Шаг навстречу тебе - Диана Майерс

словно пыталась отыскать что-то в ее лице, а потом плюнула и почти прошипела: – Все равно ведь идти больше некуда.

Хейли замерла, боясь пошевелиться.

Новый порыв ледяного ветра ударил в лицо.

Сердце с каждой секундой все сильнее сдавливали ледяные тиски.

Грудь теснило от морозного воздуха – дышать становилось труднее.

Хейли знала, что старуха права. Права настолько, что хочется рыдать от одной только мысли о том, что ее дом теперь здесь. Только вот Хейли никогда не назовет это место домом.

Войдя внутрь и сняв верхнюю одежду, все немного огляделись. Внутри здание было таким же, как и снаружи. Те же облезлые обои самых тусклых и выцветших оттенков, какой-то непередаваемый запах сырости и заметно ощутимый холод, гуляющий по коридорам.

Спустя минуту их встретила молодая симпатичная девушка и попросила следовать за ней. Когда Криса и Хейли вели к кабинету директора детдома, на них было обращено множество взглядов: и любопытных, и враждебных, и равнодушных. Хейли то и дело дрожала, хотя и не могла понять, почему: то ли от холода, то ли от отвращения.

Она чувствовала, как горький ком подкатывал к горлу. Стоило только лучше присмотреться к мебели, стенам, полам.

На детей, таких же брошенных, как они сами, Хейли не хотела смотреть. Знала, что станет еще хуже.

В кабинете директора было много разговоров. Она совсем не обращала внимания на все происходящее вокруг. После тех слов старухи она словно вновь погрузилась в оцепенение и наблюдала за реальностью через прозрачную, искажавшую мир стену.

Кабинет директора был темным и мрачным местом, как, впрочем, и весь детдом. Здесь было совсем пусто. В углу, у двери, стоял шкаф, сквозь прозрачные стекла которого виднелись кипы бумаг и папок. На деревянном столе, за которым сидел директор, стоял только стакан с ручками и карандашами, старая настольная лампа и лежали какие-то бумаги. Стены так же были голы и мрачны: на них не было ничего, кроме плохо заклеенных дыр и потеков, а деревянный пол выглядел настолько гнилым и дряхлым, что Хейли порой боялась сделать лишнее движение, чтобы не провалиться.

Она совсем не слышала того, о чем говорили, хотя несколько раз в разговоре мелькало ее имя. Она щурилась от лучей дневного солнца, нахально скользивших по ее лицу.

– Ну что ж, – вздохнул Джонс, привлекая тем самым вынимание Хейли. Она невольно на него взглянула. На его смуглом лице сияло самодовольство. – Пора прощаться. Надеюсь, вам здесь понравится.

Он напоследок одарил детей улыбкой до того противной, что хотелось отвернуться и не видеть ее. А потом адвокат ушел. Попрощался с директором, пожав ему руку, и скрылся за скрипнувшей дверью.

Хейли стало страшно. По-настоящему страшно. Когда Джонс был с ними, она чувствовала нечто вроде надежды, что, возможно, вот-вот войдет Уилл, поговорит с адвокатом, объяснит все и заберет их домой.

Но дверь за адвокатом уже захлопнулась, а Уилл так и не пришел.

– Пройдемте, я покажу вам ваши комнаты, – мягко сказал директор, вставая из-за стола. Только сейчас Хейли обратила внимание на него и теперь пристально разглядывала.

Это был мужчина лет тридцати, с темными волосами и карими глазами. Выглядел он довольно опрятно, если не брать в расчет отросшую щетину на далеко не бледной коже. Скудной обстановке кабинета его вид совсем не соответствовал. В глаза сразу же бросался дорогой темно-синий костюм, до того похожий на костюм Уилла, что Хейли невольно поморщилась.

В коридоре стало заметно тише. Не было слышно ни голосов детей, ни разговоров, только тишина. Девочка немного удивилась и огляделась, думая, что наткнется взглядом хотя бы на одного ребенка.

Но никого не было.

– Сейчас тихий час, – пояснил директор, видя легкое замешательство Хейли. – Потом будет полдник. Ничего, со временем освоитесь.

Мужчина пытался выглядеть доброжелательно и постоянно улыбался своей мягкой, но какой-то снисходительной улыбкой. Наверное, он думал, что ведет себя правильно, но Хейли старалась держаться от него подальше и то и дело отходила к стенке.

– Хейли, вот твоя комната, – обратился он к девочке, когда они поднялись на второй этаж, дошли до середины коридора и остановились перед одной из деревянных дверей с облупившейся розовой краской. – Я бы представил тебя твоим соседкам, но мне надо проводить Криса.

– А где его комната? – вдруг спросила Хейли, подняв на директора вопросительный взгляд.

– Она находится в противоположном крыле корпуса, – ответил тот, снова улыбнувшись, словно был в чем-то виноват.

– А это очень далеко? – снова спросила она, совсем озадачив директора.

– Нет, – поспешно ответил он, боясь чем-то расстроить ее. – Если захочешь увидеться с Крисом, вы можете поиграть в общей комнате.

Хейли кивнула и посмотрела на Криса. Тот, в свою очередь, пристально разглядывал ее лицо, словно пытался запомнить каждую мелочь, а потом уголки его губ дрогнули, и он совсем незаметно улыбнулся.

Хейли не улыбнулась в ответ. На это совсем не был ни сил, ни желания, но она поняла, что эта почти незаметная улыбка заменяла так и не сказанное «все будет хорошо».

Когда директор и Крис свернули за угол и их шаги совсем стихли, Хейли повернулась к двери и от волнения крепче сжала ремень сумки, который уже давно натер ей плечо. Она слышала, как из комнаты доносились голоса девочек, весело что-то обсуждавших. Хейли думала, что в тихий час все должны спать, поэтому немного удивилась.

Глубоко вздохнув, она аккуратно открыла дверь и медленно вошла в комнату.

Девочки, до этого воодушевленно болтавшие, вдруг смолкли и любопытно взглянули на новую соседку. Кто-то из них уже видел Хейли раньше, когда ее вместе с Крисом вели к директору.

Наверное, все запомнили ее испуганное выражение лица в тот момент. Да и сейчас она боялась не меньше. Ей было страшно входить в эту комнату, полную незнакомых людей, с которыми она совсем не хотела разговаривать.

– Привет, – выдавила Хейли, закрывая за собой дверь и оглядывая довольно узкую комнату.

Здесь были такие же серые стены, местами пожелтевшие и облезлые, как в кабинете директора.

Такая же скудная обстановка: не было ни одной вещи, создающей домашний уют или теплоту. Только какая-то непонятная пустота. Вдоль голых стен стояли кровати: по две на каждой стороне. Одна из них была аккуратно заправлена и выделялась среди остальных. На других трех, кутаясь в одеяла и простыни, сидели девочки, совсем не похожие друг на друга, но тем не менее было в них что-то общее.

– Привет, – запоздало ответила на приветствие Хейли одна из девочек. Ее кричаще-рыжие, почти алые волосы сразу бросались в глаза. Она заерзала на кровати и с еще