О смелом всаднике (Гайдар) - Борис Александрович Емельянов

стал виден далеко-далеко, всей стране.

Иван Егорович, зажав под мышкой «Пионерскую правду», пришел как-то к Гайдару очень обиженный.

— Дипломат, дипломат, зачем же ты мне врал про республику?

— Это была моя военная хитрость, — сказал Гайдар. — Книжка теперь написана, и флаг я, пожалуйста, могу снять…

— Нет уж, — сказал Иван Егорович. — Нет, пусть теперь висит, как ему положено. Флаг этот теперь известный.

★

Чашечки-серебряшечки

У Гайдара была маленькая дочка Женя, которую он очень любил.

Однажды Гайдар собрался ехать на юг — лечиться. Женя вместе с мамой проводили его на Курский вокзал, и перед отходом поезда Женя спросила:

— А ты писать будешь? Будет ли почтальон приносить мне от тебя письма?

— Конечно, — сказал Гайдар. — Он обязан приносить тебе мои письма два раза в неделю.

— Только пиши про интересное, — сказала Женя. — Как Маршак. И привези мне в подарок камешков-голышиков.

— Хорошо, — сказал Гайдар. — Я постараюсь.

Он сел в поезд и уехал. В Севастополе он долго лечился, а потом на большом морском пароходе уплыл на Кавказ, в Батуми.

В его каюте были кровати, столы, стулья, чернила и перья. На борту теплохода «Грузия» Гайдар написал Жене письмо:

«Плыву сейчас на пароходе по Черному морю. Море это очень глубокое, и если поставить сто домов один на другой, то все равно потонут. В этом море водятся разные рыбы, веселые дельфины, блестящие медузы, а коровы в этом море не водятся, и кошки и собаки не водятся тоже.

Уважаемая Евгения! Ваша мама писем мне не пишет и за все время прислала только одну штуку. Я думаю, если бы вы были уже человек ученый, то вы бы мне писали чаще.

В кавказских краях я куплю семян, и мы с вами в Клину их посадим на грядку, и очень они расцветут красиво. Скоро уже я приеду домой и там посмотрю, кто что разбил и кто лазил ко мне в ящик…»

Когда это письмо пришло в Москву, Женя и мама долго ходили по улицам и соображали, какая это будет глубина и высота, если действительно сто больших домов нагромоздить один на другой. Получалась очень громадная глубина и очень страшная высота. Жалко было, что домашние животные не могут жить под водой — в таком большом море хватило бы места всем коровам, кошкам и собакам.

Женя и мама зашли на телеграф и послали Гайдару телеграмму:

«Мы ничего не разбивали и к тебе в ящик не лазили. Приезжай скорей».

В городе Батуми Гайдар получил телеграмму и, обрадованный домашним покоем, пошел гулять по городу.

В киоске фотографа он увидел портрет девочки. Девочка смотрела на свои недавно подаренные ей ручные часы. Косички ее торчали в стороны, лоб наморщился. Это была очень хорошая девочка, но сразу было видно, что она еще не научилась считать до двенадцати и не знает, что ей делать с цифрами и стрелками. Гайдар зашел к фотографу и попросил продать ему эту фотографию.

— Не продается, — сказал фотограф.

— Да мне не для себя надо, — сказал Гайдар, — а для маленькой девочки Жени.

— Ну раз для маленькой девочки, то возьмите бесплатно, — сказал фотограф.

— Я вам сейчас покажу, для чего мне нужна эта карточка, — сказал Гайдар.

Он сел к столу и на обороте карточки написал вот такие стихи:

Распустивши две косы,

Смотрит кроха на часы.

«Можно ль мне узнать у вас,

Что сейчас? Который час?»

И ответила мне кроха:

«Я считать умею плохо:

Или девять без пяти,

Или пять без девяти».

Фотограф смотрел через плечо Гайдара, когда тот писал.

— Очень хорошо, — сказал фотограф. — Дайте я перепишу на память ваши стишки.

— Переписывайте, — сказал Гайдар, — мне не жалко. Но только скажите раньше, что у вас за звери живут под столом? Один зверь грызет мой сапог, а второй карабкается вверх по моей правой ноге. Я даже боюсь пошевелиться и посмотреть.

— Э! — засмеялся фотограф. — Это мои товарищи — котята и щенята. Теперь их осталось четверо, а было восемь штук — четырех выпросили соседи.

Он полез под стол и вытащил оттуда трех котят и щенка. Он налил им в миску молока, и котята стали лакать молоко своими розовыми язычками, а щенок сел рядом и терпеливо дожидался своей очереди.

— Вот то, что мне надо, — сказал Гайдар. — Прошу сделать снимок.

Женя очень любила всяких зверят. У нее дома в Клину жили котенок Максим и щенок Жулик.

Фотограф снял для Гайдара свое четвероногое семейство.

На обороте карточки Гайдар надписал:

Из жестяной этой миски

Молоко хлебают киски,

Добрый пес на них не лает,

Только хвостиком махает.

А потом зашел еще в один магазин и купил там игрушечный, почти совсем настоящий чайный сервиз. И, чтобы Жене было веселее жить на свете и ждать его приезда, Гайдар подписал в конце открытки:

«Здравствуйте, люди!

Мы купили вам чашечки-серебряшечки. Очень интересные. Крепко вас целуем».

Совсем внизу Гайдар нарисовал маленького смешного человечка.

После смерти Аркадия Гайдара Женя долго никому не показывала его писем.

Только совсем недавно она показала их мне.

★

Путешественник

С хребтов Уй-Таша и Нажик-Тау стремятся вниз горные потоки. В Уральских горах берет начало Урал-река и катит свои волны до самого Каспийского моря.

Чистый горячий песок лежит по берегам Урала. Всякая рыба водится в светлой и быстрой его воде.

Осетры и белуги прячутся в глубоких речных ямах. Стаями ходят под крутыми ярами жерехи и сазаны. Белобрюхие сомы шевелят усами под корягами.

От главного русла Урала в разные стороны разбежались заливные речушки. По-местному они называются старицами.

Густым, непролазным лесом покрыты их берега, а лесные проходы, как сетями, заплела ежевика. Утки и гуси вольно гнездятся здесь. В лесу, где ежевичный куст, там и тетерев-воркотун. На высоких деревьях вьют гнезда лесные голуби: горлинки, вяхири и витютни.

А там, где буря прошла по лесу, повалив деревья, в чапыжнике, в буреломе, по руслам пересохших стариц — волчьи логова, и ночами волчий хохот и плач раздаются над сонной рекой. Серая куропатка тогда отводит свой выводок в кусты погуще, зайчиха выбирается на поляну, а старый косач, хлопая крыльями, взлетает на дерево и бормочет с перепугу всякую чепуху.

За лесом, за рекой без конца и края расстилается степь. Огромные птицы — дрофы — расхаживают по степи, и часто их