Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии - Джин Сэссон

Второй город – Медина. Он считается городом пророка, так как именно там похоронен Магомет.

И, наконец, Иерусалим. Именно там пророк был вознесен Аллахом на небеса. Мусульмане всегда с горечью говорят об Иерусалиме, потому что город оккупирован и не доступен для людей нашей веры.

Если Мекка, Медина и Иерусалим являются источником веры для любого мусульманина, то Каир представляет собой образец торжества мусульманства. Каир как бы воплощает в себе достижения арабской цивилизации за прошедшие пятьдесят веков. Вообще Египет можно назвать источником гордости всех арабов. Когда думаешь о могуществе и богатстве древних египтян, об их культуре и науке, современные страны Персидского бассейна представляются карликами, несмотря на всю выгоду, выкачиваемую ими из нефтяных скважин.

Именно в Каире, городе, в котором жизнь бурлит уже много тысячелетий, я стала женщиной. В арабской культуре, где моменту перехода от ребенка к женщине придается столь большое значение, каждая девочка одновременно со страхом и удовлетворением встречает свои первые месячные. Я была просто поражена, когда некоторые из моих подруг из Европы и Америки рассказывали мне, что не знали, что происходит с ними, когда увидели свою первую кровь, а кое-кто из них даже решил, что умирает. Приход месячных – обычная тема для разговора в мусульманском мире. В этот момент ребенок становится взрослым. Обратного пути в теплый кокон детской невинности не существует.

В Саудовской Аравии появление первых месячных говорит о том, что пора выбирать первую чадру и абайю. Даже продавцы, мусульмане из Индии или Пакистана, относятся с уважением к девочке, покупающей себе первую чадру. Они стараются помочь выбрать то, что наилучшим образом подходит юной женщине.

Хотя чадра должна обязательно быть черного цвета, качество и вес материала могут быть самыми разными. Чадра может быть очень тонкой, позволяя окружающим видеть слабый контур запретного лица. Лучше, однако, приобретать чадру из более плотного материала, сквозь который хорошо видно, но в то же время он надежно защищает женщину от любопытных взглядов. Если женщина выбирает традиционную чадру из толстой черной ткани, ни один мужчина не сможет рассмотреть ничего за этим покровом, который не колышется, даже когда женщина глубоко вздыхает. Правда, такой выбор делает невозможным рассматривать драгоценности на золотом рынке или заметить в сумерках движущийся автомобиль. Должна сказать, что в дополнение ко всему этому многие женщины носят толстые черные перчатки и такие же чулки, чтобы ни один сантиметр запретной плоти не оказался выставленным на всеобщее обозрение.

Для тех, кто хочет проявить свою индивидуальность, есть много способов. Часто женская одежда шьется по специальному заказу и украшается самыми разнообразными ювелирными изделиями. Некоторые из женщин настолько обвешаны побрякушками, что мужчины оборачиваются на один только звон украшений. Сама абайя тоже часто украшается разнообразной вышивкой.

Женщины, особенно молодые, всячески стараются выделиться из толпы себе подобных. Продавцы показывают им образцы одежды, которая должна соответствовать последним веяниям моды. Они показывают девушке, как сейчас принято запахивать покрывало, как завязывать абайю, чтобы нога была видна именно настолько, насколько ее можно выставить, не навлекая на себя риска попасть в поле зрения мутавы. Каждая девушка старается подобрать для себя наиболее подходящую манеру носить абайю.

В магазин входит ребенок, а выходит оттуда уже женщина, одетая в абайю и чадру и считающаяся с этого момента достигшей возраста замужества. Арабские мужчины без всякого интереса смотрят на девочку, когда она входит в магазин, но как только она появляется в чадре, отношение к ней меняется. Теперь мужчины пытаются увидеть хоть что-то запретное, пусть это будет тоненькая полоска кожи между обувью и абайей. Скрытые чадрой, мы, арабские женщины, кажемся нашим мужчинам загадочными и соблазнительными.

Впрочем, я сейчас была в Каире, а не в Саудовской Аравии, так что появление первых месячных не означало ничего, кроме неудобства. Сара и Нура показали мне, что я должна делать, и сказали, чтобы я ни в коем случае не говорила об этом Али, так как тот немедленно приказал бы мне надеть чадру, хотя мы были и в Каире, а не дома, Capa смотрела на меня с грустью и вздыхала не переставая. Она-то знала, что ждет меня. Отныне я буду считаться опасной для всех мужчин, пока меня не выдадут замуж и не спрячут за стенами нового дома. В Каире у Ахмеда были великолепные апартаменты, занимавшие три этажа одного из современных зданий в центре города. Ахмед с Нурой поселились на верхнем этаже, чтобы никто не докучал им, а служанки-филиппинки, трое детей Нуры, Сара и я заняли второй этаж. Али, Хади и египетский проводник жили под нами. Мы с Сарой вздохнули с облегчением, когда узнали, что Али и Хади будут жить на другом этаже.

В первый вечер нашего пребывания в Каире Ахмед, Нура, Али и Хади решили отправиться в ночной клуб, чтобы посмотреть танец живота. Ахмед решил, что лучше будет, если мы с Сарой останемся дома с детьми и служанками. Сара не возражала, что же касается меня, то я подняла такой шум, что Ахмед не выдержал и в конце концов махнул на меня рукой.

Мне было четырнадцать лет, и я была настолько поражена страной фараонов, что громко провозглашала, что Каир – мой любимый город. Это чувство к Каиру и по сей день живет во мне. Возбуждение бурлящего, огромного города передалось и мне, так что душу мою охватили самые разнообразные чувства. Я видела гуляющих по улицам мужчин и женщин в самой разнообразной одежде, людей, ищущих приключений и пытающихся обрести новые возможности. Я поняла, что моя прошлая жизнь была пресной и что Каир являет собой полную противоположность городам моей страны, казавшимся мне стерильными и безжизненными.

В Каире полно нищих, и это поначалу угнетало меня, однако, по зрелому размышлению, я решила, что и в этом есть свой плюс, так как в борьбе противоположностей я увидела возможность движения вперед. Бедность многих толкает на борьбу за перемены, а без этого ни одно государство не сможет динамично развиваться. Я снова вспомнила Саудовскую Аравию с ее всеобщим благосостоянием, ведущим к застою и разложению.

Безусловно, в нашей стране существуют различные классы: от богатейших членов королевской семьи до низкооплачиваемых рабочих, но никто из них, включая иностранную рабочую силу, не лишен самого необходимого. Наше правительство гарантирует благосостояние всех саудовцев. Каждый мужчина имеет право на собственный дом, медицинское обслуживание, образование, работу и даже деньги на питание, если заработка ему не хватает. Женщин обеспечивают мужчины их семей, будь это муж, отец, брат или кузен.

В результате удовлетворения всех основных потребностей искра жизни, которую разжигает неудовлетворенность, безнадежно угасла в моей стране. Из-за этого я почти отчаялась дождаться, что Саудовская Аравия окажется в состоянии перевернуть очередную страницу своей истории. Мы слишком богаты и слишком ленивы, чтобы пытаться изменить что-либо в жизни нашей страны. Когда мы ехали по Каиру, я сказала об этом своим спутникам, но, кроме Сары, никто не понял, что я имею в виду.

Садилось солнце, и небо за резкими контурами пирамид золотилось в его закатных лучах. Могучий Нил величаво катил свои воды через город и дальше, в пустыню. Глядя на все это, я чувствовала, как кровь закипает у меня в жилах.

Али со своим приятелем были в ярости оттого, что нам с Сарой, двум незамужним женщинам, позволили поехать в ночной клуб. Хади долго и нудно внушал моему брату, что это ничто иное, как подрыв устоев, и победно заявил, что все его сестры вышли замуж в возрасте четырнадцати лет и что до этого их тщательно оберегали мужчины его семьи. Он сказал, что поскольку считает себя глубоко религиозным человеком, то обязательно доложит моему отцу об этом недостойном поведении. Мы с Сарой, осмелевшие оттого, что находились далеко от Эр-Рияда, корчили ему рожи и говорили, что лучше бы ему держать свое мнение при себе.

Хади пожирал танцовщиц глазами, но в то же время отпускал в их сторону грубые замечания и без конца повторял Али, что все они шлюхи и что будь его воля, он приказал бы забить их камнями. Вообще этот Хади казался мне напыщенным ослом. Даже Али устал от его лицемерия и начал нетерпеливо барабанить пальцами по столу и демонстративно смотреть по сторонам.

После поведения и высказываний Хади я была просто потрясена тем, что произошло на следующий день.

Ахмед нанял лимузин, чтобы отвезти нас с Сарой и Нуру за покупками, сам отправился на какую-то деловую встречу, а гид-египтянин, бывший по совместительству шофером, повез филиппинок с детьми в бассейн отеля «Меga House». Когда мы уезжали, Али и Хади еще спали, утомленные вчерашним походом в ночной клуб.