Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ты не ответила на мой вопрос. Что ты делаешь дома так рано?
— Взяла пару недель отпуска, чтобы поработать над твоим платьем.
Адолората встревожилась.
— Слушай, я не хочу, чтобы ты бралась за мое платье, если это так хлопотно. Серьезно, я могла бы просто купить в магазине что-нибудь готовое.
— Нет, я сама хочу им заняться. Не так уж это и хлопотно. Да и мама жутко волнуется.
— Да уж, вижу. — Адолората забрала у сестры сигарету и стряхнула на землю пепел. — Похоже, все вокруг волнуются куда больше, чем я. Я все время повторяю Идену, что еще не поздно сбежать и пожениться тайком, а он говорит, что не сможет потом показаться на глаза моему отцу, даже если я сама на это готова.
Пьета улыбнулась:
— Его можно понять.
— Я уж начала думать, а не повременить ли нам со всем этим делом? У меня такое ощущение, что мы слишком торопимся.
— Как странно, что ты это говоришь.
— Почему странно?
— Потому что именно так поступил Микеле Де Маттео.
— Нет, правда?
— Да, но это еще не самое странное. Когда я разговаривала с его невестой, она уверяла меня, что они были вынуждены все отложить из-за путаницы в записях в храме Святого Петра, но он говорил мне совсем другое.
— Эти ребята у Святого Петра такие пунктуальные. Не могу себе представить, чтобы они записали две пары на один день, — сказала Адолората. — Я подозреваю, Микеле просто струсил и у него не хватило духу сказать ей об этом прямо.
— Именно так я и подумала.
— Значит, Микеле снова свободен?
— Ты это о чем?
Адолората лукаво покосилась в ее сторону.
Пьета рассмеялась:
— Ты что, с ума сошла? Мне уже и так влетело по первое число только за то, что я зашла к Де Маттео выпить кофе, так что не вздумай даже пытаться, ничего у нас с Микеле не получится.
Адолората задумалась.
— Но ведь враждуем не мы.
— Папа так не считает.
Адолората щелчком отбросила сигарету.
— Ты мне еще будешь говорить! Я лучше вернусь на работу. Я включила в меню ризотто со свеклой, и он, наверное, уже это обнаружил. Держу пари, там вот-вот начнется настоящее светопреставление.
Пьета еще некоторое время сидела на ступеньках заднего крыльца, размышляя о Микеле Де Маттео. Почему он остриг свои красивые кудри? Почему отложил свадьбу? И, что более важно, не покривил ли он душой, утверждая, что его отец никогда не говорил ему, в чем суть этой нелепой вражды? Кто-то, несомненно, должен знать, что за этим кроется.
6
На другой день Пьета спала допоздна, а потом сидела в саду с чашкой кофе, наслаждаясь свалившейся на нее праздностью. Жизнь всегда проходит в такой суете; иногда кажется, будто у тебя нет ни одной свободной минуты. И хотя ей еще только предстояла работа над платьем Адолораты, она заранее чувствовала изнеможение и нуждалась в нескольких часах полного безделья. Это будет мой подарок самой себе, рассудила она.
А потом зазвонил телефон, и она машинально сняла трубку.
— А, Пьета! Слава богу, ты дома.
Это была Адолората. Судя по ее голосу, у них там что-то стряслось.
— Что случилось?
— Два официанта позвонили и сказали, что больны, а у нас зарезервировано несколько столиков на одну огромную компанию. Я не смогла найти никого другого, кто согласился бы их подменить. Мне, конечно, неприятно просить тебя, зная, что сегодня у тебя первый день отпуска, но…
Подростком Пьета постоянно подрабатывала официанткой в «Маленькой Италии» по выходным и во время летних каникул. Немало воды утекло с тех пор, когда она в последний раз принимала заказ или разносила дымящиеся тарелки с кушаньями. Ей всегда нравился веселый хаос, царивший в заведении, — отец кричит на кухне, повара сбиваются с ног, пытаясь работать в том темпе, которого он требовал, в битком набитом обеденном зале стоит гул, довольные посетители с аппетитом налегают на угощение и вино. Натянув узкие черные брюки и приталенную черную рубашку, она поняла, что ей не терпится провести день в знакомой обстановке.
Адолората нервничала, и это чувствовалось. На кухне вовсю готовились к рабочему дню. Крепко пахло луком, жарившимся в оливковом масле, и тушенной с помидорами говядиной. Каждый чем-то занимался: шинковал, помешивал, чистил овощи так быстро, как только мог, — и все-таки в воздухе почему-то чувствовалось напряжение.
В отличие от отца Адолората, будучи на взводе, никогда не кричала. Все считали ее человеком, сохраняющим самообладание в любой ситуации. Но Пьета сразу заметила, что плечи у сестры опущены, а лицо необычайно бледно.
— Эй, я пришла, — окликнула ее Пьета. — Давай загружай меня работой.
Адолората ответила ей усталой полуулыбкой:
— Слава богу. Ты мне нужна только до обеда: мы обслужим этот громадный стол, и суматоха уляжется.
— Все нормально. Я пойду на улицу и помогу накрывать, но, если тебе понадобится моя помощь здесь, просто крикни.
Следующие несколько часов у нее не было возможности обменяться с сестрой и парой слов. Пьета забыла, как оживленно бывает в «Маленькой Италии». Вскоре за всеми столиками уже сидели посетители, спешившие сделать заказ, чтобы перекусить во время обеденного перерыва. Одни вели себя высокомерно, обращаясь с ней как с прислугой. Другие были завсегдатаями; Пьета знала их уже не один год. Когда она, сбиваясь с ног, носилась из кухни к столикам и обратно со стопками тарелок в руках, у нее не было времени подумать, не говоря уж о том, чтобы передохнуть. Интересно, как у других хватает выдержки и терпения проделывать это изо дня в день, недоумевала Пьета.
Казалось, суматоха улеглась так же быстро, как и поднялась. Вдруг Пьета заметила, что столики, которые они убрали и снова накрыли, не заполняются, и в ресторане осталось лишь несколько посетителей, засидевшихся с кофе и десертом.
Она бегом вернулась на кухню, чтобы посмотреть, не может ли она еще что-нибудь сделать.
Адолората встретила ее у дверей с тарелкой спагетти, приправленных чесноком, перцем чили и оливковым маслом и присыпанных рваными листьями рукколы.
Пьета смутилась и посмотрела на стену с прикрепленными к ней листочками заказов.
— Куда это отнести?
Адолората весело рассмеялась — в первый раз за весь этот беспокойный день:
— Дурочка, это тебе. Пойди найди укромное местечко и не спеша поешь. Да, и спасибо тебе. Не представляю, как бы мы без тебя управились.
Пьета отнесла свою тарелку к любимому столику отца и, усевшись, пообедала на солнышке, наблюдая за представлением на уличном рынке: ларечники громко препирались, стараясь привлечь внимание покупателей к своим уцененным тряпкам и дешевой бижутерии, покупатели сновали между рядами в поисках дешевого товара. Она подбирала остатки масла с чили кусочком чиабатты, когда появился Эрнесто.