Конан триумфатор (Тайна врат Аль-Киира) - Роберт Джордан

Не успели носильщики вступить во двор ее загородного поместья и поставить носилки на шиферные плиты, как Синэлла уже выскочила. Но даже в этой спешке она ощутила прилив ярости при виде дома. Несмотря на то, что он был не менее велик и роскошен, чем городские дворцы, все же это здание не было настоящим дворцом. Беленые стены и крыша, покрытая красной черепицей, - такой дом подошел бы купцу... или женщине. Согласно старинному закону, ни одна женщина, будь то принцесса или даже королева, не имела права владеть дворцом в черте Ианты. Но она изменит этот закон. Во имя богов! Если то, на что она надеялась, правда, все изменится уже в этом месяце! Почему она должна ждать смерти Вальдрика? Даже армия не сможет ее остановить. Искандриан, Белый Орел Офира, будет брошен перед ней на колени, как и прочие высокие офирские вельможи.

Она сбросила плащ - служанка потом заберет его - и подняла подол своего платья выше колен, не обращая внимания на слуг, тут же уставившихся на ее белые ноги. Так взлетела она по лестнице, торопясь на самый верхний этаж, в комнату без окон, куда не имел доступа никто, кроме нее самой. То, что там находилось, она стерла из своей памяти с помощью чародейства, так что, пока она находилась вне этого помещения, она сама ничего не знала и никто, таким образом, не сумел бы выманить у нее тайну.

В золотых канделябрах горели бледные, коптящие свечи, но всего их света не хватало для того, чтобы рассеять тяжелое чувство, вызываемое зловещим назначением этого покоя. В определенном смысле то была молельня, хотя здесь не имелось изображений божества и алтаря. Единственным предметом обстановки был стол - вернее, три длинных, отполированных до зеркального блеска. На одном из них стояли запечатанные бутылки, содержимое которых слабо булькало или светилось призрачным светом, и сосуды со скверно пахнувшими порошками - орудия ее искусства, которому она обучалась самостоятельно. На втором лежали амулеты и талисманы. В некоторых скрывалась страшная сила. Она хоть и чувствовала это, но не могла заставить ее служить себе. Но Аль-Киир позаботится о том, чтобы это случилось.

Она спешила к третьему столу, потому что на нем находились фрагменты свитков и рваные пергаментные листы из рукописей, которые она с большим трудом собирала годами. Они хранили страшное знание о чародейских силах, которые мир стремился позабыть, - волшебные силы, и они дадут в ее руки власть. Она торопливо перелистала их, не слишком заботясь о том, чтобы не повредить этим древние страницы. Наконец она нашла то, что искала, и с трудом прочла слова, написанные на языке, мертвом вот уже тысячелетие. Может быть, она была последним человеком, владеющим этим языком, потому что тот мудрец, что обучил ее этому, уже мертв. Она задушила его его собственной бородой, а для полной уверенности убила его жену и детей. Смерть сохраняет тайны лучше, чем любое золото.

Ее темные глаза загорелись, и она еще раз перечитала найденные строки.

"Так взываю к великому богу, так молю его, так воздвигаю перед его изображением мост между мирами, подобный огненному свету, дабы указать ему путь к тебе".

Она полагала, что под "мостом" подразумевается жрица, и поэтому сама стояла перед изображением Аль-Киира. Но то, что покоилось под горой, не было фигурой в полный рост. Это было поясное изображение божества. Следовательно, во время ритуала перед жрицей должна стоять полная фигура. Полная! Бронзовая статуэтка! Так должно быть! Ее переполняла чудовищная радость, когда она выскочила из комнаты.

В коридоре служанка зажгла огонь в серебряной лампе, свисающей с потолка. В руках у нее была чаша с углями и лучина, но тем не менее она поспешно упала на пол перед своей госпожой.

Синэлла даже не подозревала о том, сколько времени прошло. Над городом уже опускались сумерки, и драгоценное время уходило, пока она изучала листы.

- Найди лорда Тараменона! - приказала она. - Он должен был уже прийти в мою гардеробную. Беги, девчонка!

Служанка помчалась так быстро, как только могла, потому что недовольство леди Синэллы могло повлечь за собой такое наказание, о котором лучше и не думать.

Было бы бесполезно спрашивать, почему молодой лорд приятной наружности остановился в ее загородном доме. Тараменон хотел стать королем. Идиотское желание для того, кто был, во-первых, не королевского рода, а во-вторых, не располагал деньгами; желание, которое он полагал скрыть от нее. Конечно, он был лучшим фехтовальщиком в Офире - она позаботилась о том, чтобы самые искусные бойцы на мечах были к ней привязаны, - но это не идет в счет, когда на карту ставится трон. Он помогал Синэлле в ее стараниях оживить бога и в темноте своей воображал, будто она не сможет править, не имея супруга. Обладающий завышенной самооценкой лорд считал, что этим супругом будет он, - и таким образом он окажется на престоле. Она не делала ничего, чтобы лишить его этого счастливого заблуждения. Пусть пока!

Четыре камеристки, стройные золотоволосые девушки; специально подобранные по внешности, одетые в полупрозрачные шелка, лишь на мгновение застыли в низких поклонах и тут же снова быстро принялись за работу, когда Синэлла вошла в гардеробную. Это были сестры знатного коринфийского рода, и к тому же погодки, родившиеся друг за другом. Синэлла сама сломила их гордость и вымуштровала их. Теперь они преданно и молча проследовали за ней через комнату и раздели ее, не мешая ей идти вперед. Обнаженная и еще более соблазнительная, чем в дорогих шелках и сатине, с длинными ногами и полной грудью, Синэлла позволяла им служить себе. Одна держала зеркало в раме из слоновой кости перед ее лицом, в то время как вторая красила ее губы и веки тонкой кисточкой из волос дикого зверя. Две остальные осторожно обтирали ее прохладными влажными платками и смазывали изысканными ароматными маслами из Вендии. Капля такого масла стоила золотой.

В вестибюле послышались тяжелые мужские шаги. Одна из служанок поспешно взяла пеньюар из багряного бархата. Синэлла протянула руки, чтобы девушка могла ее одеть, и в этот момент шаги прозвучали перед самой дверью.

Тараменон непроизвольно затаил дыхание при мимолетном, но невероятно волнующем видении этих дух захватывающих окружностей, которые слишком быстро исчезли под бархатом. Сам он был высокого роста, с широкими плечами, орлиным носом и глубокими карими глазами, которые растопили уже немало женских сердец. Синэлла радовалась тому, что он пренебрег современной модой и не отпустил себе бородку. Но, к своему удивлению, эту радость она скрывала.

- Теперь ступайте! - приказала она, туго затягивая на талии атласный пояс.

Четыре девушки покорно покинули помещение.