Вспомнить забытое. Тайна военного лагеря. Книга 1 (СИ) - Виннер Виктория

В итоге дядя Макс взял для себя салат и чай с пирожком, а для меня — чай и булочку.

— Спасибо, — отблагодарила я, хотя, есть действительно совсем не хотелось.

Мы присели за свободный стол, который находился на достаточном расстоянии от остальных, и если говорить тихо, то никто не услышит.

— Дядя Макс, скажите, а Вы хорошо помните язык Ренхена? — начала я сразу, без предисловий.

— Милая, конечно, помню, — с грустью ответил профессор. Я понимаю, что эта тема всегда будет для него болезненной, но не могу не продолжить.

— Как переводится «Ахкаэ наш ао сварх мага арт»?

Профессор уронил вилку, та упала на пол с громким звоном, чем привлекала всеобщее внимание к нам, и только дядя Макс, казалось, звона не заметил. Он смотрел на меня каким-то непонятным взглядом. С тоской? Тревогой? Грустью? Не понимаю… Долго смотрел, потом вроде бы расслабился, а я продолжала сохранять невозмутимое спокойствие, хотя, внутри зарождалась тревога. Как вспомню вчерашний подслушанный разговор, и «зачистить родственников» от Регнера, внутри все дрожать начинает.

— Ника, ты где услышала эту бессмыслицу? — наконец заговорил профессор.

— Вчера я ходила в торговый центр, — начала я уверено и подготовлено вешать профессору лапшу на уши, — и там передо мной два парня шли. Я их разговор не слушала, так что, в каком контексте они это сказали, не знаю. А потом услышала «наши» слова, пыталась прислушаться, но выхватила урывками. Не знаю, что это было…

— Или они просто не понимали, о чем говорили, или ты неправильно расслышала… В принципе, оба варианта вполне реальны, — дядя Макс улыбнулся мне как душевно больной, и я себя такой и почувствовала. — Переводится как «июнь начало наоборот лилия планета магов».

Вот уж и правда набор слов. И это что? Код какой-то? Я ничего не понимаю, и уж точно легче мне не стало.

— М-да, — протянула я и улыбнулась, чтобы скрыть свое разочарование. — Видимо, эта тайна так и останется покрытой мраком для нас. Вероятно, в сеть снова просочилась что-то новое, связанное с Ренхеном. Может быть, и Матрицу снимали на Ренхене?

В нашей миитской сети иногда появляются видеофайлы, фильмы, аниме неизвестного происхождения, и никто не знает, где их снимают, выяснить пока не удалось, они слишком быстро и бесследно исчезают. Но самые шустрые успевают скачать.

Профессор рассмеялся, и мне как-то легче стало. Похоже, он поверил в мою легенду. Ну а почему бы и нет? Я его раньше никогда не обманывала, мне даже стыдно. Очень. Тем более, что могла бы и не спрашивать, и врать бы не пришлось, все равно ничего, абсолютно ничего непонятно.

— Сомневаюсь, что на Ренхене сейчас развлекаются кинематографом, — профессор грустно улыбнулся.

— Вы правы, конечно, простите, — ответила я, — в общем, спасибо, дядя Макс, что уделили время, — я встала из-за стола и стала пятиться к выходу, — извините, что отвлекла из-за ерунды.

— Ничего, Ника. Не стоит извиняться. Мне иногда надо отвлекаться, а ты можешь обращаться ко мне в любое время и с любой ерундой, — профессор снова мне улыбнулся.

Еще раз скривив губы в глупой улыбке, я покинула столовую, повторяя про себя слова Регнера «В среду жду отчет. Место и время то же». Ну что ж, в среду в восемь вечера я снова буду в этой каморке на тридцать втором этаже…

***

Последними двумя парами у нас стояло физическое усовершенствование. Переодевшись в свою форму — черные плотные лосины и черную водолазку-боди — я поспешила на тренировочное поле. Лосины максимально обтягивают ногу, и при этом прекрасно тянутся, кожа в них «дышит» и абсолютно не потеет. И все это благодаря свойствам инновационного материала со смешным названием качакан, который на восемьдесят процентов состоит из добываемого из айи качака. Качак — это самый пластичный материал на всем Миите, форму для военных шьют исключительно из качакана, ну и в нашей академии тренировочные костюмы тоже из него. Материал очень дорогой, потому что технология добычи качака очень сложная, трудоемкая и затратная, но наша академия может себе это позволить, тем более, что финансирует нас правительство Герехтайта. Сзади на лосинах были два больших кармана, что позволяло припрятать туда какое-нибудь тайное оружие, сверху на мне — черное хакачное боди без горла с рукавами три четверти. В хачакне тоже присутствует качак, но всего процентов двадцать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я обожаю наши тренировочные поля, потому что сразу за ними — широкий, зеленый, величественный герехтайтский лес. У меня с лесом вообще особые отношения — еще будучи ребенком, я проводила в лесу огромное количество времени. Эдди постарался. Он говорит, что на Ренхене лес повсюду, и поэтому приучал меня любить природу. Каждые выходные мы выезжали из города и устраивали как минимум пикник, но чаще мы оставались там на ночь и летом, и зимой — вечно подогретая айей земля Герехтайта позволяет спать на ней в любое время года. Это всегда были волшебные выходные. Ночью, сидя возле потрескивающего костра и слушая пение ночных птиц и рычание выслеживающих свою добычу авархов, я обожала слушать рассказы Эдди о родной планете, красоты которой мне не суждено увидеть. Я завидую Эду. Он знал маму и папу, он видел величественные горы, широкие реки и вездесущие леса Ренхена. Эдди говорит, что Ренехен — один сплошной лес, как природный заповедник, и воздух там очень чистый, и дышится легко, даже города стоят практически прямо посреди лесов. Вырубка деревьев там была строго запрещена, и лишь изредка приходилось то или иное дерево завалить из-за его старости, например. Я же ничего о Ренхене и родителях не помню. Мне ведь было всего два. А с другой стороны, я не уверена, что смогла бы просто жиг дальше, пережив такое, потеряв все в одно мгновение, без надежды на лучшее, не зная, что будет с тобой дальше. Ведь отправляясь с Ренхена, не было никакой уверенности в том, что кто-то примет нас и пустит на свою планету — все космограницы были закрыты. Да и далеко не на каждую планету дядя Макс решился бы везти женщин и детей, хотя, если бы кончилось топливо, выбора бы не осталось.

В общем, мне даже сложно представить весь ужас тех дней.

На поле нас уже ждал мастер Киллен. Мастер — высокий, почти два метра ростом, широкоплечий и мускулистый мужчина лет сорока-сорока пяти. Его мозолистые руки прямо говорят о том, что он часто держит в них оружие, кривой нос явно был сломан не один раз, шрам от подбородка спускается куда-то под водолазку тренировочного костюма. В общем, вид довольно устрашающий. Если бы я не знала, что это один из самых уважаемых мастеров боевых искусств академии, я бы подумала, что это глава преступной группы, или киллер-одиночка.

Мы построились как всегда, в одну шеренгу по росту, и мастер начал объяснять, что ждет нас на сегодняшнем занятии.

— Эстады, сегодня мы отрабатываем навыки защиты, изученные на прошлой неделе. Предлагаю повторить приемы наглядной демонстрацией. Ниал, ко мне.

Мастер вызвал Рича, наверняка, не просто так. Рич — один из лучших в группе. Только я и Джек Адамс можем посоперничать с Ричем на поле. Видимо, наглядная демонстрация будет очень правдоподобной. Вообще, мастер Киллен — пацифист. Он очень не любит, когда на его занятиях проливается кровь и тем более ломаются конечности. Без синяков, конечно, никак, но всему есть предел. За неосторожность, проявленную на тренировках, он строго наказывает, и многие предпочтут перелом ноги его наказаниям. Буквально на прошлой неделе он наказал Триш Тамарсон за то, что та, на почве ревности решила отыграться на своей сопернице, и расцарапала Амали Рьен лицо. И вроде травма не серьезная, но вот мотив… В общем, мастер был, мягко говоря, недоволен, а учитывая цинизм и подлость, с которой Триш провернула свой коварный замысел…В наказание Триш провела весь вечер после ужина и до вечернего гонга, извещающего, что эстадам пора разбредаться по общежитиям, стоя на узкой доске над ямой с разъедающей кожу жижей. Такая в любой аптеке продается, используется для лечения подростковой угревой сыпи, например. Ничего серьезного бы не случилось, упади Триш туда, просто покрасневшая кожа и легкий зуд на пару дней. И все бы ничего, но над головой на вытянутых руках все это время Триш держала ведро с болотными присосками-ургульями. Отвратительнейшие создания. Мерзкие кровопийцы, и если такая присосется, то оторвать ее, не оторвав при этом кусок собственной кожи, практически невозможно. А если упасть вместе с ними в яму с жижей, от которой они звереют и бросаются на единственный спасительный плот, в лице человека, эффект получится потрясающий. Так что обычно все стараются быть очень осторожными при отработке навыков на занятиях Киллена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})