Опочтарение - Терри Пратчетт

— Не могу все выложить на витрину, тут постоянно подростки ошиваются, вы же знаете, как это бывает…

Мокрист проследовал за ним сквозь позвякивающий занавес в маленькую битком забитую комнату, где Дэйв, оглядевшись по сторонам с видом заговорщика, вытащил с полки маленькую черную коробочку и открыл ее под носом у Мокриста.

— Такое не каждый день увидишь, э? — самодовольно спросил Дэйв.

"Пф, да это же булавка!" — подумал Мокрист, но вслух сказал:

— Ух ты! — старательно изобразив голосом удивление.

Несколькими минутами позже он вышел из магазина, борясь с желанием поднять воротник чтобы скрыть лицо. Вот в чем проблема с некоторыми формами безумия. Они могут проявляться совершенно неожиданно. В конце-то концов, он только что потратил 70 долларов на чертову булавку!

Он посмотрел на маленькие пакетики у себя в руке и вздохнул. Когда он клал их в карман куртки, его рука коснулась бумаги.

Ах, да. Письмо З.Л.П.О.Д. Он уже собрался сунуть его обратно в карман, когда ему на глаза попалась старинная табличка на той стороне улицы: Лоббистская. Опусти взгляд, он увидел вывеску над первым же магазином на узкой улочке:

№1. ЗЕЛЕНЩИКА А.ПАРКЕРА amp;СЫНА ЛАВКА

ПЕРВОКЛАССНЫХ ФРУКТ И ОВОЩЕЙ[37]

Ну, и почему же не доставить его? Ха! Он же почтмейстер, так? Что тут такого?

Он проскользнул в магазин. Мужчина средних лет пытался привнести свежую морковь или, возможно, морковей, в жизнь полной женщины с большой хозяйственной сумкой и волосатыми бородавками на лице.

— Мистер Сурьма Паркер? — поспешно спросил Мокрист.

— Секундочку, сэр, я только… — начал человек.

— Просто хочу спросить, вы ли мистер Сурьма Паркер, вот и все — прервал его Мокрист. Женщина повернулась, чтобы взглянуть на того, кто помешал ей, но Мокрист подарил ей такую победительную улыбку, что она покраснела и даже на секунду пожалела, что не накрасилась сегодня.

— Это мой отец — сказал зеленщик — Он на заднем дворе, упаковывает особенно сложную капусту…

— Это его — сказал Мокрист — Почтовая доставка.

Он положил конверт на прилавок и быстро вышел из магазина.

Продавец и покупатель уставились на розовый конверт.

— З.Л.-П.О.Д.? - удивился мистер Паркер.

— О, какие воспоминания, мистер Паркер! — ответила женщина — В дни моей молодости мы писали такое на письмах во время ухаживания. А вы разве нет? Запечатано Любящим Поцелуем От Души [38]. Были тогда и З.Л.П.О.Д., и Л.А.Н.К.Р. и… — она понизила голос и хихикнула — К.Л.А.Т.Ч., разумеется. Помните?

— Это все как-то прошло мимо меня, миссис Втеле. [39] — чопорно ответил зеленщик — И я только рад этому обстоятельству, если подобное означает, что молодые люди посылают моему папе розовые конверты с злпод на них. Ну и времена настали, э?

Он повернулся и позвал:

— Отец!

Ну что же, вот и одно доброе дело сделано сегодня, подумал Мокрист. Ну, или просто дело, во всяком случае.

Было похоже, что мистер Паркер обзавелся-таки сыновьями, тем или другим способом. Но все равно, было… странно, думать обо всех этих письмах, кучами громоздящихся в здании. Можно вообразить, что это конверты с историей. Доставь их, и история пойдет одним путем. Забрось их в какую-нибудь щель — другим.

Ха. Он покачал головой. Как будто незначительный выбор сделанный столь же незначительной персоной может иметь какое-то значение! Историю изменить не так-то просто. Она же все равно возвращается на свой путь, разве нет? Он был уверен, что где-то читал об этом. Если бы все было иначе, никто и никогда не решился бы ни на что.

Он остановился на маленькой площади, куда сходились восемь улиц, и решил пойти домой по Рыночной [40]. Этот путь был не хуже прочих.

Убедившись, что Стэнли и голем заняты разборкой почтовых завалов, мистер Грош прокрался прочь от них по лабиринту коридоров. Пачки писем громоздились так высоко и плотно, что кое-где ему пришлось протискиваться между ними, но в конце концов он добрался до шахты старого гидравлического подъемника, которым давным-давно уже не пользовались. Шахта тоже была забита письмами.

Однако лесенка для техников была еще свободна, и она по крайней мере вела на крышу. Конечно, была еще и пожарная лестница снаружи, но в том-то и дело, что она была снаружи, а у Гроша даже в лучшие его времена недоставало энтузиазма, чтобы лазить снаружи. Он жил в Почтамте, как очень маленькая улитка в очень большой раковине. Он привык к сумраку.

Медленно и болезненно, с трясущимися коленками, он взобрался наверх сквозь этажи, забитые почтой, и открыл люк наверху шахты.

Он моргнул, вздрогнул от непривычного солнечного света, и выволок себя на плоскую крышу.

Ему никогда не нравилось делать это, но что еще можно было предпринять? Стэнли ел как птичка, да и сам Грош обходился в основном чаем с печеньем, но это все равно стоило денег, даже если ходить на рынок перед самым закрытием, а жалованье перестало приходить очень давно, десятилетия назад. Грош был слишком боязлив, чтобы отправиться во дворец и спросить, почему. Он боялся, что если попросит денег, его уволят. Так что он решил сдать в аренду старую голубятню. Что тут плохого? Все голуби присоединились к своим диким собратьям много лет назад, а надежное укрытие — это не то, от чего можно легко отмахнуться в этом городе, даже если оно и пованивает слегка. В конце концов, тут был отдельный вход с пожарной лестницы и все такое. Да это был просто маленький дворец, по сравнению с большинством съемных квартир.

Да и кроме того, этим парням на запах плевать, они сами так сказали. Это заводчики голубей. Грош не был точно уверен, что это значит, знал только, что они используют маленькую семафорную башню, чтобы заводить голубей правильно. Зато они аккуратно платили, вот что важно.

Он обошел большой резервуар для воды, которая когда-то использовалась для работы лифта, бочком пробрался к голубятне и вежливо постучал.

— Это я, парни. Просто пришел за арендой — сказал он.

Дверь открылась и он уловил кусок диалога:

— …соединение не выдержит дольше тридцати секунд…

— О, мистер Грош, входите — пригласил человек, открывший дверь.

Это был мистер Карлтон, человек с бородой, которой мог бы гордиться гном, нет, могли бы гордиться два гнома. Он казался более разумным, чем остальные двое, хотя, впрочем, различие было незначительно.

Грош снял шляпу.

— Пришел насчет арендной платы, сэр — повторил он, озираясь вокруг — И н'востей немного тоже есть, да. Просто подумал, лучше вам сказать ребята, что у нас новый почтмейстер. Будьте пока поосторожнее, ладно? Намек ясен, э?

— Ну и сколько продержится этот? — спросил человек, сидевший на полу и работавший над металлическим цилиндром внутри которого виднелся, как показалось Грошу, сложный часовой механизм. — Вы столкнете его с крыши в субботу, да?

— Ну, ну мистер Уинтон, не надо так шутить надо мной — нервно сказал Грош — Когда он пробудет здесь несколько недель и немного обустроится, я, типа… намекну ему, что вы здесь, окей? Кстати, как ваши голуби, в порядке? — он оглядел голубятню. Единственный находившийся в пределах видимости голубь сидел, нахохлившись, в углу.

— Они полетели размяться — сказал Уинтон.

— Ах, вот оно что, ну тогда ладно — сказал Грош.

— Да и вообще, сейчас нас больше интересуют дятлы — сказал Уинтон, вытягивая из цилиндра металлическую ленту — Видишь, Алекс? Я же говорил тебе, она погнулась. И с двух шестеренок сорвало зубцы…

— Дятлы? — переспросил Грош.

Температура в голубятне ощутимо понизилась, как будто он сказал что-то не то.

— Верно, дятлы — раздался третий голос.

— Дятлы, мистер Эмери? — третий заводчик голубей всегда действовал Грошу на нервы. Это наверное потому, что его глаза постоянно были в движении, как будто он хотел видеть все и сразу. И он всегда держал в руках дымящуюся трубку или другой какой-нибудь механизм. Все они очень интересовались трубками и шестеренками, если уж на то пошло. Странно, но Грош ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них держал в руках голубя. Он не знал, как заводят голубей, но пришел к заключению, что дело это посторонних глаз не любит.

— Да, дятлы — сказал человек с трубкой в руках, которая постепенно меняла цвет с красного на синий. — потому что…

Тут ему кажется пришлось приостановиться и подумать секунду.

— …мы думаем, что их можно научить… о, да, выстукивать послание по прибытии на место, понимаете? Это гораздо лучше, чем почтовые голуби.

— Почему? — удивился Грош.