Стервятник - Ярослав Гороховик

— Так вот, — говорил Стервятник, — Это, так называемое, «Кирдык-поле» (мне больше нравится название «Крышка смерти») находится немного севернее базы «Греха» на окраине Мёртвого города. Сама же «Крышка» в самом начале леса, примыкающего к городу. Для «грешников» эта поляна как запретный плод, который дано вкусить только главарям. До туда они идут под усиленной охраной, а внутри уже сами берут артефакты и несут на алтари…

— А ты откуда это знаешь? — недоверчиво покосился на сталкера Белый.

— Да несколько раз шёл в том направлении, и приходилось в кустах от «грешников» прятаться. Всё время как-то неудачно попадал на прогулку главаря.

— Понятно.

— Короче, там сплошной лабиринт из аномалий. Прямо — «карусель». Рядом с ней жмётся «трамплин» и кольцо «ведьминого студня». Их, как ты понимаешь, не возможно не заметить. Дальше от «карусели» поворачиваешь направо. Там стена из «воронок» и поворот налево. Потом две дороги: одна — налево, между «трамплинами»; другая — направо, между «жаркой» и «амёбой». Иди налево, потому, что по другой дороге выйдешь к бешенной «электре». Почему бешенной? Да потому что пуляет молнии в любого, кто приближается к ней меньше чем на десять метров. Значит так, пойдёшь ты налево и выйдешь к «жжёнке». Разряжай её энергию несколькими большими гайками, надевай противогаз и беги шарить по кустам. Главное, чтобы успел до новой зарядки аномалии, а это минуты две. Не успеешь — в лучшем случае выжжешь себе глаза, в худшем — прожжёшь кожу до костей. Так что сразу как разрядил «жжёнку» — сразу шарь по кустам рядом с ней. Там можешь поискать «яйцо», если не найдёшь там, пройдёшь дальше через узкий проход между двумя «каруселями» и выйдешь к аномалии «насос». В ней артефакт должен быть точно. «Яйцо» — это ж единственный артефакт, который образовывается в двух аномалиях.

— Спасибо, а как там с радиацией?

— Только от «жжёнки» немного «фонит», а так нормально всё.

— А если артефакта не будет в «насосе»?

Стервятник злобно выдохнул:

— Значит, будет в «жжёнке». В «Крышке смерти», то есть в «Кирдык-поле» в каждой аномалии по артефакту имеется.

— А как давно ты там был?

— Месяца два назад…

— Погоди! — вскрикнул Белый, — На прошлой неделе выброс был! Там должно было всё поменяться!

— В «Крышке смерти» из-за выбросов ничего не меняется, только появляются артефакты, а аномалии там вечно стоят на одних и тех же местах. Кстати, если захочёшь поизучать «Крышку» дальше, кидай большие гайки. Там многие аномалии почти не видны.

Стервятник ещё долго рассказывал сталкеру-блондину о «Кирдык-поле», умолчав о смертельной опасности ожидающей искателей артефактов в самом начале лабиринта…

Раненый сталкер уже собирался встать с кровати, чьи пружины уже полчаса ласково «почесывали» его больную спину, но его удержал Белый, схватив за плечи и уложив обратно:

— Тебе ещё лежать надо. У тебя много осколков было в спине и в ногах, так я на тебя все свои артефакты истратил, в том числе и «магнит». Благо на тебе всё как-то быстро заживает. Я даже удивился.

«Заживает быстро? Значит „Сердце Дьявола“ работает и впоследствии?»

— А причём тут «магнит»? — спросил Стервятник, осознавая правоту блондина.

— Ну, ты и сказанул! А чем ты мне прикажешь через плащ у тебя осколки вытаскивать?

Через небольшую щель в потолке над кроватью было видно небо, задёрнутое тучами. Такое оно в Зоне часто. Иногда, даже интересно наблюдать как красиво и быстро тучи сплетаются друг с другом, как затмевают голубое небо, закрывают солнце. Нигде такого не увидишь.

Только в Зоне тучи двигаются с небывалой быстротой. Кажется, что они пробегают какую-то спринтерскую дистанцию на тридцать километров, а потом уплывают за условную черту кордона и возвращаются к нормальной скорости и нудно плывут куда-то вдаль. Уплывают в другие страны, за моря, океаны, а потом через горы… Кажется, что тучи должны знать весь мир, должны помнить о том, как они летят над живописными просторами земли, возбуждая нездоровые мечты романтиков, но в Зоне почему-то они вызывают только сильные радиоактивные ливни и мат сталкеров, попавших под дождь без капюшона.

— Мы сейчас где? — спросил Стервятник.

— В моём схроне на Свалке, — Белый включил ПДА и кажется, читал сводку новостей, — Проще говоря, в толще радиоактивного мусора. Я эту фигню несколько лет назад нашёл. Сюда через люк спускаться надо, — он указал вверх.

«И, правда» — подумал стервь — «Ведь в этой комнате совсем нет дверей, а я и не заметил…»

— Ради интереса, — молчание прервал блонлин, — Что у вас там с Травником произошло? Можешь не отвечать, если это не моё дело.

Стервятник взглянул на сталкера так уничтожающе, что тот сразу же разобрался что к чему:

— Понял. Не моё собачье дело…

Ещё несколько минут продолжалось молчание. Стервятник любил тишину и наслаждался каждым её мгновеньем. Хотя кто из сталкеров не любит тишину? Сон — чем вам не тишина? А чем вам ночные сиделки у костров не тишина? В Зоне вообще много вариантов тишины и один из них — смерть.

— А почему тебя Стервятником назвали? — вдруг ни с того ни с сего спросил Белый.

Сталкер опять как-то непонятно взглянул на собеседника и ответил:

— Падалью питаюсь…

— Да кто сейчас падалью не питается? — рассмеялся блондин, — Вот, я один раз видел как трое идиотов — лыко не вяжет, а они плоть на костре жарят! Прикинь, плоть жарят! Короче потом они из кустов не вылезали два дня. Два дня на корточках просидели и с газетами в жопах, — он рассмеялся опять, — Ладно. А если серьёзно?

— Я ж сказал, падалью питаюсь.

— В каком смысле? Ну, ведь не тушканчиков же ты жуёшь на обед?

— То, что не тушканчиков так это точно…

— Кончай загадками говорить! Можешь нормально ответить в каком смысле?

— Потом узнаешь. Но позже…

Солнечные лучи отражались в лужах «зеркального студня», тянувшегося вдоль дороги, и неприятно «резали» глаза сталкерам, идущим по этому пути. Погода в Зоне так изменчива, что даже небесная канцелярия, наверное, не в силах предугадать капризы этой зловредной «тётки». Зимой — распускаются ландыши, причём неизвестно, откуда они берутся, просто по каким-то неизвестным причинам из земли начинают пробиваться цветы. Опытные ходоки предпочитают не приближаться к ним, а учёные наоборот — изнемогают от интереса, что будет, если засунуть в этот цветок палец. Ничего хорошего конечно не будет, но главное не в этом, а в том, насколько нужно быть тупым, чтобы захотеть «поублажать» цветок-мутан.

Зима — это ещё не самое странное, потому что наш мир уже много лет сотрясают зловещие прогнозы учёных о том, что скоро северное и южное полушария поменяются местами, но уже лет двадцать как они это говорят, ничего такого не предвидится.

Страннее чем зима в Зоне, только лето в Зоне, а бывает оно как бы это сказать иногда экстремальным. Когда летом температура плюс пять градусов это ещё ладно, но когда температура минус двадцать градусов и всё завалено снегом по пояс, то это уже извините, никуда не годится!!! Сами представьте, пробираетесь вы по пояс в снегу по Зоне, а тут раз и этот снег окропляется вашей кровью и вы понимаете, что только что какой-то сука-мутант снизу отгрыз вам ногу!!! Это нормально? И не дай бог, хоть один из вас ответит, что это круто, потому что даже те сталкеры, кто любил снег, после того как допрыгивали на одной ноге до «Бара» на всю оставшуюся жизнь делали снег своим злейшим врагом.

Стервятник шёл, немного прихрамывая на правую ногу по дороге, ведущей к «Бару» со стороны свалки. Вскоре он свернул на тропу вытоптанную бандитами и свободовцами, по которой можно было легко обойти восточный «Росток» справа. Небольшой радиационный фон сталкер прошел без противогазов и респираторов, даже не вспоминая какой стороны нужно держаться, чтобы получить наименьшую дозу.

Сталкер шёл вдоль проволочного забора, поглядывая, как по другую его сторону псевдопсы жадно разрывают на части тело какого-то неудачника. Стервятник присмотрелся к окровавленному, но ещё целому лицу парня и в сознании пробежали лица новичков, вытащивших его из кабинета Травника. Сомнений не было. Мутанты пожирали Бородача — лидера тех двоих салаг. Один из псов потянулся мордой к голове новичка, и, приложившись в скуле, вырвал кусок кожи. Прожевав его, монстр стал ковыряться языком в ране, слизывая кровь. Ещё один пёс потянулся к глазам, другой к шее.

Стервятник почему-то усмехнулся и пошёл дальше. Он шёл вдоль высоких стен бывшего завода. На них красовались надписи. Некоторые были сделаны кирпичом, некоторые чём-то другим, некоторые делали сами долговцы — краской.

«Лосось — морда!», «Гони бабло и в трубку дуй, а то пойдёшь быстрей на…», «Воля», «Боря», «Здесь был Персик», «Здесь не был Чекан», «Хочу бабу. Желательно голую. Заявки отсылать на ПДА Мерина», «Персик опять был здесь», «Здесь был ТаБаК», «Курить охота», «Пыхни в палец», «Сам пыхни», «Персик опять здесь» — и прочая бессмысленная фигня в том же роде была нацарапана на стенах завода, хотя если пройти дальше, можно заметить, что всё чаще начинает появляться нелитературная лексика и нехорошие слова. Некоторые сталкеры, водившие в Зону туристов обязательно показывали им эти стены в обязательном порядке.