Книга Бытия - Алексей Лукьянов

— Скип, лови!

— Уже, — Дуй успел ухватить голову архитектора, сбитую неловким движением Уй-Диболома, за косичку, и втянул обратно. — Не торчи, где попало.

Зрелище, открывшееся хозяевам "Стандарта", действительно впечатляло. Казалось, кто-то гигантским пыльным ластиком стирает с лица города даже не дома, а целые улицы и переулки, хотя, конечно, сначала падали здания, а потом на их месте образовывалась туча пыли.

И туча эта неуклонно приближалась к конторе Диболомов.

— Вот сейчас и посмотрим, чьи проекты надежнее, — весело крикнул Уй, потому что иначе его уже никто бы не услышал.

Ваз-Газижока продолжал с ужасом вглядываться в катаклизм. Он все надеялся, что волна разрушений минует его детище, но вот пала Ложа Мудрости, вот рухнул Дворец Чревоугодия, а за ними и Архитектурная Контора.

Досмотреть катастрофу ему не дали: Дуй бесцеремонно сбросил голову на пол, а Уй захлопнул ставни, а за ними и оконные рамы.

— …? — предложил сквозь грохот Скип.

— …, - согласился Уй.

Дуй достал из шкафчика бутылку, и в невыносимом грохоте наполнил три стакана чем-то прозрачным.

— …!

— …!

— Да пошли вы! — ответил мучителям разорившийся архитектор, и едва не поперхнулся влитым в горло перебродившим экстрактом борзянки.

В этот момент контора Диболомов дрогнула, и сквозь ставни и рамы в комнату ввалилась, истошно вопя и размахивая руками: "Нужно планировать, планировать!..", сикараська.

— А теперь — за планирование! — провозгласил Дуй.

В рот архитектору влилась новая порция.

Со всего маху Лой-Быканах врезался в "Заведение", мимо которого собирался планировать. Так как задние толчковые у философа оказались чересчур сильными, удар получился что надо, и "Заведение", конус, стоящий на вершине, начало быстро заваливаться на бок. Жажда жизни заставила Лой-Быканаха активней шевелить конечностями, и он побежал по вертикальной стене, которая с каждой секундой становилась все горизонтальней.

Разгон вновь получился не хилый, и следующим прыжком эксцентрик перепрыгнул на "Приют усталой сикараськи", но, почувствовав, что и эта поверхность неустойчива, сиганул на соседний жилой дом. Тот оказался круглым и покатился; в поисках твердой опоры философ достиг "Башни Разговенья", которую обрушил на спиралевидные "Офисы и Бухгалтерии", с которых в панике перепрыгнул на "Торчальню", та опрокинулась на "Горсовет", а "Горсовет" на Ложу Многих Знаний, Ложа потянула за собой "Веселых сикарасек", "Сикараськи" на излете зацепили колоннаду "Чертога Держателей Неба", посвященного Патриархам… город рушился на глазах.

А на гребне этой волны разрушений мчался, боясь остановиться, Лой-Быканах.

В голове его при этом вертелись самые что ни на есть философские мысли. Они пришли разрушить мое жилище, а вместо этого я разрушаю их дома, рассуждал он, активно перебирая лапами.

— Что, умираешь? — в клубах пыли рядом с эксцентриком мчался Патриарх.

— Нет, выживаю… — и вдруг обнаружил, что никакой опоры, даже качающейся, под ногами нет, и притормозить или поменять вектор движения уже не представляется возможным.

— Нужно планировать, планировать! — закричал Лой-Быканах, в тщетных попытках ухватиться за воздух размахивая руками.

И врезался в ставни какого-то приземистого строения, все еще заставляя себя планировать. Вслед за ним, больно ударив по заднице, влетел огромный каменный блок.

— А теперь — за планирование! — сказал кто-то в наступившей тишине.

Едва пыль улеглась, Лой-Быканах открыл сначала левый глаз, потом правый, потом спросил:

— К вам можно?

Хозяева ничего не ответили. Они протянули гостю стакан с прозрачной жидкостью. Пахло перебродившими балданаками.

— Я в завязке, — отказался философ.

— Уй, — представился один.

— Дуй. Но можно и Скип, — шаркнул ножкой другой.

— Ваз, — непонятная круглая штука на столе оказалась говорящей. — Газижока.

— Лой. — Эксцентрик задумался. — Можно Быканах.

Все вчетвером выглянули наружу.

С неба полилась вода.

— Это очень кстати, — ловя на ладонь капельки влаги, заметил Дуй.

— Пыль прибьет, — согласился Уй.

Возле конторы "Стандарт" начали кучковаться сикараськи. Всех волновал один вопрос: почему этот дом не рухнул?

— Сие есть катастрофа! — говорил первый.

— Сие есть беда! — возражал второй.

Третий лишь качал головой.

— Что-то не так? — первый со вторым приготовились скандалить.

— Сие есть феномен, тайна! — третий воздел перст к небу.

— Но ведь и беда!..

— И катастрофа…

Но третий лишь рукой махнул.

Трое мудрецов-теоретиков сидели на краю бескрайнего водного массива, имени которому никто не мог дать. Массив образовался недавно, после событий, о сути которых и шел спор.

Произошло же следующее: некоторое время назад из ниоткуда, а если быть точнее — с неба, перед неким мудрецом-теоретиком, обитавшем в полной и добровольной изоляции на Краю Света, упала колоссальных размеров штуковина. Раздалось оглушительное крак, Край Света не выдержал давления и лопнул. Взрывной волной теоретика отбросило к скалам, и настолько удачно, что от удара отвалились голова и задница. Пока все это выросло по новой, оказалось, что не только у туловища отрасли недостающие части, но и у недостающих частей выросло все остальное. Так и образовалось три мудреца вместо одного.

Все бы ничего, но Край Света бесследно исчез, и на его месте образовалась безымянная водная гладь. Именно это и волновало сейчас мудрецов.

Устав от бесплодных споров с глупыми оппонентами, третий принялся считать время, которое потратила его голова, чтобы вырастить тело.

Гын-Рытркыну повезло — перед головой время от времени пробегали всякие мелкие сикараськи, которых он по мере возможности поедал, поэтому за десять дней — это этап — отрастил худую шею, за два этапа — еще и руку, благодаря которой ловить сикарасек было сподручнее. Меньше чем за период — это пять этапов — получился совершенно новенький Гын-Рытркын. И еще двое, как оказалось. Кстати, а как их зовут?

— Эй, вы двое! Как вас там?

Мудрецы встали с прибрежных валунов и побрели к Гын-Рытркыну.

— Звать вас как, спрашиваю?

Некоторое время те непонимающим взглядом сверлили оппонента, а потом уточнили:

— Нас?

— Не меня же, — рассердился Гын-Рытркын. — Вроде плоть от плоти, а такие дураки…

Мудрецы надулись.

— Значит, никак не зовут, — понял носитель оригинальной головы.

— Дын-Рытркын, — выпалил первый.

— Бздын-Рытркын, — почти одновременно с первым выкрикнул второй.

Гын-Рытркын растерялся:

— А я тогда кто?

Желторот и Торчком вернулись только под вечер, усталые и довольные. Тып-Ойжон уговорил воина перенести расправу на потом, и путешественники начали пытать Раздолбаев насчет обычаев местных сикарасек.

Выяснилось, что пещерное поселение, в которое так бесцеремонно приволокли погостить экспедицию, располагалось у подножия гор, местные сикараськи именуют себя циритэли, и помимо охоты и собирательства строят из подручного материала — в данном случае камня — огромные сооружения, памятники. Видимо, с памятью у них тут неважно.

Но самым интересным оказалось не это.

— Ну что тут непонятного? — кипятился Желторот. — Вот этих, которые с буферами, — он изобразил перед собой большие полушария, — называют бабы. А все остальные — это их мужики.

— А почему у этих мужиков хвост спереди растет? — поинтересовался Тым-Тыгдым.

— Это не хвост, а уд, — вмешался Торчок. — Все мужики им очень гордятся.

— Как-как он называется? — не понял мудрец.

— Ой, как они его только не называют, — отмахнулся Желторот. — Я сам слышал, как один с этой штукой разговаривал. И другом звал, и горбатым почему-то. А бабы — просто хозяйством.

Мудрец задумался. Все остальные ждали продолжения рассказа:

— Дальше, дальше, бичи, — подталкивал приятелей Старое Копыто.

— А все, — переглянулись в недоумении Раздолбаи.

Тут уж все, от Гуй-Помойса до Ботвы, возмутились: как можно весь день провести в гуще событий и ничего не узнать? А кто та, с позволения сказать, баба, которая руководила извлечением экспедиции из ямы? За что валтузили друг друга мужики на круглой вытоптанной площадке перед одной из пещер? Что за стоны раздаются время от времени за каменной стеной? И как называются маленькие сикараськи, у которых и не разобрать — то ли есть уд, то ли его нет?..

И не пробегала ли здесь искомая макитра на ресничках?

Желторот с Торчком ответили, что и так слишком много узнали, и кроме того борзянка здесь настолько забористая, что вообще удивительно, как они хоть что-то запомнили.