История падшего ангела - Мария Жукова-Гладкова

Юрик со Славиком так в отделении и не появились.

Уже из дома я позвонила им обоим. Родители сообщили, что они куда-то отбыли, но куда именно – не докладывали. Сотовые у ребят оказались выключены. Ну что ж, это их проблемы. Мы с Женькой, правда, постарались обелить друзей в милиции, как могли: ну что там, мол, люди творческие, вполне могли забыть, проспать, не найти дорогу, ну и так далее. Своей же Агнессы Геннадьевны нет ни у Юрика, ни у Славки.

На родительское собрание к Вадику в школу отправилась моя мама, сын вопил, что хочет наконец видеть меня дома. Я осталась его развлекать, правда, то и дело поглядывала на часы: скоро должна была позвонить Анька. Что-то она успела натворить за этот день? Честно говоря, я предпочла бы не ездить сегодня к Рите Максимовой – из разных соображений. Я предполагала, что она сейчас должна быть не в лучшем состоянии и наши соболезнования ей облегчения не принесут. Подам Аньке идею навестить Риту после похорон, дня через два-три, когда она хоть немного придет в себя. Чего сегодня попремся-то? У бабы вчера мужа убили. Ей ментов выше крыши хватает, да еще родственники, соседи… Не говоря уже об организации похорон. Куда там мы с Анькой? Да и сына оставлять не хотелось: он по мне соскучился.

– Когда тетя Аня приедет? – канючил Вадик, Аньку любивший. Она всегда баловала его сладостями, в которых мы с мамой его ограничивали из-за диатеза.

В общем, Вадик прилепил нос к окну, ожидая Анькину машину. Я предполагала, что подружка приедет на такси, так как знает, что мы не обойдемся без потребления горячительных напитков. Но и общественным транспортом Анька не поедет. Ладно, ребенок ее узнает, из какой бы машины она ни вылезла.

– Ой, мама! – крикнул Вадик через какое-то время. – Тетя Аня с каким-то дядей! C генералом!

– А ты откуда знаешь, что это генерал? – спросила я, тоже прильнув к окну.

– Ну по погонам, конечно! – как само собой разумеющееся ответил сын.

Генерал Вездеходов, открыв перед Анькой дверцу «Жигулей», уже целовал ей на прощание ручку. Так, опять он загружается, Анька машет ему ручкой и направляется в парадное. Идем открывать дверь.

– Чего без генерала? – спросила я ее с порога. – Могла бы и его ко мне пригласить.

– Да, тетя Аня, я давно хочу с настоящим генералом познакомиться, – встрял Вадик.

Мы с Анькой расцеловались. Запах ее обычного «Опиума» смешался с запахом какой-то приятной мужской туалетной воды. В общем и целом можно сказать, что от Аньки разило мужиком, самцом, а сама она напоминала довольную, удовлетворенную самку.

Вскоре появилась моя мама, как обычно, стала заставлять Вадика делать уроки, мы тоже подключились к ее увещеваниям. C корыстной целью – нам нужно было поговорить.

Когда мы с Анькой разместились на кухне с чашечками кофе, а она – еще и с неизменной сигаретой, я вопросительно на нее посмотрела.

– C генералом – полный порядок, – сообщила подружка. – Сам сегодня ко мне прискакал, как кузнечик. Понял, какое счастье ему привалило.

– Ты больше не страдаешь?

Анька только рассмеялась.

И вот так всегда: она страдает по мужику, пока тот об этом не знает и не обращает на Аньку никакого внимания. Но стоит ему начать обивать Анькин порог и обрывать телефон – все, он ей больше не нужен.

– Но пока я его бросать не собираюсь, – добавила Анька.

Я удивленно вскинула брови: Невский проспект можно было вымостить разбитыми сердцами мужчин, брошенных Анькой.

– Надо же стимулировать мужика, чтобы работал по нашему делу, – пояснила подружка. – Ты же знаешь мой принцип: деловые отношения хорошо скрепить личной симпатией. Мы же не собираемся спускать убийство Лени на тормозах?

– Ты сама, что ли, думаешь искать убийцу Максимова?

– Ну зачем же? Пусть милиция ищет. А мы им поможем. И простимулируем. Цели-то у нас одни. Ладно, давай теперь о делах. Я тут кое о чем подумала, пока генерал не приперся.

Я ее спросила, что происходило за кулисами во время второго отделения, пока мы с ребятами выплясывали на сцене. Где была Анька? Когда в последний раз видела Максимова?

Леонида Борисовича она последний раз видела одновременно со мной.

– Вспоминай, Настюха!

Он куда-то бежал сломя голову. Никто точно не знает, куда именно он несся: помещений было великое множество. В комплексе такие катакомбы… И кто их только строил?

Но…

Оттуда, куда бежал Максимов, когда мы видели его последний раз, потом появились балетмейстер Алик на пару с Юриком, а также Женька. Они присоединились ко мне, Андрюхе и Славику перед самым выходом на сцену.

– Ты уверена? – уточнила я.

Анька кивнула и сказала, что сегодня утром очень долго сосредоточивалась, пытаясь воспроизвести в памяти картину того, что происходило перед началом второго отделения, когда мы с ней уже вышли в коридор и направлялись к сцене.

– Ну вспомни, Настя! Я шла за тобой с расческой. Потом мы встали в том коридорчике, что прямо у выхода, обе смотрели в ту сторону… – Вспомнила?

Я покачала головой: честно говоря, я перед выходом на сцену не очень-то обращаю внимание на то, что происходит вокруг. За моим внешним видом следит Анька, на которую я полностью полагаюсь. Никто из группы сопровождения меня не трогает: знают, как я себя чувствую. Нет, мандража нет, я не боюсь сцены, но все равно… Я не могу описать это чувство. Ухожу в себя, что ли? Настраиваюсь. Часто кажется, что я забыла все слова. Но как только вылетаю на помост – все куплеты всплывают в памяти.

Возможно, я и смотрела туда же, куда и Анька, но ничего не видела. Меня совершенно не интересовало, кто с какой стороны появился и кто что делал в антракте. Но раз она утверждает, что Алик с Юркой и Женька появились из-за того поворота, за которым в последний раз скрылся Максимов…

Хотя что это нам дает?

Я не могла поверить в то, что кто-то из них троих мог убить Максимова. У них не было мотива. И честно говоря, я не могла представить ни одного из них убийцей. Во-первых, по человеческим качествам (а за почти три года совместной работы и многочисленных поездок я их изучила), да и физически все трое были слабоваты, не то что Максимов, отличавшийся атлетическим телосложением. Я считала, что он в случае необходимости один справился бы даже с этими тремя одновременно, не говоря уже о том, что по отдельности тем более.

– Надо бы поговорить с ними, ты не находишь? – посмотрела на меня Анька, затягиваясь сигаретой.

– Каким образом? Спросить: а ты случайно не воткнул в Леньку шило? Так тебе и ответили. А потом… Я виделась сегодня с Женькой, вместе в ментовку ездили. Не верю, что кто-то из них мог Леньку прихлопнуть. И, Аня, главное, подумай: зачем им это?

Она подумала и со мной согласилась, сообщив, что Алика, Юрку и Женьку она упомянула просто для порядка, чтобы я имела полное представление о происходящих событиях.

– Кто еще был за кулисами? Поклонницы какие-нибудь прорывались?

– Нет, такого, как позавчера, не было.

В субботу за кулисами каким-то образом оказались две девицы (до сих пор неизвестно, как они проникли внутрь, преодолев внушительный заслон из охранников у входа), выследили, в какую гримерную удалился в антракте Андрюша, и ждали его там после концерта. Но они, по всей вероятности, не знали о существовании Агнессы Геннадьевны, устроившей им достойную встречу – примерно как Анька вчера операм, копавшимся в моих вещах.

– Слушай, а ведь если девки как-то проникли в комплекс, значит, туда можно пройти незамеченными? – посмотрела я на подружку. – Куда этих девок дели?

Анька пожала плечами.

Я вспомнила вопли Агнессы Геннадьевны, гонявшейся за претендентками на тело ее сыночка под дикий смех как нашей группы, так и ребят в камуфляже, мимо которых эти две красотки умудрились просочиться незамеченными. Вообще-то при входе всех самым тщательнейшим образом проверяли, как правило, там стоял или Леонид Борисович, говоривший охране, кого пропустить, а кого гнать в шею, или, если он был чем-то занят, – Алик. После того как все собрались, вход закрывали. Охране было строго-настрого приказано никого не пропускать. На этом Леонид Борисович стоял строго.

А что если Леня пропустил кого-то, с кем собирался поговорить, пока у нас идет концерт? Я точно знала, что он никогда не терял времени зря и часто назначал встречи именно во время концерта. У него было даже два сотовых телефона, чтобы нужные люди всегда могли дозвониться. Максимов никогда не сидел без дела. Случалось, что и нам после выступления приходилось улыбаться спонсорам или каким-то типам, функции которых мне были не совсем понятны, но я в них никогда не вникала, полагаясь на Леонида Борисовича. В таких случаях я всегда старалась выглядеть наименее привлекательно (что после трехчасового концерта, выматывающего до предела, бывало не так уж и сложно), чтобы на меня эти спонсоры никаких видов не имели. Правда, увидев меня вблизи – потную (я в таких случаях специально не вытиралась и душ не принимала), тощую (подкладку из лифчика я тут же тайно передавала Аньке и демонстрировала торчащие из боков кости), разукрашенную, как индеец на тропе войны, да еще и с кислой физиономией, которой я старалась придать дебильное выражение – практически все спонсоры теряли ко мне интерес, тем более что рядом колыхалось Анькино пышное тело. На нее все взоры и обращались. Анька с мужиками кокетничала и во многих случаях помогала Леониду Борисовичу выбить для нас деньги. Наша же группа интересовала всех только как товар. Я радовалась.