Линия огня - Василий Орехов

Две трети пути мы успешно преодолели без всяких аномальных датчиков, а потом наконец включились наши ПДА, и продвигаться стало проще. И все равно пересечение этого коварного участка Зоны требовало максимального напряжения и предельного внимания. Поэтому когда четверть часа спустя Патогеныч вполголоса чертыхнулся, я не сразу понял, в чем дело. Решил, что он наткнулся на какую-то особо сложную ловушку или непроходимый барьер. Что ж, бывает и так: внутрь проникаешь успешно, а потом что-то сдвигается в окружающем пространстве, и проход оказывается закрыт наглухо. Однажды мне пришлось просидеть на Милитари двое суток без еды и курева, прежде чем блуждающая птичья карусель отползла чуть в сторону и мне удалось ускользнуть из руин через образовавшийся узкий проход - под самым носом у военных сталкеров, между прочим. Хорошо хоть водки было с запасом…

Однако когда я поднял голову, мне стала понятна причина плохого настроения Патогеныча. Слепые собаки трусцой возвращались к нам. Не знаю, что у них там вышло с кабаном, но поймать его они явно не сумели, иначе сейчас у них был бы знатный пир где-нибудь за соседним холмом. Может быть, он выбрел на стадо сородичей, оказавших ему моральную поддержку, может быть, влетел в большую аномалию, из которой собаки не сумели его вытащить. Может быть, поверженного кабана отнял у них псевдогигант. Может быть, они наконец решили, что это слишком опасная добыча. В общем, какая разница? Главное состояло в том, что собаки возвращались ни с чем - усталые, голодные и сердитые.

– Не дергайся, - на всякий случай предупредил я.

– Пошел к черту, - закономерно отреагировал Патогеныч. До чистого пространства ему оставалось метров пятнадцать, и он упорно двигался вперед, достав из кобуры «беретту». - Сообразим по ходу дела…

Напротив заброшенной фермы понемногу собралась вся стая - дюжина особей разных размеров во главе со злорадно скалящимся чернобыльским псом. Они расселись полукругом возле наших рюкзаков и, уставив на нас безглазые морды, принялись терпеливо дожидаться, когда мы выйдем на свободное пространство и нас можно будет беспрепятственно растерзать.

– Может быть, переждем? - поинтересовался я. - Рано или поздно им надоест нас сторожить. А в аномальное поле они не сунутся.

– Нет, - отозвался Патогеныч, продолжая делать короткие шажки вперед. - Не сегодня завтра выброс. Закупорит нас внутри, и останемся сидеть неизвестно сколько. Надо прорываться.

Ну, добро. Конечно, я не был уверен, что нам удастся благополучно добраться до автоматов, вспугнув целую стаю слепых собак, которые тем больше наглеют, чем больше стая. Но и идея переждать среди аномального поля была так себе, честно говоря. Одна псевдоплоть вон тоже попыталась пересидеть выброс в коровнике, но это не принесло ей счастья. А собаки умеют ждать гораздо лучше сталкеров. Ну его к монахам.

– У меня граната есть, - после паузы пояснил Патогеныч. - Забыл вынуть, когда внутрь полез. Совсем некогда было.

– Отлично, - отозвался я, обкидывая болтами мясорубку, которую недавно благополучно миновал мой коллега. - Живем. Один пистолет и одна граната - чтобы отбиться от целой стаи слепых собак, лучшего и желать нельзя.

– Хотя бы пугнем как следует.

– Ну, попробуем… - Отвлекшись на разговоры, я едва не влез локтем в зону действия гравиконцентрата, но вовремя заметил, как меня нежно потащило влево, тут же захлопнул пасть и торопливо, с трудом преодолев сопротивление гравитационной аномалии, шагнул в противоположную сторону.

Патогеныч наконец оказался за пределами аномального поля. На всякий случай он остановился на самой его границе: если бы псы атаковали, ему достаточно было бы одного шага, чтобы вновь оказаться в узком коридоре посреди смертельно опасных ловушек, и тогда попробуй его возьми. Поднял пистолет, тщательно прицелился в ближайшую собаку… Молодые псы заволновались, вскочили с мест, но матерый самец, которого взял на прицел мой напарник, даже ухом не повел. Лишь за мгновение до того, как Патогеныч выстрелил, пес неуловимым движением ушел в сторону, и пуля вонзилась во влажный грунт рядом с ним.

Нет, бесполезно. Если одиночную собаку еще есть шанс отогнать из пистолета, то против стаи шансов нет. Патронов у нас точно не хватит. Слепые собаки довольно пугливы и осторожны, но, когда сбиваются в толпу, коллективный разум у них начинает преобладать над индивидуальным. Так что стая даже не подумает разбегаться и охотно пожертвует парой особей, чтобы остальные члены банды оказались накормлены.

А самое паскудное, что эти твари - телепаты. Проникая в кратковременную память стрелка, они считывают прямо у него из мозгов, куда именно он целится. Именно поэтому автоматов они боятся больше, чем снайперских винтовок - потому что стрелок чаще всего и сам не знает точно, куда лягут пули длинной очереди. Что касается пистолета, то с ним возможны варианты.

Я потратил еще пару минут, чтобы преодолеть последние несколько метров аномального поля, и встал рядом с Патогенычем.

– Ну, давай, бродяга, пугни их гранатой, - сказал я.

Он вынул из кармашка разгрузочного жилета оборонительную гранату. Собаки возле наших рюкзаков насторожились, навострили уши, повернули головы в его сторону. Скорчив страшное лицо, Патогеныч сделал вид, что срывает чеку, широко размахнулся…

Слепые псы не отреагировали, хотя и продолжали настороженно прядать ушами.

– Твою бабушку через колено, - проговорил Патогеныч.

– Они же копаются у тебя в голове, - напомнил я. - Они видят, что на самом деле ты не собираешься бросать гранату. Напряги фантазию!

– Да напряг я! - отмахнулся он. Снова быстро и широко размахнулся, после чего медленно опустил руку с гранатой. - Нет, ноль внимания. От твари!

– Они понимают, что ты не швырнешь гранату в сторону рюкзаков, потому что опасаешься повредить автоматы, - пояснил я. - Пока ты сам уверен, что не бросишь гранату ни при каких условиях, псы в этом уверены тоже. Попытайся не думать об автоматах, думай лучше о том, что эта штука у тебя в руках разнесет половину стаи.

– Умный, да? - неодобрительно поинтересовался Патогеныч. - На, сам кидай.

– Отойди, салага, - сказал я, забирая у него гранату. - Ты впустую пожираешь мой кислород.

Я перевел взгляд на слепых собак возле наших рюкзаков, вытянувших морды в мою сторону. Поганые твари. Облезлые, полуразложившиеся, вонючие мутанты. Шакалы. На самом деле нам с Патогенычем не так уж и нужны автоматы, чтобы положить прямо на месте дюжину слепых псов. Половину стаи размечет граната, а остальных мы легко примем в ножи… а, черт, у меня больше нет ножа… плевать, голыми руками порвем! Передушим, как щенят! Зубами растерзаем! Я чувствовал, как во мне понемногу закипает неподдельная ярость, и собаки, тоже ощутив это, заволновались, начали привставать, по-прежнему не сводя с меня безглазых морд, словно прослушивая мои мысли чувствительными радарами. Заберите эти чертовы автоматы себе, твари, все равно они вам не помогут! Мать вашу, как же я мечтаю впиться зубами в ближайшую глотку! Как мне хочется ощутить на языке вкус горячей крови!… Короче, сейчас я вас всех буду зверски убивать, а для начала держите подарок от дяденьки Хемуля…

Игнорируя протестующий вопль Патогеныча, я решительно вырвал из гранаты чеку и широко размахнулся. Честное слово, если бы слепые собаки тут же не брызнули во все стороны, словно осколки хлопнувшейся со второго этажа чашки, я без малейших колебаний разнес бы их в клочья вместе с рюкзаками и автоматами, и будь что будет. Я был совершенно уверен, что сейчас брошу гранату. Мне нужно было самому поверить в свою ненависть и отмороженность, чтобы в это поверили собаки. Однако поняв, что мой план удался, я мгновенно погасил бушевавшую в сознании ярость и, продолжая уже начатое было движение, изо всех сил запустил гранатой на девяносто градусов от первоначально намеченного направления.

Мы с Патогенычем резко присели. Взрыв не нанес разбежавшейся собачьей стае ощутимого урона - разве что двух или трех псов слегка посекло на излете осколками. Зато мы с напарником прямо с низкого старта рванули к нашим освободившимся от чужого контроля рюкзакам и, схватив автоматы, встали рядом, привычно взяв на себя по половине огневого направления каждый - по четверти часового циферблата. Недалеко отбежавшие и оглушенные взрывом псы тем временем неторопливо возвращались к нам, настороженно поводя слепыми мордами.

– Итак, господа, - негромко сказал я голосом мультяшного страуса, досылая патрон в патронник. - Не сплясать ли нам знойное латиноамериканское танго?…

Глава 4

А вечером я сидел в бронированном подвале бара «Шти» перед торговцем Бубной, который, сцепив руки на животе, скорбно взирал на меня из-за своего стола.

– Значит, Патогеныч расколол чертово яйцо выстрелом из «беретты», - со вздохом вычленил он главную идею моего рассказа. Возможно, Бубна надеялся, что, когда он произнесет это вслух, я сам пойму, насколько безумно это звучит. Тем не менее я кивнул и сказал: