма типов, от одного вида которых мороз по коже… Как вы думаете, много времени потребуется Лиге, чтобы добиться своего?

— Не знаю, но они добьются. Что вы тогда собираетесь делать?

— Прежде всего как следует насладиться солнцем, — ответил я. — Раньше я любил дождь и терпеть не мог солнца, но теперь все наоборот. Здесь так не хватает солнца!..

— А что потом?

— Пока еще у меня нет никаких планов.

— Понимаю. Где Глория?

— Надевает спортивную форму. Сейчас придет.

— Она начинает слабеть, да? Доктор говорит, ей приходится по несколько раз в день проверять сердце.

— Это еще ничего не значит, — возразил я. — Доктор проверяет всех. С Глорией все нормально.

Нормально с Глорией не было, и я это знал. Каждое дерби представляло для нас теперь проблему. Мне никогда не понять, как мы продержались последние два вечера.

За два забега Глория уходила в бокс двенадцать раз, но, правда, возвращалась. Я не хотел делать далекоидущих выводов только потому, что доктор проверял ей сердце шесть или семь раз в день. Того, что у нее не в порядке, ни один стетоскоп не обнаружит.

— Наклонитесь ко мне, Роберт, — сказала миссис Лейден.

Впервые она назвала меня но имени, и я немного растерялся. Я перегнулся через барьер, но продолжал раскачиваться из стороны в сторону, чтобы никто не мог упрекнуть меня в том, что я нарушаю правила и не двигаюсь. Зал был набит битком.

— Вы же знаете, я ваш друг, верно?

— Конечно знаю.

— Знаете, что я отыскала вам спонсоров?

— Разумеется.

— Вы мне доверяете, не так ли?

— Конечно, я вам доверяю.

— Роберт, Глория не та девушка, что вам нужна.

Я промолчал, любопытно было, что за этим последует. Я никак не мог понять, почему миссис Лейден проявляет ко мне такой интерес, разве что… Но это было исключено. Она мне в бабушки годилась.

— От нее вы никогда не дождетесь ничего хорошего, — продолжала миссис Лейден. — В душе она злая женщина и может поломать вам жизнь. Вы же не хотите загубить свою жизнь? Или хотите?

— Она этого не сделает, — возразил я.

— Обещайте мне, что никогда больше не увидитесь с ней, когда здесь все закончится.

— Ох, да я же не собираюсь жениться на ней, ничего подобного, — заверил я. — Я в нее даже не влюблен. Но она довольно милая. Просто временами впадает в депрессию.

— Это не депрессия, — возразила миссис Лейден Это ненависть. Она ненавидит всех и вся. Она жестока и опасна.

— Я и не догадывался, что у вас такое о ней впечатление, миссис Лейден.

— Я старая женщина, — сказала она, — ужасно старая женщина. И я знаю, что говорю. Когда это кончится… Роберт, — вдруг назвала она меня по имени, — я не так бедна, как вы думаете. Я похожа на бедную женщину, но я не бедная. Я богатая. Очень богатая и щедрая. Когда вы отсюда выберетесь…

— Добрый вечер, — произнесла Глория, появившаяся так неожиданно, словно с неба свалилась.

— Добрый вечер, — ответила миссис Лейден.

— О чем это вы? — поинтересовалась Глория. — Я не помешала?

— Не помешала, — недовольно буркнул я.

Миссис Лейден развернула газету и погрузилась в чтение. Мы с Глорией направились к помосту.

— Что она тебе про меня говорила? — спросила Глория.

— Ничего, — ответил я. — Мы обсуждали, как быть, если марафон запретят…

— Вы говорили кое о чем еще. Почему же тогда вы замолчали, когда я подошла?

— Не выдумывай.

— Дамы и господа, — сказал Рокки в микрофон. — Или, точнее, прочитав газеты, — продолжал он, когда шум утих, — мне бы надо было скорее обратиться к вам: наши милые, безрассудные зрители!

Это вызвало взрыв смеха, публика поняла, на что он намекает.

— Как видите, марафон продолжается… — голос его окреп, — и будет продолжаться, пока не останется один-единственный участник — абсолютный победитель. Хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли к нам сегодня, и хочу напомнить: не пропустите завтрашний вечер. Завтра здесь состоится торжественное бракосочетание, пара номер семьдесят один — Ви Лоуэлл и Мери Хоули — будет обвенчана прямо у нас на глазах известным и уважаемым местным священником. Если вы еще не заказали билеты, сделайте это поскорее. А теперь, прежде чем начать дерби, хочу представить некоторых знаменитостей из числа наших зрителей. — Он взглянул на листок. — Дамы и господа, среди наших почетных гостей сегодня блистательный киноактер Билл Бойд. Поприветствуйте зрителей, мистер Бойд!

Билл Бойд Трюкач встал, поклонился, и публикa захлопала.

— А вот еще один актер театра и кино — Кэн Мюррей. Мистер Мюррей привел с собой целое созвездие знаменитых гостей. Вы не спуститесь к нам на арену, мистер Мюррей, чтобы представить своих спутников?

Публика хлопала так, что в ушах звенело. Мюррей колебался, но потом перешагнул барьер и вышел на сцену.

— Ну ладно, друзья, — сказал он и взял микрофон. — Прежде всего, у нас здесь юная исполнительница главных ролей мисс Аннет Луизи…

Мисс Луизи встала.

— Мисс Джун Клайд…

Мисс Клайд встала.

— Мисс Сью Кэрол…

Мисс Кэрол встала.

— Том Браун…

Том Браун встал.

— Торнтон Фрилэнд…

Торнтон Фрилэнд встал.

— Ну вот, кажется, и все, друзья мои.

Мюррей обменялся с Рокки рукопожатием и вернулся к своей компании.

— Дамы и господа… — сказал Рокки.

— Вон сидит Фрэнк Борзи, знаменитый режиссер. Его не представили, — шепнул я Глории. — Пойдем поговорим с ним.