Спасение Души. Возвращение - Георгий Бадашвили

Инквизиторы усердно защищались: двое держали перед собой щиты, а третий, стоящий сзади, вёл огонь из двух пистолетов. Стоило какому-либо из демонов открыть себя неудачной атакой, как щиты мгновенно превращались в длинные, наподобие рапир, клинки для контрудара, отбрасывавшего демона назад. Но несмотря на слаженные движения, шквал атак заставлял инквизиторов делать один шаг назад за другим, пока они не оказались прижатыми к стене. Единственным их преимуществом был сам коридор, который был слишком узок, чтобы позволить демонам атаковать одновременно с нескольких сторон.

Когда истязатель с лезвиями вместо рук пускался в лобовую атаку, один из щитов перевоплощался в тонкую, но прочную дубинку, которая била по лезвию плашмя, отводя его в сторону. Вооруженный пистолетами инквизитор стрелял не переставая, но истязатели защищали своего предводителя всеми доступными способами, отражая пули своим оружием, а порой даже подставляясь под них.

Время работало на демонов: рано или поздно инквизиторы не успеют подставить щит или отбить атаку, и демоны несомненно этим воспользуются, доказательством чему и служила груда тел некогда полного отряда инквизиторов, разбросанных по всему этажу.

Четырёхрукий предводитель внезапно издал злобный вопль, который пронёсся по всему этажу, и заработал хлыстом ещё усердней. Удары хлеста рассекали кожу на спине двух его собратьев, но вместо крови из ран лишь сыпалось нечто, напоминавшее пыль, а демоны никак не реагировали на побои. Сомневаюсь, что они хоть что-то чувствовали: на их теле уже давно не было живого места. Тем не менее, скорость их атак заметно возросла.

Дёрнув меня за рукав, Алекс прошептал: «Не надо, Льюис! Давай переждем». Я уже был готов прислушаться к голосу разума, которым для меня почти всегда и являлся Алекс, но вдруг лидер истязателей снова взвыл. Звук был такой силы, что у нас с Алексом заложило уши. Он подействовал и на инквизиторов – ритм их чётких движений сбился, чего явно и добивались истязатели. Срок жизней защитников и их подопечных сводился к секундам.

Окружавшие меня звуки начали глохнуть и таять. Ощущение было неожиданным, но смутно знакомым. Во рту я почувствовал привкус, напоминавший смесь крови и серы. Посмотрев тупым взглядом на Алекса, я увидел лишь шамканье его губ, но из них не вылетало не звука. Ровно через пару секунд я перестал слышать и происходящее вокруг: треск огня и пламени, доносившиеся с разных сторон, капающую воду, глухие взрывы с верхних этажей, потрескивание разорванной электропроводки… Всё исчезло; осталась лишь тишина, в которой были слышны лишь демоны: их дыхание, скрежет зубов, стоны, рык и свист их оружия. Каждый их шаг отдавался у меня в мозгу ударом гонга.

Вопреки моему желанию, звуки увлекли меня за собой. Мной овладело безразличие ко всему происходящему вокруг, равно как и к прошлому, настоящему и будущему. Мне даже было всё равно, что станет с инквизиторами, которые отчаянно нуждались в помощи. Желание заставить демонов замолчать сводило меня с ума; с каждой прошедшей секундой мной овладевало неистовство. Чувство ярости становилось всё сильнее и сильнее. Уже ставшая приятной боль пронзила правую руку и мои ноги словно по собственной понесли меня в сторону демонов. Не могу сказать, что мне этого не хотелось.

У меня не было ни сестер, ни братьев, но друзья именно таковыми для меня и являлись. Друзья для меня были чем-то вроде сказочного эликсира жизни. Когда я попадал в беду или мне было плохо, они приходили на помощь, поддерживали меня, давали советы и делились опытом. И всё это было взаимным: когда они нуждались в моей помощи, то меня никогда не приходилось ждать.

Но в этот момент такие красивые мысли были очень далеки от моего сознания. Я просто был зол на этих тварей. Я был разъярён их дерзостью, их попыткой навредить тем, без которых мне мир безразличен. Я просто хотел разорвать их в клочья и мой гнев только придавал мне смелость и силу.

В одно мгновение я оказался позади истязателя-вожака. Всё произошло быстро и без лишних движений. Это было танцем смерти, в котором я был ведущим танцором. Ловким движением я выхватил саблю из одной из рук демона. Не ожидавший нападения со спины демон развернулся и неуклюже замахнулся цвайхендером. Я легко поднырнул под его руку, а описавший огромную дугу меч вонзился в стену и застрял в ней. Резким ударом сверху вниз я отсёк державшую меч конечность. Истязатель взвизгнул, что доставило мне огромное удовлетворение: я заставил не чувствующее боли существо завизжать от причинённого мной урона. Но наслаждаться моментом времени не было: взмахнув саблей, я отрубил демону вторую руку, в которой он держал хлыст. Не дожидаясь, пока дезориентированный истязатель придёт в себя, я изо всех сил пнул его ногой в грудь. Результат оказался неожиданным даже для меня – пролетев несколько метров, демон с грохотом врезался в стену коридора и был тут же завален обрушившимися на него с потолка обломками бетона.

Двое оставшихся истязателей, наконец среагировав на исчезновение своего лидера, одновременно бросились на меня. Но коридор, который позволял им без особого труда наступать на сбившихся в тесную группу инквизиторов, оказался слишком узок для сражения с одним быстрым противником. Цепи и лезвия то и дело чиркали об стены, оставляя глубокие царапины. Улучив момент, я поймал одну из цепей и резко дёрнул её, заставив истязателя податься вперед – именно в тот момент, когда его собрат опускал занесённое для удара лезвие. Снова раздался высокий визг, и у меня в руке оказалась покрытая ржавчиной цепь вместе с отрубленной по локоть рукой демона. Отбросив меч и перехватив цепь обеими руками у основания так, чтобы она волочилась по полу, я сделал несколько быстрых шагов назад. Не распознавшие ловушки истязатели бросились вперёд; снова поднырнув под неуклюжий взмах, я резко дёрнул цепь за собой. Подкошенные острым крюком, оба демона свалились неряшливой кучей. Подбежав к отброшенной раннее сабле, я быстро её подхватил и двумя решительными взмахами решил сражение в свою пользу. Отрубленные головы прокатились по полу, оставляя за собой след из пыли.

Охватившая меня эйфория моментально прошла, сменившись дискомфортом и острой болью. Я не сразу понял, что происходит, пока не почуял запах палёной плоти. Вскрикнув, я выпустил из рук саблю и цепь, которые сжимал до сих пор, и посмотрел на свои руки – пальцы и ладони были сильно обожжены и кровоточили.

Демоническое оружие, как правило, впитывает тёмную эссенцию своего владельца, становясь сильнее вместе с ним. И даже если внешне такой предмет выглядит совершенно обыденным, прикосновение к нему человека чревато трагическими последствиями – немедленно или позже. И дело было не только в цепи и сабле, за которые я бездумно схватился: это в той или иной мере относится ко всем неземным артефактам.