Тринадцатый Император. Часть 2 - Никита Сомов

- Лучших пропагандистов трудно отыскать, ксендзы по части прозелитизма - мастера. Если сие мероприятие будет успешным, - осторожно, чтобы не сглазить, постучал по деревянному подлокотнику Константин Николаевич, - те, кто вводил в Западном и Привисленском крае латинство, теперь, по пословице, 'выбьют клин клином'.

- Будем надеяться, - кисло кивнул я, не слишком веря в нарисованные графом радужные перспективы. - Значит в отношении ксендзов продолжаем текущую политику, - я на несколько минут замолчал обдумывая свежую идею. Мои собеседники не стали нарушать тишину и лишь добавили нового дыма в прокуренном кабинете.

- Ладно, - я легко хлопнул ладонью по столу. - Оставим Польшу в покое, надеюсь, время покажет, как быть с ней дальше. Но как же быть с русской аристократией?

- Вы, дядя, утверждаете что аресты и конфискации в сложившейся ситуации просто смерти подобны, - продолжил я после паузы. Скорее всего, вы правы дядя. Однако, я ясно представляю к чему приведет сохранение выкупных платежей в отдаленном будущем: к всеобщему обнищанию крестьянства и еще большему, нежели сейчас, оскудению бюджета. И мои министры со мной в этом вопросе согласны - выкупные платежи в перспективе губительны для страны. Так что давайте вместе подумаем, возможно ли нам обойтись без них? - предложил я, осторожно снимая со стола на треть наполненный пузатый коньячный бокал. Медленно вращая бокал вокруг собственной оси, и грея его ладонью, я исподволь наблюдал за собеседниками.

Граф, помня нашу минувшую размолвку, явно не спешил высказываться первым. Великий князь же, по моему примеру, грел в ладони бокал и задумчиво хмурился.

- Есть такая возможность, - немного подумав, устало усмехнулся дядя. - Не простая, рискованная, но такая возможность есть, - повторил он, поднося бокал к лицу и вдыхая аромат янтарного напитка.

- Для этого нам все-таки придется повременить с конфискациями как минимум на месяц, а лучше на два, - начал высказывать свои соображения Великий Князь, отодвинув коньяк в сторону и чередуя свою речь короткими затяжками трубки. - Первым шагом должна стать подготовка общественного мнения. Мы должны немедленно начать эту работу. Нам придется писать всевозможные воззвания, дискутировать в 'Метле' и многое, многое другое, - уже смелее продолжил он. - Вторым шагом станет адресное объявление о конфискации имущества тех, причастных к кружку Блудова, лиц, кого мы сочтем, участниками заговора Гагарина. Остальных 'оппозиционеров' которые пока на свободе посадим под арест в Петропавловку, благо повод имеется весомый - подозрение в участие в заговоре. К ним, возможно, стоит приписать тех, кто хоть и не числился в рядах заговорщиков, но относится к нашим яростным противникам и критикам. Это будет не чрезмерно, а подобным господам крайне полезно иногда давать понять кто в стране хозяин. Однако я прошу у тебя, чтобы большей части арестованных было бы даровано высочайшее прощение. Немалая часть их является выдающимися деятелями в своей области, а их могущество и связи недооценивать просто преступно.

Третьим и последним шагом станет объявление о раздаче имений всем выдающимся офицерам за верную службу. Также следует распродавать конфискованные имения и земли в Царстве Польском и Центральных губерниях России за четверть цены всем находящимся на государственной службе дворянам. В сложившейся ситуации нам как воздух будет очень нужна их безоговорочная поддержка.

Разумеется, что второй и третьи шаги должны быть предприняты одновременно. Время будет играть на нас и если восстание не заполыхает сразу, то потом уже просто не сможет. Кроме того, публичная демонстрация заботы о служилом дворянстве покажет, что император по-прежнему считает их главной опорой престола. Необходимо вбить клин между болтунами-оппозиционерами и находящимся на службе дворянством. Раздача нескольких сотен поместий с бывшими земельными владениями польской шляхты и русской аристократии в качестве поощрения и льготная продажа остальных, однозначно склонит армию, флот и чиновников на нашу сторону.

Следует, однако, соблюдать осторожность и отпуска по обустройству новых владений выдавать постепенно, чтобы не допустить единовременного чрезмерного оттока ваших сторонников из армии и флота.

Таким образом, мы обопремся на нижнее и среднее звено офицеров и чиновников, для которых все желающие вернуть конфискованное будут приравнены к желающим отобрать у них полученные земли и усадьбы, - закончил Великий Князь и замолчал, сложив руки на животе.

- Быть может, стоит заодно ввести единый налог на землю без учета сословных различий? - поинтересовался я.

- НЕТ!!! - Хором раздалось с двух сторон.

- Так я же предлагаю не сразу. Скажем через годик или два и с послаблениями для дворян на государевой службе или ведущих хозяйство самостоятельно и штрафами для бездельников, - поспешил исправиться я.

- Давайте обсудим этот вопрос спустя год, Ваше Величество, - ответил мне дядя. - Сейчас нам бы задуманное воплотить.

- Полностью поддерживаю Его Императорское Высочество Константина Николаевича, - тоже признал тему не своевременной Игнатьев. - Предлагаю лучше обдумать, как быть с общественным мнением в Европе. То, что в России станет совершенно не до Царства Польского это бесспорно, но Европа накинется на нас с удвоенной силой.

- Мы что, совсем не можем повлиять на это чертово европейское общественное мнение? - горестно спросил я.

- Можем, но ненадолго. Пользуясь исключительно вашей трагедией, - 'порадовал' меня граф. - Через месяца два, как раз во время разгара польских конфискаций и, как следствие волнений, тон британской прессы сменится с сочувствующего на осуждающий и пиши пропало.

- Они не осмелятся начать войну с нами!* - возразил я. - Британия никогда не полезет в добрую драку в одиночку, её нужен союзник с сильной армией, - начал перечислять аргументы я, загибая пальцы. - Наполеон III уже отыгрался за поражение своего тезки и потешил самолюбие в Крымской компании. Пруссия, ведомая Бисмарком, никогда не ввяжется в такую авантюру. Австрийской Империи хватит своих проблем на ближайшие годы. Османская Империя безнадежно больна, её уже давно заботит больше удержание своих земель, чем посягательство на чужие. И кто остается? Безнадежно слабые и разрозненные Итальянские королевства или Швеция, которая никак не может забыть перехода нашей армии по льду Ботнического залива?

- А кто говорит о войне? - спокойно спросил, выслушав мои аргументы, министр внутренних дел. - В полной политической изоляции тоже нет ничего хорошего.

- Уж с этим я как-нибудь разберусь. Есть у меня парочка идей по данному вопросу. Ничего особенного, - поспешил успокоить я насторожившихся Игнатьева и Великого Князя. - Я проведу параллель с усмирением Ирландии Оливером Кромвелем* и приложу все усилия, чтобы донести до каждого уха в Европе сведения с кого я беру пример.

- Браво, Николай! Пожалуй, это поставит Британию в интересное положение, - начал рассуждать вслух дядя. - Твое увлечение всем английским определенно выйдет им боком. Британии станет гораздо труднее открыто обвинять Россию в жестокости по отношению к полякам, - он ненадолго замолчал. - А при удачном стечении обстоятельств, быть может, даже поставит их в положение оправдывающейся стороны. К тому же, подобные статьи в прессе в который раз разбередят застарелые раны ирландцев, возможно даже шотландцев. Определенно если преподнести задуманное с умом Британии станет не до Польши!

- Не стоит сбрасывать со счетов, что я веду себя как их явный сторонник. Самый приблизительный расчет говорит о гораздо более обширных преференциях для лимонников со стороны дружественно настроенной России, чем со стороны покоренной Польши. К тому же, никто сможет помешать им, заниматься своим излюбленным делом и по-тихому гадить нам при случае, - закончил я свое выступление.

- Но сколько допущений! - не удержался Игнатьев. - По отдельности все осуществимо, но все вместе это уже попахивает авантюрой. А как много зависит от своевременного и грамотного исполнения! Кто же займется всем этим? Я разорвусь между одним только Царством Польским и нашими внутренними склоками, а на мне ещё 'Чрезвычайная комиссия по расследованию обстоятельств покушения на Его Императорское Величество и его домочадцев 17 февраля 1865 года'! - горячо воскликнул министр.

- Беру на себя подготовку общественного мнения внутри страны, - подал голос дядя.

- Я непременно сведу вас с редактором 'Метлы', - тут же предложил ему свои услуги Игнатьев. - Журнал уже пользуется заслуженной популярностью.

- Не стоит, - улыбнулся Великий Князь. - Думаю, хватит одной вашей рекомендации. Остальное я сделаю сам.

- Но что будет с иностранной прессой? Взвалить её себе на плечи в такой момент мне просто не по силам! - продолжил гнуть свою линию граф.