Бесшабашный - Корнелия Функе

Интересно, долго еще Темная Фея заставит их его искать? Долго еще будет делать из него посмешище на глазах у солдат, у короля, у себя самой? А что, если она этот свой сон только для того и выдумала, чтобы удалить его от короля? А он, дурак, и удалился, послушный и верный как пес.

Хентцау глядел на безлюдную дорогу, терявшуюся в сумрачной тени деревьев. Его солдаты нервничали. Гоилы, как и люди, стараются обходить Черный Лес стороной. И фее прекрасно это известно. Для нее все это игра. Именно так. Игра, и ничего больше, и ему до смерти не хочется исполнять в этой игре роль верной псины.

Моль села ему на грудь, как раз когда он собирался скомандовать «По коням!». Уселась точнехонько там, где под серым мундиром бьется его сердце, и в ту же секунду Хентцау увидел человекогоила, узрел будто наяву, столь же ясно, как видела его во сне фея.

Нефрит просвечивал сквозь его человечью кожу, как обещание.

Быть такого не может.

Но тогда из Недр вышел Король, и в страшную годину явился гоил из нефрита, рожденный из серебра и стекла, и сделал Короля непобедимым.

Бабушкины сказки. Он сам ребенком обожал их слушать, потому что они сообщали миру смысл и веру в хороший конец. Миру, который прогнил весь, сверху донизу, ибо в нем правили боги с мягкой плотью. Но, с тех пор как Хентцау испытал эту плоть своим клинком, он воочию уверился: никакие они не боги. А еще он уверился, что никакого смысла в мире нет, а хорошего конца не бывает и подавно.

И тут вдруг это. Хентцау видел его как наяву, казалось, руку протяни — и он погладит матово-зеленый камень, уже проросший у гоила на щеке.

Нефритовый гоил. Рожденный заклятием феи.

Неужто в этом и был ее замысел? Неужто она засевала мир каменным мясом, заранее зная, что пожнет его?

Тебе-то какое дело, Хентцау? Найди его!

Моль снова раскрыла крылышки, и он ясно увидел поля, на которых сражался всего пару месяцев назад. Поля, окаймляющие Черный Лес с востока. Он не там ищет!

Хентцау крякнул, мысленно чертыхнулся и прихлопнул моль одним ударом.

Когда он отдал приказ двигаться обратно на восток, солдаты глянули на него с изумлением. Но и обрадовались, что он не ведет их дальше в глубь леса. Хентцау смахнул с мундира расплющенные крылышки и вскочил в седло. Никто из них моль не видел, и в случае чего любой подтвердит: он отыскал нефритового гоила сам, без всякой потусторонней помощи. Так же, как он, Хентцау, всем и каждому повторяет: войну выиграл Кмен, а вовсе не заклятие его бессмертной возлюбленной.

Нефрит.

Ее сон оказался явью.

Если это она сама не превратила сон в явь…

ЕМУ ПОДОБНЫЕ

Было уже за полдень, когда они наконец выбрались из Черного Леса. Сизые тучи клубились над лугами и полями — лоскутным одеялом из желтых, зеленых, коричневых заплат, простертым до самого горизонта. Кусты бузины никли от тяжести черных кистей, а над головками полевых цветов, что росли по обочинам, порхали эльфы, лениво шевеля тяжелыми от дождя крылышками. Но хутора, попадавшиеся им по дороге, были безлюдны, а в несжатой пшенице тут и там ржавели брошенные пушки.

Джекоб благодарил судьбу за это запустение. Внешний вид Вилла уже не позволял усомниться, что именно с ним происходит. С тех пор как они вышли из леса, дождь шел непрестанно, и зеленый камень поблескивал у него на лице, как пятнистая глазурь, вышедшая из-под рук нерадивого горшечника.

Дождь лил все сильнее, вскоре даже Лису уже не спасала ее шкура, и плечо у Джекоба разболелось так, словно Портняга снова и снова вонзал в него свои иглы, но стоило глянуть на лицо брата — и он отбрасывал всякую мысль о привале. Время уходит.

Вероятно, именно боль и притупила его бдительность. Он толком не разглядел, почти не заметил это заброшенное подворье на краю дороги, а Лиса учуяла опасность, когда было уже поздно. Восемь оборванцев, и все при оружии, они выскочили откуда-то из полуразрушенной пристройки и наставили на них винтовки, прежде чем Джекоб успел схватиться за пистолет. Двое в мундирах императорской армии, еще на одном серый гоильский китель. Дезертиры. Да нет, уже мародеры. Отребье войны. У двоих на ремне трофеи, которыми теперь и солдаты императорской армии не прочь были щегольнуть: отрубленные пальцы врагов, всех каменнокожих мастей, какие попались.

В первый миг Джекоб и впрямь понадеялся, что они ничего не заметят, ведь Вилл укрылся от дождя капюшоном, лица не видно вовсе.

Однако один из бандитов, отощавший и злой, как хорь, стаскивая Вилла с лошади, приметил его левую руку и тотчас сдернул капюшон с головы брата.

Клара кинулась было на помощь, но тот, что в гоильском кителе, грубо ее оттащил, и тут вдруг лицо Вилла изменилось до неузнаваемости. Джекоб в жизни не видел в глазах брата столько неприкрытой ярости и жажды кого-то изувечить. Вилл рванулся, пытаясь освободиться, хорь ударил его в лицо, а когда Джекоб потянулся за пистолетом, вожак без затей упер ему в грудь ствол винтовки.

Это был кряжистый детина, уже без двух пальцев на левой руке, в ободранной куртке, увешанной, однако, самоцветами, — на воротниках гоильских офицеров такие камни служат знаками различия. На полях сражений подобных трофеев теперь полно, тем более что противник не хоронит своих убитых.

— Почему ты его не пристрелил? — спросил детина, обшаривая Джекобу карманы. — Или ты еще не слыхал? С тех пор как переговоры начались, за таких больше вознаграждения не полагается.

Он вытащил носовой платок Джекоба, но, по счастью, пренебрежительно сунул его обратно, прежде чем тот обронит золотой талер в его загребущую лапу. Краем глаза Джекоб заметил, как Лиса прошмыгнула во дворе в сарай, и почувствовал на себе взгляд Клары, моливший о помощи. Да что она в самом деле? Неужто и вправду верит, что он один способен сладить с восемью громилами?

Трехпалый вытряс на ладонь содержимое его кошелька и разочарованно скривился, ничего, кроме пары жалких медяков, не обнаружив. Но остальные продолжали глазеть на Вилла. Сейчас они его прикончат. Просто так, потехи ради. И повесят пальцы брата себе на ремни. Сделай же что-нибудь, Джекоб! Да что же, что? Скажи что-нибудь! Тяни время! Жди чуда!

— Хочу отвести его кое к кому, кто вернет ему кожу.

Дождь хлестал ему в лицо. Подошедший хорь приставил винтовку ему под ребра. Говори, Джекоб, не молчи!

— Отпустите нас, и через неделю я вернусь с мешком золота.

— Ну конечно. — Трехпалый кивнул остальным. — Отведите их за сарай, а этого пристрелите. Мне одежка его приглянулась.

Джекоб отпихнул тех двоих, что его держали, но третий приставил ему к горлу нож. Одет как простой крестьянин. Некоторые все-таки не всю жизнь были разбойниками.