Чума насилия - Хью Пентикост

— Меня зовут Ивен Уильямс, — сказал похожий на сову молодой человек.

— Вы адвокат этих ребят?

— Да.

— Да поможет вам Бог.

— Вы, кажется, сказали, что я должен относиться к вам как к свидетелю противной стороны, мистер Джерико? — Уильямс говорил спокойно, без эмоций.

— Свидетеля чего, приятель? — спросил Джерико, чувствуя, как снова закипает от ярости. — Конечно, я буду свидетельствовать, Уильямс. Я видел, как копы ворвались сюда без ордера. И видел, что они без всяких оснований прибегли к рукоприкладству.

— Вы видели, как Фарроу убил Элли Поттер, — ответил Уильямс.

— Да, видел. Но то, что я видел, не слишком вам поможет. Это будет в такой же степени свидетельствовать в пользу Фарроу. Я видел, как вашими клиентами были уничтожены четыре полицейские машины, приятель. Я видел, как эта ваша Поттер набросилась на Фарроу и вцепилась ему в лицо. Я видел, как он отбивался от нее и проломил ей череп стволом пистолета, который держал в руке. Но скорее в аду наступит зима, чем я соглашусь, что это было намеренное убийство, а не просто инстинктивное желание защититься.

— Он отбивался от девушки весом не больше девяноста восьми фунтов?

— Он пытался спасти глаза от ее ногтей, — ответил Джерико. — Я бы сделал то же самое. Ах да, старина, я кое-что могу добавить и для ваших подзащитных. Да, у него в руке был пистолет. Да, он стрелял в парней, которые пытались спастись бегством. Да, именно поэтому ваша девяностовосьмифунтовая девушка набросилась на него. Она увидела, как подстрелили одного из ее приятелей.

— Кого? — спросил Дэвид замороженным голосом.

— Откуда я знаю, кто он такой?

— Что понадобилось здесь полиции? Это вы их привели? — продолжал Уильямс.

Джерико взглянул на Дэвида:

— Вы рассказали ему, что случилось утром?

Дэвид кивнул. Молодой человек был в шоке и, видимо, никак не мог поверить в реальность происходящего.

— Я обратился в полицию, потому что больше мне некуда было пойти с моей проблемой, — объяснил Джерико. — Я рассчитывал получить от них разумную профессиональную помощь. Вместо этого Фарроу вспыхнул как порох и, не считаясь с отсутствием веских оснований, решил, что в меня стрелял кто-то из этих ребят.

На щеке у молодого адвоката задергался нерв.

— Они вынашивали эту идею не один месяц. И полицейские, и простые горожане, как бедные, так и богатые, — все пытались найти какой-нибудь повод, чтобы избавиться от коммуны. Но при чем здесь вы? Дэвид сказал, что вы ни разу не бывали в Бауман-Ридж вплоть до вчерашнего вечера.

— Возможно, лично ко мне это не имеет никакого отношения. Я просто оказался одним из «тех, других». Я гощу в доме одной из самых богатых семей города, поэтому кто-то мог рассматривать меня как одного из «врагов». Такое вполне возможно. Возможно, что мишенью мог стать любой, кто вышел бы прогуляться сегодня утром. Я понимаю, что ваших клиентов может раздражать ажиотаж, вызванный предстоящим собранием фонда. Вероятно, они считают, что деньги должны пойти на борьбу за мир, на уничтожение гетто, коллективные фермы или что-нибудь в этом роде.

Двор начал заполняться людьми, прибывавшими из города. Пожарным наконец удалось одержать верх над огнем, и в дыму стали различимы остовы сгоревших машин. Перед домом Фарроу производил ревизию арестованных, согнанных к одной из вновь прибывших из города полицейских машин.

— Я могу понять ваш сарказм, мистер Джерико, — сказал Уильямс, огромные глаза которого смотрели на Джерико через стекла очков так, будто он пытался образумить непослушного ребенка. — У этих молодых людей такие же права, как и у всех остальных.

— И даже право на незаконное хранение взрывчатых веществ и наркотиков? И право уничтожать общественную собственность?

— Их спровоцировали, мистер Джерико. Закон существует для того, чтобы защищать людей, а здесь его применили для того, чтобы нарушить их права. — Он взглянул на Дэвида. — Вы не присутствовали при взрывах, Дэвид. Вероятно, мистер Джерико может отвезти вас домой.

— Что вы собираетесь делать, Ивен?

— Останусь с арестованными.

— Я тоже хочу остаться, — возразил Дэвид.

— Вы сможете принести больше пользы, если останетесь на свободе. Тем более, что ваш отец все равно вызволил бы вас самое позднее через полчаса.

— Ну его к черту! — воскликнул Дэвид.

— Вы подбросите его к Бауманам, мистер Джерико?

— Постараюсь, — ответил Джерико.

Дорога, ведущая к дому, была забита машинами, которые стояли вдоль обочин, оставив узкий проезд для «скорой помощи», которая должна была приехать за телом Эллен Поттер. Джерико развернул свой «мерседес» и прикинул, что сможет добраться до главной дороги, если поедет за машиной «Скорой помощи» и полицейским фургоном, в который погрузили арестованных. Остановить его никто не пытался. Полицейский, которому поручили руководить движением, даже дружески помахал Дэвиду Прентису рукой в перчатке.

— Они не считают вас одним из хиппи, Дэвид? — спросил Джерико.

— Мой отец — большая шишка в городе. — Дэвид раздраженно поерзал на сиденье. — Он стал большой шишкой потому, что представляет интересы действительно серьезных людей.

— Таких, как Бауман?

— Таких, как Александр Бауман, известный мерзавец.

— А как насчет миссис Бауман?

— Она сумасшедшая, — ответил Дэвид, — раз не уходит от него. Она ведь даже богаче, чем он сам, но все равно не уходит.

— Ведь у них есть Томми.

— Разве она не может забрать его с собой? Может быть, она считает, что для Томми полезно присутствовать при невинных развлечениях великого Алекса?

— Что это за развлечения?

— А вы не заметили в доме ничего странного?

— И довольно много чего. Что вы имеете в виду?

— Вы заметили, что в доме нет собак? Разве не странно, что в такой большой усадьбе, где есть лошади и где ведут жизнь на природе, совсем нет собак?

— И что из этого следует?

— Я был еще ребенком, но помню, что раньше у них были собаки. И я просто заболевал, глядя, как Великий Алекс с ними обращается. Он бил их при малейшем проявлении непослушания, в основном цепью. Поэтому при виде его у них было одно желание — поскорее улизнуть. Тетя Лиз любит собак. Лет пять назад она приобрела красивого боксера. Она хотела выдрессировать его для себя, но вмешался Большой Господин. Этот боксер был собакой с характером, так что сломать его не удалось. Однажды мы все были дома. Раньше перед домом устраивали крокетную площадку, и мы с тетей Лиз там играли. Большой Господин сидел возле площадки с моим отцом, они выпивали и вели разговоры о своих важных делах. Тут появился этот самый боксер, его звали Чарли. Он увидел тетю Лиз и побежал к ней, чтобы поприветствовать. Пробегая мимо того места, где сидел Большой Господин, он задел столик и опрокинул стакан моего отца. Большой Господин подозвал собаку. Чарли нехотя подошел к нему. На нем был строгий ошейник. Мистер Большой Господин схватил его за поводок, который был на ошейнике, и стал хлестать его цепью, что оказалась у него под рукой. Он страшно избил собаку, но пес не сдался, хотя не мог шевельнуться из-за ошейника, который впивался ему в горло. Наконец мистер Большой Господин пришел в себя и отпустил Чарли. Тот отошел на несколько шагов, изо всех сил стараясь восстановить дыхание. А потом развернулся, посмотрел на мистера Большого Господина и бросился на него. Это было устрашающее зрелище. В воздухе промелькнуло золотистое тело, и Большой Господин упал — собака вцепилась ему в горло. Каким-то образом тете Лиз удалось успокоить Чарли, и мы помогли Большому Господину дойти до дома. Шея и горло у него были здорово разодраны. Через десять минут он появился с ружьем в руках. Тетя Лиз сильно плакала, потому что он застрелил Чарли. — Дэвид глубоко вздохнул. — С тех пор у Бауманов никогда больше не было собак. Сам я не видел, но мне рассказали, что Большой Господин вместе с Нельсоном перестреляли всех остальных, которые были в доме. А там были два отличных пойнтера, натасканных для охоты. Нет такого закона, чтобы защищать животных от их хозяев. Тот, кто перейдет дорогу Большому Господину, получит пулю в лоб.

— Неприятная история, — согласился Джерико.

Тем временем они выбрались на главную дорогу, и «мерседес» понесся к дому Бауманов. Дэвид повернулся к Джерико:

— Когда я узнал, что в вас стреляли, я подумал, не занесены ли вы в черный список Большого Господина.

Джерико ответил кривой ухмылкой:

— Теперь-то уж точно. Недавно я врезал ему пару раз. Наверное, по возвращении я обнаружу свои пожитки на лужайке перед домом.

— Берегитесь его, мистер Джерико. Он не оставит вас в покое, даже если ему придется посвятить этому всю оставшуюся жизнь. Он такой.

Над холмами висела голубоватая дымка, предвещая, что день будет по-летнему жарким. Джерико бросил взгляд на часы и удивился, обнаружив, что время приближается к часу. Торжества, посвященные собранию фонда, то есть то, ради чего он приехал, должны были начаться ровно в два.