Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ) - Егор Чекрыгин

Охрана Царя Царей, ясное дело пошла потому что несолидно человеку занимающему столь высокую должность, шляться одному как какой-нибудь шпане. А Лга’нхи со своей бандой, типа тоже пошел для солидности, ибо не отправлять же своего шамана, как бедного родственника с одними чужеземцами.

Я бы пожалуй раздулся от важности, принимая такие почести, только вот ребята из окружения Мокосая, еще раньше, на пиру пообещали своим корешам из диверсионной оикия, настоящую крутую охоту, «какой они у себя в степи даже и не видели», и явно пытались воспользоваться моментом выхода из города, чтобы приятно провести время.

Эти засранцы вроде как даже уже успели поспорить кто больше добудет горных баранов… Весть о чем сразу разнеслась по всему Иратугу и предстоящий матч уже во всю обсуждался по всем деревням и весям этого царства.

Подходящая гора нашлась со второго раза. Первую, на которой местные шаманы и так обычно проводили большинство камланий, я забраковал. А вот зато вторая, вполне себе подошла. — и местечко достаточно уединенное, и сама гора… так сказать очень подходящая для моих целей. И какой-то далекий иратугский Царь, одержал возле нее какую-то грандиозную иратугскую победу. …Настолько грандиозную, что о ней помнят даже спустя десяток поколений. (Никак десятку человек зараз, морду набили). — Короче место подходило вполне. И я не стал откладывать дело в долгий ящик, начав подготовку к Великому Камланию.

И пока я, размышляя о Важном и Вечном, в поте лица варил наркокомпот из принесенных с собой припасов. (Местными лучше не пользоваться), — мои студенты в поте лица чистили вершину, а Лга’нхи с приятелями, так же в поте лица бездельничали, лазая по горам и добывая разную дичь.

Глава 5

— Ну как? — Спросил я у Лга’нхи.

— Нормально. — Ответил мне он.

— А Ниткаст чего говорит?

— …Он говорит слишком много. — Раздраженно ответил мне Лга’нхи. — Сам с ним разговаривай, а то мне хочется его убить.

— …Будто мне не хочется.

Собственно говоря, беседа эта проходила уже спустя почти неделю после Великого Камлания. …Которое впрочем, прошло вполне обыденно и почти неинтересно.

Ну залезли мы с Мокосаем на вершину изрядно очищенной от всякой травы и кустов горы. Резанул я горло несчастной козе, на свою беду так не вовремя попавшейся мне на глаза. Обрызгал ее кровью очередную нарисованную пентаграмму. А заодно уж, — напоил этой же субстанцией Мокосая подмешав в это пойло хорошую такую порцию грибной наркоты. А потом, брезгливо ковыряясь в козьих кишках, еще раз старательно допросил Царя Царей, в тщетной надежде что его расторможенное наркокомпотом подсознание подкинет мне каких-то дополнительных фактов о кознях злобных врагов и ткнет пальцем в кандидатуру Главного Злодея.

Тщетно. — Под дурью Мокосай все больше раскачивался сидя на заднице бессмысленно уставившись перед собой, да бормотал разную хрень, вслушиваясь в которую я потратил половину ночи, но так и не извлек ничего для себя полезного.

Вторую половину ночи, я махнув рукой на психоанализ, — потратил на мясо козы и дедуктивный анализ всей собранной мной информации о положении дел в Иратуге, и просчитывание своих следующих шагов.

Что собственно я знал абсолютно точно? — Под Мокосая явно копают. Кто-то хитрый и умный, распускает слухи о его болезни и о плохом положении дел в Иратуге. …Что в глазах местных есть взаимозависимыми явлениями.

Как в Китае, император отвечал перед народом за стихийные бедствия, ибо ему по должности полагалось договариваться по таким вопросам с Небом, и коли возникал какой-нибудь потоп, засуха, или иной катаклизм, это означало что договаривается он хреново, а значит и император он соответствующий умению договариваться. — Так и тут, — Царь Царей был ответственным за все, и только полный идиот не смог бы провести параллель между его собственным здоровьем и неурожаем, падежом скота или нашествием саранчи.

…Только вот Тут поменять такого хренового правителя было куда легче, чем в Древнем Китае, поскольку дистанция между Царем Царей и народными массами, недовольными его правлением, была намного короче.

…Ну да все вышеперечисленное, это банальная констатация фактов уже давным-давно известных. А вот вопрос «Кто?», — даже после нескольких дней пребывания при Дворце и разговоров с Мокосаем, по-прежнему оставался абсолютно неясным.

Зайдем с другого края, — кому выгодно?

Ну первым, и самым явным кандидатом будет Фулкар, — какой-то там кривоколенный племянник бывшего Царя Царей Виксоя. Который по результатам гражданской войны, вынужденный был прогнуться под Мокосая и даже принести ему какие-то страшные клятвы покорности. А еще…

…Нет. Не от той печки я начал плясать. Пожалуй стоит погрузиться в проблему поглубже, в смысле, по времени. Так что нафиг края, — вернемся к самому началу Больших Иратугских Разборок и посмотрим на творившиеся тогда безобразия.

…Когда я хорошенько порасспросил Мокосая про эти дела, то выяснил что это именно Фулкар чуть ли не возглавлял так сказать «участников заговора», «сместившего» прежнего Царя Царей с занимаемой должности методом скоропостижной, но всеми уже с нетерпением ожидаемой кончины, от воткнутого в брюхо кинжала.

И!!!! Что очень немаловажно, — кинжал этот принадлежал именно Фулкару, и именно он воткнул его в двоюродного дядю, после очередной вспышки бешенства и паранойи у бывшего монарха.

…Вообще-то говоря, даже Мокосай признает что тогда вопрос стоял «или-или». Или Фулкар прирежет дядю, или дядя грохнет племянника. Но!

…Но дальше, у этого молодого еще, но уже весьма предприимчивого политического деятеля, вышел небольшой облом. — Метившего на место Царя Царей Фулкара, широкие массы иратугской общественности, в упор отказались видеть на этой должности. …И не только… а в прочем может быть именно… как раз из-за близкого родства с прежним Царем Царей, который при жизни умудрился всех задолбать своей простотой и бесхитростностью при принятии решений, (в том числе, — кого казнить — кого помиловать), да еще и так изгадил собственную репутацию и репутацию Царства, что одно только упоминание о нем и его родне, начало вызывать у большинства простых иратугцев приступы изжоги.

Но самое главное, — даже несмотря на эти приступы изжоги, — убийство, пусть и кривоколенного, но двоюродного дяди, не слишком укладывалось в патриархальном сознании жителей Иратуга, воспринимавшие это как-то уж очень негативно. И они сильно сомневались что предки будут благоволить тому кто свершил такую бяку. А значит и «договариватель с Небом», из него получится хреновый.

Сложилась весьма дурацкая ситуация. — даже после того как место на троне полностью освободилось, — явный лидер оппозиции, не мог занять место Царя Царей, из-за мнения народа, который в этих краях еще много что значил.

И тут, воспользовавшись этой ситуацией, — вдруг оживились другие кандидаты на должность, и начали активно толпиться на ступеньках ведущих к Трону, пихаясь локтями, наступая друг-другу на ноги и грязно матерясь.

И что еще интереснее, — среди предлагаемых кандидатов на Царство, Мокосая спервоначалу вообще не было. А были, — двоюродный брат Виксая, — Дороскай; его племянник Фулкар, все еще не оставивший честолюбивых мечтаний; Шорбей, — ближний советник Царя Царей и отец его второй жены. Муж его первой дочери Докай, и еще штук пять-шесть, так сказать «второочередных» кандидатов, впрочем «второочередными» себя не считающих.

Увы. — но смерть Царя Царей была слишком внезапной, и обрамлена слишком необычными и странными обстоятельствами, чтобы Виксой мог успеть подготовить «законного» наследника. И слишком нервной была обстановка в Царстве, чтобы смена произошла относительно спокойно. Увы, — но очень уж многие вдруг стали думать что дальнего родства с царским семейством и некоторого положения в иратугском обществе, вполне достаточно для занятия столь высокой должности. А никого Надзорного органа, который бы смог обеспечить честные и устраивающие всех, а главное — бескровные выборы, в царстве предусмотрено не было. Ни тебе Верховного Суда, Совета Старейшин, или Верховного Понтифика.

Так что мирно договориться не получилось. И не получалось до тех пор, пока большинство кандидатов, в ходе «избирательной компании» взаимно не аннигилировали друг дружку.

Фулкар сразу грохнул своего главного конкурента Дороксая и кучу его сторонников, первым пролив кровь, что опять же не прибавило ему симпатий. Потом Шорбей разобрался с Докаем, но и сам погиб при невыясненных обстоятельствах, как говорят во время переговоров с одним из «второочередных».

Впрочем, — среди этих самых «второрчередных» шла та же хрень, резня и предвыборные дебаты, не лучшим образом влияющие на их здоровье в частности, и статистику долгожительства в Царстве, вообще.