Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Лотош

Куратор вздохнула, но тут же снова напустила на себя строгий вид.

– Так, отставим лирику. Карина, можешь по внешнему виду определить, что именно у нее сделано?

– Да. Вот это двуствольная сигмостома, правильно? И автоматический дренаж брюшной полости стоит – мы такой аппарат проходили, это "Кобер". Только нам говорили, что он уже почти не применяется, потому что морально устарел.

– Ну, что имеем, тем и пользуемся, – хмыкнула хирург. – Это в частных клиниках всякий ультрамодерн стоит, а у нас больница государственная, оборудование меняют, только когда совсем уже ремонту не подлежит. Расскажи-ка мне о различиях в подходах к колостомированию на восходящей и нисходящей ободочной кишке, а заодно и на поперечине…

Обход продолжался два часа, и к его концу Карина изрядно взмокла: по крайней мере половину времени она отвечала на вопросы, словно на экзамене. Абсцесс печени, выпадение прямой кишки, камни в желчном пузыре, ненароком проглоченная пуговица с острыми краями, изрядно травмировавшая пищевод и желудок и лишь чудом не зацепившая аорту, острая непроходимость кишечника, даже синдром отсутствия пульса… Часть пациентов уже прооперировали Томара и другие хирурги, часть только готовилась к операции. Сразу после обхода Томара передала девушку в распоряжение старшей медсестры, и та немедленно пристроила ее к делу – вместе с процедурными медсестрами заниматься перевязками и ставить клизмы с катетерами. После того, как эта работа кончилась, куратор дала Карине доступ к своему терминалу, объяснила, как найти в больничном хранилище нужные учебники, после чего ушла на лекцию в университет, отправив Карину наблюдать за операцией по устранению стеноза почечной артерии.

Операция девушку не впечатлила: доктор Кай, пожилой опытный хирург, управлявшийся с робоманипуляторами и лапароскопом, казалось, лучше, чем с собственными руками, справился с обходным шунтированием менее чем за полчаса. Умом Карина понимала, что на самом деле простота являлась лишь кажущейся, и что только высокое мастерство хирурга позволила произвести операцию с молниеносной скоростью, но впечатлиться этим так и не смогла. Она лишь тихо позавидовала хирургу: о таком профессионализме она могла лишь мечтать. Хотя, если подумать, можно впечатлиться и уровнем современной техники. Еще лет десять-пятнадцать назад, как она помнила из обзорных курсов, эту операцию в основном делали открытым способом, так что пациент валялся в кровати не один период. А теперь он на третий день своими ногами уходит домой…

После того, как Карина понаблюдала за операцией, перекусила и на первый раз перелистала учебники, снова появилась Томара. Осведомившись о том, как прошла операция, она начала было объяснять, какие разделы учебников следует просмотреть в первую очередь, когда зажужжал ее пелефон.

– Да… – сказала она. – Здравствуй… Нет, не очень. Что-то срочное?… Хорошо, через пять минут подойду, – она сбросила вызов. – Карина, звонил господин Умай. Он терапевт, хочет проконсультироваться насчет одного своего больного. Пойдем, посмотрим, в чем дело.

Терапия оказалась совсем рядом – в соседнем корпусе, через переход. Приемная, в которой находился доктор Умай, располагалась на первом этаже. Доктор разговаривал с молодым парнем возраста Карины или немного старше. У парня были огненно-рыжие волосы, карие глаза и пухлые губы на не по сезону усыпанном веснушками лице. Обнаженный до пояса, он лежал на медицинской кушетке, облепленный электродами диагноста. Карина невольно залюбовалась его сильным красивым телом.

Увидев Карину с Томарой, парень слегка нахмурился.

– Добрый день, Томара, – кивнул доктор вошедшим. – У меня тут определенные затруднения возникли. Похоже, лечащий врач паренька совершенно зря к нам отправил. Какие-то совершенно необоснованные подозрения. Конечно, хронический кашель – плохо, да и кровь в мокроте ничего хорошего не означает, но трагедии здесь особой нет. Мне кажется, в больнице ему делать нечего, вполне можно и дома полечиться. Будь добра, посмотри свежим взглядом.

Он протянул Томаре планшет с историей болезни.

– Вот как? – равнодушно спросила хирург, принимая планшет. – Ну, давай посмотрим…

Она быстро побежала взглядом по страницам, ненадолго задерживаясь на снимках.

– Цитология, гистология? – спросила она.

– Там дальше, в самом конце.

Пролистав историю болезни, и отложив планшет, Томара взяла в руки диагност.

– Ну, молодой господин, – сказал она профессионально-небрежным тоном, – давай мы тебя немного пощупаем. Я действительно ничего такого не вижу, но положено, сам понимаешь.

– Мне не сложно, госпожа, – блеснул улыбкой расслабившийся парень. Он слегка подмигнул Карине, и та невольно улыбнулась ему в ответ. – Меня уже столько раз щупали, что я как-то даже привык.

Томара зачем-то передвинула на другие места электроды диагноста, и они с доктором Умаем склонились над экранчиком, изредка перебрасываясь лаконичными тихими фразами. Карина из любопытства подошла поближе и тоже взглянула на экран, но ничего не поняла. Диагност рисовал какие-то графики, часть которых походила на кардиограмму, а часть не походила вообще ни на что. Похоже, Томара зондировала окрестности сердца, но методы, которые она применяла, Карина не опознала. Она вообще ни разу не видела, чтобы с диагностом работали таким образом, и значок текущей программы обследования, помигивавший в верхнем левом углу, она не распознала. Тогда она отступила к столу и взяла в руки оставленный на нем планшет.

Несколько секунд она недоуменно изучала результаты томографии. Внезапно ее сердце дало перебой. Она уже видела такую картину! Только один раз, но видела. Этого не может быть. Наверняка она ошибается, наверняка просто не может толком интерпретировать увиденное. Ну да, конечно. Наверняка она все перепутала… Осторожно отложив планшет, она повернулась к парню, терпеливо глядящему в потолок, и взглянула на него через эффектор.

Нет.

Она не ошиблась.

Она знала эту картину. Эти черные сгустки и точки, которые она видела через свой сканер, она помнила слишком хорошо. Конечно, на препаратах они специальным образом окрашены, но ее сканер, похоже, не нуждается в окраске. Он прекрасно отличает раковые ткани от нормальных и самостоятельно.

Но в этом месте?! Такие большие узлы?! Нет! Такого не должно быть! Она наверняка ошибается! Ведь ему всего двадцать пять, а это случается только у стариков!…

– Госпожа Томара, – произнесла она, надеясь, что ее голос не слишком дрожит. – Мне что-то нехорошо. Можно, я пока побуду в коридоре?

Куратор обернулась к ней, бросила короткий взгляд на ее лицо и кивнула: