Дороти и Волшебник в Стране Оз - Лаймен Баум

11. ВСТРЕЧА С ДЕРЕВЯННЫМИ ГАРГОЙЛЯМИ

Следующий пролет вывел наших друзей на третью площадку, где в склоне горы также имелся провал. Но облака были уже такие плотные, что сквозь них решительно ничего нельзя было разглядеть. Путешественники уже изрядно устали, и, когда они присели отдохнуть на каменном полу, Оз сунул руку в карман и вынул оттуда поросят. К его удовольствию, они теперь были вполне видимы, что говорило о том, что волшебство Долины Во утратило свою силу.

— Как хорошо, что вы нас снова видите! — радостно взвизгнул один из поросят.

— Хорошо-то хорошо, — вздохнул Эврика, — зато, глядя на вас, я испытываю ужасные муки голода. Пожалуйста, мистер Волшебник, позвольте мне съесть хоть одного поросеночка. Какая вам разница, одним больше, одним меньше?

— Коварный хищник!!! — завопил поросенок. — А мы-то к нему со всей душой, а мы-то играли с ним без опаски!

— Когда я сыт, я готов играть с кем угодно, — хмуро оправдывался котенок, — но голодному желудку не до игр — ему подавай жирных поросят.

— А мы тебе доверяли, — укоризненно сказал другой поросенок.

— Как мы ошибались! — взвизгнул третий, со страхом поглядывая на кота. — Нельзя нам водить компанию с таким хищным зверем, никак нельзя.

— Вот видишь, Эврика, — пожурила котенка Дороти, — тебя все осуждают, и поделом. Разумные коты едят то, что им положено есть. Виданное ли дело — чтобы котята ели поросят?

— А ты когда-нибудь видела таких маленьких поросят? — спросил котенок. — Ростом каждый не больше мыши, а уж мышей-то мне точно положено есть.

— Дело не в росте, мой милый, а в качестве, — ответила девочка. — Они любимцы Волшебника, как ты — мой любимец. Но если ты вздумаешь их съесть, то ведь и Джиму может прийти в голову мысль съесть тебя.

— Я так и сделаю, если ты и впредь будешь облизываться на эти ветчинные шарики, — фыркнул Джим, косясь на котенка круглым сердитым глазом. — Попробуй обидеть хоть одного, я тебя сжую в момент.

Котенок задумчиво посмотрел на коня, как бы прикидывая, всерьез тот говорит или шутит.

— В таком случае, — решил он, — они мне вовсе не нужны. Не так уж много зубов у тебя осталось, но те, что есть, достаточно остры, чтобы вогнать меня в дрожь. Отныне, да будет всем известно, я оставляю поросят в покое.

— Вот и хорошо, Эврика, — очень серьезно заключил Волшебник. — Давайте любить друг друга и жить дружной семьей.

Эврика зевнул и сладко потянулся.

— Я-то всегда любил поросят, — сказал он, — жаль, что они меня не любят.

— Нельзя любить того, кого боишься, — заметила Дороти. — Если ты будешь к поросятам добр и перестанешь их пугать, я уверена, что их отношение к тебе изменится.

Волшебник положил девятерых крошек обратно в карман, и друзья снова тронулись в путь.

— Похоже, мы уже близки к вершине, — проговорил мальчик, одолевая ступеньку за ступенькой темной извилистой лестницы.

— Страна Гаргойлей должна быть неподалеку от поверхности Земли, — предположила Дороти, — но мне здесь не очень-то нравится и ужасно хочется домой.

Никто не проронил ни слова, потому что все совсем запыхались. Лестница становилась все уже, и Зебу с Волшебником то и дело приходилось, помогая Джиму, подпихивать и подталкивать коляску вперед.

Наконец впереди забрезжил тусклый свет, и чем дальше шагали путники, тем ярче он становился.

— Слава Богу, мы почти у цели! — с трудом выдохнул Волшебник.

Джим, который шел впереди остальных, осилил наконец последнюю ступеньку и, высоко задрав голову, огляделся. И в ту же минуту он попятился назад в туннель, да так поспешно, что чуть не опрокинул коляску, а вместе с нею и своих товарищей.

— Скорее все вниз! — хрипло заржал он.

— Ерунда, — устало отозвался Волшебник. — Чего ты там испугался, старина?

— Да всего, — ответил конь. — Глянул я на это местечко и понял: живым туда хода нет. Там все мертвое — ни единого существа из плоти и крови.

— Что делать, не возвращаться же назад, — сказала Дороти. — К тому же мы не собираемся оставаться здесь надолго.

— Сгинем мы там все, — опасливо ворчал Джим.

— Послушай-ка, мой добрый скакун, — вмешался Волшебник. — Мы вместе с Дороти побывали во многих удивительных странах и всегда возвращались целы и невредимы. Мы были даже в волшебной Стране Оз, не правда ли, Дороти? А Страна Гаргойлей ей в подметки не годится. Вперед, Джим, и, что бы ни случилось, будь уверен, что мы себя в обиду не дадим.

— Ну ладно, — пробормотал конь, — вам править, мне — везти, если попадем в беду, я не отвечаю.

С этими словами он поднатужился и потащил коляску вверх по оставшимся ступенькам. Остальные последовали за ним, и вскоре они все уже стояли на широкой площадке, глядя во все глаза на самый невероятный пейзаж, когда-либо открывавшийся человеческому взору.

— Страна Гаргойлей, выходит, вся из дерева! — воскликнул Зеб.

И он был прав. Земля была сплошь покрыта опилками и камнями, тут и там из нее торчали сглаженные временем древесные корни. В палисадниках вокруг причудливой формы деревянных строений росли разные деревянные цветы. Стволы деревьев представляли собой грубо отесанные бревна, а листья были из стружки. Вместо травы из земли торчали щепки, а там, где не было ни щепок, ни опилок, проступали голые деревянные брусья. Между деревьев порхали деревянные птицы, по деревянной траве бродили деревянные коровы, но удивительнее всего были сами деревянные люди — существа, называемые Гаргойлями.

Их было много, страна казалась густонаселенной, и целая толпа как раз собралась неподалеку, чтобы поглазеть на чужестранцев, вскарабкавшихся в их владения по длинной спиральной лестнице.

Гаргойли были невелики ростом, не более метра. Туловища у них были округлые, ноги толстые и короткие, а руки непомерной длины и, как видно, очень сильные. Головы казались огромными, а лица были на удивление уродливы. Одних отличали горбатые носы и выступающие вперед подбородки, маленькие глазки и раззявленные в ухмылке рты. У других носы были плоские, глаза вытаращенные, а уши наподобие слоновьих. Все они были разные, но одинаково неприглядны. На лысых головах громоздились причудливые украшения: у кого гребень, у кого что-то вроде цветка, у кого квадрат или крест. У всех были короткие деревянные крылья, прикрепленные к телу с помощью деревянных шарниров, и на этих крыльях они летали беззвучно и быстро, пешком же не ходили почти совсем.

Самым удивительным свойством Гаргойлей было то, что передвигались они совершенно бесшумно. Ни в полете, ни даже в беседе они не издавали ни единого звука, потому что общались друг с другом знаками, движениями деревянных пальцев и губ. Страна была погружена в глубочайшее безмолвие: птицы не пели, коровы не мычали, хотя на вид суета царила необыкновенная.

Толпа местных жителей, собравшаяся у верхней площадки лестницы, поначалу стояла неподвижно, хмуро глазея на чудаков, так внезапно объявившихся в их краях. В свою очередь Волшебник, дети, конь и котенок также молчаливо рассматривали Гаргойлей.

«Чую, быть беде», — решил про себя конь, а вслух сказал:

— Распряги-ка меня, Зеб, надо готовиться к драке.

— Джим прав, — вздохнул Волшебник, — драки не миновать. И, боюсь, моя сабля против этих деревяшек окажется слаба. Придется доставать револьвер.

Он вынул из коляски чемоданчик, открыл его и достал два револьвера, столь грозные на вид, что дети в страхе попятились.

— Но чем же опасны для нас Гаргойли? — недоумевала Дороти. — Они же ничем не вооружены.

— У любого из них рука что деревянная дубинка, — ответил Волшебник, — а судя по тому, как они на нас смотрят, хорошего ждать не приходится. Из револьверов можно, самое большее, поранить одного-двух, а потом нам все равно несдобровать.

— Зачем же тогда сражаться? — спросила девочка.

— Чтобы умереть с чистой совестью, — очень серьезно объяснил Волшебник. — Долг каждого человека сохранять достоинство при любых обстоятельствах. Таково, во всяком случае, мое мнение.

— Эх, был бы топор, — сказал Зеб, распрягая коня.

— Если бы мы знали, куда попадем, то захватили бы с собой немало нужных вещей, — отозвался Волшебник. — Но приключения для всех нас начались слишком неожиданно.

Услышав разговор, Гаргойли отпрянули в сторону: хотя друзья переговаривались полушепотом, в окружающей тишине голоса их прозвучали неожиданно громко. Но как только разговор прекратился, хмурые уродцы поднялись и стаей полетели прямо на путешественников, вытянув перед собой длинные руки наподобие бушпритов на парусных судах. Конь, казалось, поразивший их и ростом и видом, должен был стать первым объектом нападения.

Однако Джим был готов дать отпор и, когда враги приблизились вплотную, повернулся к ним задом и начал изо всех сил лягаться. Трах! Трах! Бубух! Кованные железом копыта колотили по деревянным телам Гаргойлей, разбрасывая их направо и налево с легкостью, с какой ветер разметает солому. Шум и треск испугали Гаргойлей едва ли не больше Джимовых копыт. Все, кто мог, поспешили развернуться и отлететь подальше прочь. Оглушенные, придя в себя, поднимались с земли и устремлялись вослед своим товарищам. На какой-то миг коню почудилось, что бой выигран, и без особого даже труда.