Досаждение - Ева Левина

Просидев полчаса в закрытом санузле, она узнала от завхоза, что дверь просто заклинило, а когда ей кто-то подставил подножку в столовой, то выяснилось, что это просто чья-то сумка.

С каждым днем ситуация становилась хуже. В начале предновогодней недели куратор намекнул, что место лаборантки придется освободить, а преподаватели отказались ставить два самых сложных зачета автоматом.

Вика, как назло, болела и отсутствовала на лекциях, а остальные студенты, словно чувствуя ауру неудач, тянущуюся за Беловой, стали сторониться её.

Теперь она редко слышала своё имя от одногруппников и других студентов. Только прилипшее "святоша", которое иногда летело в сгорбившуюся спину или лаборантка, теперь звучавшее с явным пренебрежением.

Понимая, что ничего не сможет изменить, доведенная до ручки Белова в один из вечеров решилась написать ответ на запомнившееся ей сообщение с незнакомого номера.

Открыв мессенджер, она ещё раз скользнула взглядом по строкам, которые знала наизусть и уже привычно вздрогнула.

"Глупая святоша… Ты будешь наказана"

Всего пять слов… Но каждое из них неприятно царапало и заставляло внутренности болезненно сжиматься… Уже наказана…

Вдруг всё её невезение и правда месть?

"Это все вы делаете?

Напечатав ответ, Полина еще долго раздумывала над тем, стоит ли его отсылать, но в итоге нажала на кнопку "отправить" и закусила губу до крови.

"Нет. Но я могу всё это прекратить"

Каждое новое прочитанное слово заставляло сердце Полины сжиматься от страха. Кому и зачем всё это нужно?

Господи, ну почему именно она?

"Чего вы хотите?"

"Самую малость… Девственность или чтобы ты свалила в свой маленький городишко. Второе предпочтительнее, но первое тоже сойдет."

Не помня себя от гнева, она силой бросила телефон в самый дальний угол и принялась нервно расхаживать по комнате, то и дело заламывая руки.

Вдруг это маньяк? Ненормальный сталкер, давно выследивший её, и таким образом подавляющий волю жертвы? Что у него на уме?

Нет, она больше не будет ему писать! Это с самого начала было плохой идеей!

Однако ответа и не понадобилось, потому что незнакомец написал сам.

Когда телефон завибрировал, оповещая об очередном входящем сообщении, Полина вздрогнула и отскочила от него, как от прокаженного, но постепенно любопытство взяло верх.

"Срок на раздумья до полуночи. Иначе будет хуже"

Хуже? Куда уж хуже? Её хотят уволить, однокурсники сторонятся, все валится из рук, единственная подруга не может поддержать, так как слегла с бронхитом…

Хотя, почему собственно, она должна бояться какого-то анонима? Ведь никаких реальных угроз её жизни не было. Да, что уж там! Лучше пережить еще три недели таких неудач, чем ещё хоть раз попасться в руки кого-то вроде Кайсарова или Черного!

Плевать! Она не будет больше бояться! До конца года всего неделя, а значит впереди новогодние каникулы и отдых с папой. Она как-нибудь выдержит это, а в следующем году все обязательно наладится!

Уговорив себя, Полина решительно занесла номер незнакомца в чёрный список, и тут же похвалила себя за смелость. Однако уже следующим утром она пожалела об этом.

Еще не открыв глаза, девушка поморщилась от головной боли и непрерывной вибрации на телефоне. Неужели проспала? Откинув одеяло, она потянулась за любимым телефоном в розовом чехле и обомлела: общий чат университетской группы пестрил сотней сообщений. Все обсуждали какие-то скриншоты и всё время упоминали ставшее ненавистным прозвище "святоша" и фамилию Белова.

Пролистав в начало беседы, Полина непонимающим взглядом впилась в скриншоты переписки из социальной сети. Кто-то с таким же именем как у неё обсуждал с другой одногруппницей Вику Борцову…

Лошадь… Страшная, как пугало… Ненавижу… Целлюлитная…

Переписка изобиловала разными оскорблениями в адрес подруги, но самым ужасным было то, что написаны они были от лица Полины…

— Не может быть, — открыв нужную социальную сеть, Белова разревелась, совсем как маленькая — кто-то взломал её аккаунт и с самого утра строчил гадости…

Дрожащие пальцы мигом нашли в телефонной книге номер Вики, но дозвониться никак не получалось: после пары коротких гудков сразу шел сброс.

Полина почти сразу догадалась в чём дело: Борцова её заблокировала. От осознания того, в какой мерзкой ситуации оказалась, она расплакалась еще сильнее, совершенно не понимая, как найти выход из сложившейся ситуации.

Кто может так жестоко поступать? И главное: за что?

Вопреки всем попыткам убедить себя, перед глазами снова всплывали мажоры… Кто из них? А может все вместе? Эти подонки наверняка смеются над глупой первокурсницей, ставшей объектом травли… Ей вдруг вспомнилось, что она ничего не рассказывала Вике, чтобы не вмешивать подругу, но теперь стало еще хуже… Борцова никогда её не простит…

Понимая, что идти в университет не лучшая идея, Полина осталась дома. Она вдоволь наревелась, сменила пароли во всех социальных сетях, а потом попросила у соседки телефон и снова пробовала дозвониться Вике. Но всё было тщетно. Только услышав голос подруги, Борцова сразу повесила трубку, не дав ей оправдаться даже парой слов.

Весь этот день и ночь Белова буквально горела от обиды и ощущения несправедливости, то и дело вытирая горячие слёзы, катящиеся по щекам.

Если ещё вчера она задавала себе вопрос: куда уж хуже, то сегодня понимала, что нет предела человеческой подлости. Если она не сдастся — снова найдется болевая точка, на которую обязательно надавят незнакомые жесткие пальцы.

К вечеру у Полины начала кружиться голова, и она вдруг поняла, что совсем ничего не ела. Готовить совсем не хотелось, поэтому, скользнув взглядом по полупустым полкам холодильника, она достала кусок сыра и колбасу и принялась орудовать ножом, который тут же соскочил. Разделочную доску почти сразу залила алая кровь, а Полина скатилась на пол и, замотав порезанный палец белой футболкой, вдруг запела, принявшись раскачиваться вперед и назад:

Белым снегом, белым снегом

Ночь метельная ту стёжку замела,

По которой, по которой

Я с тобой любимый рядышком прошла.…

(Автор слов Г. А. Варшавский)

Она и сама не знала зачем это сделала, но когда чистый, как ручей, голос полился по комнате, стало легче.

По-настоящему.

Три года перерыва, а связки всё помнили. Недаром за плечами Беловой было беззаботное детство с бабушкой — первой певуньей деревни, а затем и музыкальная школа. Когда мамы не стало, Полина перестала петь. Тогда её умоляли преподаватели, одноклассники и даже папа, но всё было тщетно. Вместо того, чтобы получить высшее музыкальное, как они мечтали с мамой, Белова подала документы на исторический.

Кто бы мог подумать, что сейчас от простых слов, складывающихся в мелодию, ей станет