Густав Лаваль - Лев Гумилевский

Петерсон внимательно рассмотрел чертежи и выслушал изобретателя. Результаты работы сепаратора, по его мнению, оказывались не настолько благоприятными, чтобы надеяться на распространение и успех машины.

— Видите ли, — сказал он в заключение, — я давно интересуюсь этим делом и прихожу к выводу, что больше о нем не стоит думать. Абсолютно невозможно добиться, чтобы такая машина работала без остановок, а если так, то она вообще не нужна! Огорченный и раздосадованный, Лаваль вернулся в свою гостиницу и злобно швырнул чертежи.

Однако он не принадлежал к той категории людей, которые легко сдаются при неудачах. Тупая уверенность Петерсона в невозможности создать машину с непрерывным действием вызывала в нем, наоборот, страстное желание доказать противное. Он улегся на кровать в ожидании поезда и начал размышлять. Возбужденный до крайности неудачами последнего времени, он мобилизовал для решения задачи все свои знания, весь опыт, все свое воображение, просидел за столом всю ночь и на другой день вернулся в Стокгольм с готовыми чертежами «непрерывной центрофуги» в кармане.

— Эта машина вносит революцию в молочное дело! — сказал он себе, но никто из тех, к кому он обратился за денежной помощью на постройку нового сепаратора, не разделял его мнения.

Скромные сбережения Лаваля были исчерпаны. Он занимался переводами с немецкого, но эта работа, отнимая время, давала возможность только кое-как жить. Он уже был должен своему кузену 3 тысячи крон, а впереди предстоял тяжелый путь экспериментов. Денег не было не только на постройку машины, но и на жизнь. Нужно было иметь огромную уверенность в себе и неисчерпаемый запас сил, чтобы в это тяжелое время не бросить всего дела.

Лаваль был действительно подобен, по меткой характеристике своего друга Торэ Линдмарка, «стальной пружине, которую могло согнуть давление извне, но которая тотчас же выпрямляется со всей своей силой, как только давление ослабевает».

Перед рождественскими праздниками с чувством крайнего смущения Лаваль отправился к своему кузену и вновь обратился к нему с просьбой дать ему денег.

Тюко Робсам согласился выручить его еще раз, но когда Лаваль предложил ему взять с него вексель на эту сумму, Робсам ответил:

— К чему? Ведь ты все равно никогда не сможешь мне заплатить!

Несчастный изобретатель, теперь, накануне своего успеха, в котором он не сомневался, не имел денег даже на оплату патента и вынужден был держать в секрете свое изобретение. С величайшими усилиями он выбрался все-таки из трудного положения и построил сепаратор непрерывного действия.

Это происходило в самом начале 1878 года. Первые опыты, произведенные Лавалем, доказывали, что новая конструкция сепаратора была именно той, которая могла удовлетворить всем практическим требованиям.

— Посмотрим, что скажут теперь наши предприниматели, вроде Коккума… — сказал Лаваль и месте с Тюко Робсамом собрал нескольких заинтересованных лиц, чтобы продемонстрировать им сепаратор непрерывного действия.

На этот раз Лаваль не услышал ни одного возражения по адресу своей машины. Наоборот, глубокое внимание, с которым осматривали сепаратор собравшиеся, и расспросы, с которыми они обратились к изобретателю, — все свидетельствовало на этот раз о безусловной победе.

Среди приглашенных был, между прочим, директор Стокгольмского газового завода Хассельбом. Кажется, на него сепаратор произвел наиболее сильное впечатление.

— Послушайте, — спросил он Лаваля, — не может ли этот ваш сепаратор применяться для других целей?

— Кроме отделения сливок? — переспросил Лаваль. — Конечно, может. Он может быть использован всюду, где нужно будет разделить два вещества разного удельного веса.

— И он мог бы применяться у нас на заводе для отделения в сырцовой нефти аммония от воды?

— Я думаю, — коротко ответил Лаваль.

По просьбе Хассельбома на другой же день Лаваль произвел на заводе опыт такого рода, и опыт удался, как нельзя лучше. Хассельбом, человек предприимчивый, решительный, но еще более увлекающийся, заявил, было, Лавалю:

— Мы покупаем у вас вашу машину…

Но сделка не состоялась. Однако Хассельбому все же пришлось сыграть видную роль в дальнейшей судьбе сепаратора, который он в восторге называл «гениальной машиной».

Рассказывая повсюду об изобретении Лаваля как о совершенно исключительном достижении техники, имеющем огромное практическое значение, Хассельбому удалось заинтересовать сепаратором одного из своих знакомых, горного инженера Оскара Ламма.

Располагая. техническими познаниями и, главное, большим практическим чутьем, Ламм, ознакомившись с сепаратором, высоко оценил коммерческое значение новой машины и предложил Лавалю вступить с ним в компанию для эксплуатации изобретений.

— Правда, — заметил он, — я не располагаю для этого большими денежными средствами, но я отдаю этому делу всецело самого себя. Кроме того я надеюсь вовлечь в наше товарищество моего отца, который имеет средства и непрочь вложить их в верное дело. Ваше дело я считаю одним из верных…

Ламм в самом деле нисколько не сомневался в успехе сепаратора, так как, отлично понимал все его значение для развивающейся молочной промышленности Швеции и, кроме того, видел, что смелость, с которой Лаваль применил в своей машине значительно большую скорость, чем решались применять до него другие конструкторы, давала сепаратору Лаваля огромные преимущества перед всеми другими машинами этого рода в отношении чистоты съёма, малых размеров аппарата и высокой производительности.

Лавалю в свою очередь понравился молодой инженер: он почувствовал в нем человека, способного действительно организовать эксплуатацию его изобретения, и охотно пошел на переговоры. Они длились недолго. Лаваль предложил Ламму купить у него половину изобретения, вложив следуемые за это деньги в предприятие. Ламм согласился на это, однако Ламм-отец, который должен был дать деньги, хотел видеть сепаратор в работе «прежде, чем это будет подписано», — как упрямо повторял он.

Напрасно Лаваль демонстрировал ему свой опытный сепаратор. Старого Ламма эта опытная машина не удовлетворяла. Он желал видеть машину, назначенную для продажи, чтобы иметь возможность судить, насколько выгодным представляется вложение капитала в новое предприятие.

Лавалю, ненавидевшему всякую медлительность, и энергичному Ламму, рвавшемуся в дело, ждать было не под силу, и, махнув рукой на отца, Ламм предложил Лавалю заключить договор.

Лаваль согласился.

И вот 26 февраля 1878 года между компаньонами был заключен и подписан договор о создании товарищества для эксплуатации изобретения.