Абарат. Абсолютная полночь - Клайв Баркер

— Мама говорит — я гений! — торжествующе воскликнул Плохиш.

— Так и есть, мой милый, так и есть, — сказала Лагуна Мунн, появляясь в образе едва заметной тени. — Но сейчас не время и не место дурачиться.

Голоса Лагуны Мунн было вполне достаточно, чтобы создания, разбросанные в разные стороны бегущим Плохишом, мигом вернулись на свои места, переплелись между собой — крыло к когтю, клюв к гребню, гребень к хвосту, — и образовали вокруг Кэнди маленькую темницу.

— Так-то лучше, — милостиво сказала Лагуна Мунн. — Бледное дитя?

— Да, мама? — ответил Соглашатель.

— Ты все замки проверил?

Точно, — произнесла Боа. — Потребуется много замков. Мне нравится их звук.

— А для чего замки? — вслух спросила Кэнди. — Что вы хотите запереть?

— Не что, а ко… — ответил Соглашатель, замолчав, как только мать выкрикнула его имя, и шепотом произнес окончание фразы: — …кого. Она собирается запереть тебя.

— Соглашатель!

— Иду, мама!

— Живо. У меня мало времени.

— Мне пора идти, — сказал Кэнди хороший сын Лагуны Мунн. — Я буду снаружи.

Он указал на узкую дверную щель, видневшуюся между крыльями и когтями больших жуков, и Кэнди впервые осознала, какая плотная темница образовалась вокруг нее. Пока она осматривала стены, они лишились цвета, и все трещины и дефекты в переплетенных формах затянулись. То, что еще недавно было разноцветной комнатой из мерцающих крыльев, превратилось в тихую бетонную камеру.

— Почему вы меня заперли? — спросила Кэнди.

— Такие сильные заклятья нестабильны, — ответил Соглашатель.

— Что ты хочешь сказать?

— Что они могут пойти как-нибудь не так, — прошептал он.

— Соглашатель! — крикнула Лагуна Мунн.

— Да, мама!

— Прекрати разговаривать с девочкой. Ты не сможешь ей помочь.

— Нет, мама!

— Возможно, через минуту она умрет.

— Иду, мама, — ответил Соглашатель. Он пожал плечами, посмотрел на Кэнди и выскользнул за дверь, которая закрылась, не оставив и следа своего присутствия.

Ну что ж, — тихо сказала Боа. — Ты привела нас сюда. Давай с этим кончать. Если ты понимаешь, что это даст.

— Я понимаю, чего это не даст, — ответила Кэнди без колебаний.

Правда? И чего же?

— Не глупи, — сказала Кэнди. — Тебя.

Внезапно страх покинул ее, и она повернулась на месте, обратившись к холодным серым стенам.

— Я готова, — сказала она. — Делайте, что надо. Давайте с этим покончим. Если можно избежать кровопролития, хорошо. А если нет, пусть кровь прольется.

Ждать ответа камеры долго не пришлось. Шесть колебаний прошли по стенам, полу и потолку, словно волны жизни, движущиеся в мертвой материи, воскрешали ее. Теперь она понимала, почему ей удалось краем глаза увидеть, чем эта темница была в своем последнем воплощении — стаей крылатых существ. Она видела, что они населяли серые стены. Одна жизнь внутри другой.

Можно ли усмотреть в этом намек, что Кэнди была бы серой и безжизненной, как эти стены, если бы в нее не вошла душа Боа? Не было ли в этом предупреждения, что жизнь, которую она выбирала, будет серой, холодной клеткой?

Нет, она в это не верила. И так и сказала.

— Я больше, чем это, — сказала она серому мерцанию. — Я — не мертвая материя.

Пока нет, — радостно вставила Боа.

— Ты готова? — спросила Кэнди, думая и о стене, и о принцессе. — Потому что меня достали все эти глупые угрозы.

Глупые? — разозлилась Боа.

— Просто сделай это, — сказала Лагуна Мунн, и ее голос подстегнул силы, скрывающиеся в стенах. — Быстро и чисто.

— Подождите! — сказала Кэнди. — Я хочу сказать Боа, что мне жаль. Если бы я знала, что она во мне, я бы давным-давно попыталась ее освободить.

Если ты ждешь отпущения грехов, — ответила Боа, — от меня ты этого не получишь.

— Что ж, так тому и быть, — сказала Лагуна Мунн, и из этого ответа Кэнди с изумлением поняла, что старая женщина слышала ее мысли с самого начала. — Давайте начнем, что бы ни случилось. Кэнди! Положи ладони на стену. Живо!

Кэнди прикоснулась ладонями к одной из стен. В ту же минуту она увидела созданий, танцевавших в плотном воздухе прямо за ними. Их крылья и тела роняли хлопья украшавшего их белого золота. Оно легло на ладони Кэнди, и отдельные фрагменты слились в два золотистых потока.

Она ощутила, как они прижались к ее ладоням, образуя дельты, разносясь вдоль сухих русел линий руки, проникая глубже, растворяя поверхность кожи, проникая в вены. Руки стали прозрачными; яркость внутри ее плоти была настолько сильной, что Кэнди видела четкие, простые линии костей пальцев и немыслимые переплетения нервов.

Яркость стремительно добралась до локтей, словно огонь, раздуваемый ветром в сухих кустах во время летней засухи. Он вознесся по ее рукам и распространился по всему телу.

Она его чувствовала, но больно не было. Скорее, это походило на напоминание, что всем этим была она.

Она была настоящей, и будучи настоящей, и ею, являлась — чем? Чем она была? Кем она была?

Непростой вопрос. Когда фейерверки закончатся, кем в конечном итоге она станет?

Ты — ничто, тихо произнесла Боа.

Кэнди хотела ответить на оскорбление, но ее энергия сосредоточилась на движении пробуждения, проходившем по телу вниз от шеи, вдоль корпуса, и вверх, наполняя сосуд, содержащий две души.

Ты меня слышишь? — спросила Боа.

— Держи свои оскорбления при себе, Боа, — сказала Лагуна Мунн. — Ты, конечно, могла чувствовать себя неважно, оказавшись запертой в голове ребенка. Но есть смерть и похуже. Например, смерть настоящая. Да… и пока мы говорим, я знаю, о чем ты думаешь: что когда все закончится, мои сыновья будут тебе прислуживать!

Боа промолчала.

— Вот что я тебе скажу. Забудь об этом. В жизни моих замечательных сыновей есть место только для одной женщины.

Пожалуйста, — возразила Боа, — я бы никогда не поставила под сомнение священные отношения между тобой и твоими детьми.

— Я тебе не верю, — ответила Лагуна Мунн. — Ты можешь попытаться сделать все, что угодно, если сочтешь, что тебе это сойдет с рук.

Я даже мечтать об этом не стану. Я знаю, на что ты способна.

— Тебе только так кажется, но на самом деле ты этого даже не представляешь, так что будь осторожней.

Поняла.

— Хорошо. Теперь я должна покинуть это место.

— Подождите, — сказала Кэнди. — Не уходите пока. У меня кружится голова.

— Наверное, это потому, что я все еще здесь болтаю. Мне придется тебя оставить, чтобы ты смогла дать жизнь Боа.

Образ, возникший у Кэнди в голове, был гротескным. Ее затошнило еще сильнее, чем раньше.

— Слишком поздно для тошноты, девочка. Это грязная магия. Не из той, что дозволена Советом на Веббе Гаснущий День. Если бы он ее разрешал, тебя бы здесь не было. Понимаешь?

— Конечно, — ответила Кэнди.

Она отлично это понимала. То же было и в Цыптауне. Там работал доктор Пимлофт, чьи кабинеты находились над прачечными на Фейркеттл-стрит. Он делал такие операции, о которых люди стыдились рассказывать своим обычным врачам. Но иногда это ваш единственный выбор.

— Я ухожу, — сказала Лагуна, — пока заклятье не вышло из равновесия.

— А где вы будете, если что-то пойдет не так?

— Все пройдет хорошо, — сказала Мунн. — Вы ведь хотите разделиться? Итак, заклятье начинает действовать. Я создала его, чтобы выполнить то, о чем ты просишь. Так что пусть оно сделает свое дело.

Раздался звук, словно кто-то за спиной Лагуны Мунн ударил топором, и из темноты возникла призрачная птица или нечто, ей подобное, которая начала летать по сложной траектории, от стены до стены и обратно, после чего исчезла во тьме позади Мунн.

— Что это было? — спросила Кэнди.

— Комната теряет терпение. Она хочет, чтобы я ушла.

Явление повторилось.

— Мне пора, — сказала Лагуна Мунн, — пока все не стало хуже.

Кэнди внезапно ослабла, ноги ее подкосились. Она попыталась заставить их слушаться приказов, но осознала, что больше не управляет своим телом. Им завладела Боа.

— Постой… — начала говорить Кэнди, чувствуя, как в груди рождается паника. Но ей не подчинялся даже язык. Поздно. Лагуна Мунн повернулась к Кэнди спиной.

Все кончено, — сказала принцесса.

Кэнди не стала тратить силы на ответ. Еще несколько секунд, и она потеряет себя навсегда. Она чувствовала ритмичные удары, которые вне всякого сомнения запустила Боа. Они поедали края ее мира, все возрастающими порциями забирая сознание.