Заговор Седьмого неба (СИ) - Весна Дарья

Они подошли к большим дверям в зал, и он не удержался ‒ растворил их широким, открытым жестом. Двери растворились… без следа. И кому-то скоро придётся заказывать новые. Такая мелочь – пропажа старинных парадных дверей в родовом замке ‒ Императора не смутила.

Внезапно он почувствовал себя хозяином, к которому приехал гость и теперь хозяин ждёт, понравится ли гостю его владения. Хозяином этого места Васил был с восемнадцати лет, гости приезжали не раз, их всех приходилось вести в зал и делать вид, что ему приятно выслушивать их деланные или настоящие восторги. Но сейчас у него впервые появилось настоящее чувство гордости за свой замок. Как будто висящая на руке мелкая девчонка придала ему веса в собственных глазах. Придала веса тому, у кого важности и так было с избытком. Как у неё это получилось?

Придворные уставились на них так, словно лицезрели свежеубиенных привидений, а не приветствовали своего государя.

Под их взглядами Лорелея сжалась ещё сильнее. Васил попробовал погладить её спину, чтобы она хоть немного расслабилась. Но девушка только сильнее сжалась и залилась краской.

Он оглядел собравшихся, ставя на место излишне зарвавшихся экземпляров. Как всегда, с Эдо и Владигардом это оказалось невозможным. Немой восторг в их глазах зашкаливал. Нельзя всерьёз бояться того, кто тебе не государь, с кем вы выпили не один кубок хмельного напитка, и в одной компании шлялись по... по разным местам.

Пришлось дать понять прямым текстом. Конечно, у данного шага оказались побочные эффекты, и герцогиня Велльская цепко впилась глазами в новоприбывшую – потенциальную соперницу её дочерей. Уставилась так, словно всю душу хотела выпить – он всегда подозревал, что герцогиня тот ещё вампир.

Канцлер если и обратил внимание на его слова, то не подал вида. Васил представил девушку и канцлера друг другу, а Виктор – всех присутствующих ей.

Застольный разговор не клеился. Лорелея по рассеянности отвечала что-то невпопад, придворные чувствовали себя неловко, обсуждая неизвестные такой странной гостье события. То, что девушка ничего не ест, первым заметил Виктор. Он снял её усталость от поездки во время непринуждённого разговора о соусе. На Виктора Смелье всегда можно положиться. Василу повезло, что этот маг однажды решил поступить на службу к его отцу.

Вот только... девушка ничего не пила. Вино с подмешанным в него крепчайшим приворотным зельем осталось нетронутым. Опомнившись, Император вспомнил, кто принёс ему этот подарок. И о том, что выбора у него нет. Слугам пришлось не раз наполнить кубок своего отчаявшегося государя. Ужин превратился в пытку.

Она скоро ушла, так ничего не выпив и опять рассыпавшись в реверансах.

«Я запрещу ей», – думал он. «Она будет опускать голову лишь для того, чтобы я мог вдохнуть горький запах её волос».

Кажется, он выпил слишком много.

В очередной раз приструнив придворных зашептавшихся в момент её ухода, Император объявил окружению, что какое-то время его не будет, а за оставшимся цирком присмотрит канцлер.

Канцлер явно был удивлён столь скоропалительным отъездом, о котором ему оказалось известно лишь сейчас. Герцогиня Велльская выглядела так, словно прикидывала, как устроить, чтобы за время отсутствия Васила двор лишился очередного придворного мага. Эдо с Владигардом морщились, представляя, как будут скучать без бонуса в виде Императора участвующего в их нехитрых приключениях, но потом Эдо что-то шепнул Владигарду и они почему-то приободрились.

«Нужно канцлеру тоже шепнуть – пусть присмотрит. Явно же задумали что-то, поганцы», – сообразил Васил.

Маркиз Базилио Каробаз, недавно унаследовавший знатный кусок земли на западной границе Карпатии, и сразу занявший более важную роль в пьесе, выглядел так, словно хотел сейчас находиться в своих владениях. И старательно, но скверно это скрывая, мечтал, как будет осваивать новый кус собственности. Пробормотав, что надеется на скорейшее возвращение государя, Каробаз счёл свой долг перед Императором выполненным.

Оставшиеся придворные последовали его примеру, и Император посчитал возможным откланяться.

***

Выуживать второй раз из комнаты девчонку не пришлось.

И то хорошо – было бы вдвойне неприятно. Наверное, приплутала в коридорах, иначе давно уже была на месте. Ухватив её отработанным за вечер приёмом, Васил прижал малышку к себе. В этот раз он не рассчитал скорости телепортации, и она с непривычки отключилась. Ненадолго, скорее всего.

Уложив девушку на кровать, Васил отошёл к столику, куда обычно пристраивал свои перчатки и держал графин с водой – на всякий пожарный. Сейчас бы чего-то покрепче воды. Опять.

Он уселся в кресло около столика и посмотрел на девушку. Только бы не начала кричать или рыдать. Никто не услышит, но выглядеть сцена будет отвратительно.

– Отпустите? – вымученно спросила она, глядя на него горькими глазами.

Ему стало плохо. На душе.

Отпустить, чтобы злая сила вернула тебя назад на ещё более худших условиях? Он представил, как объясняет Лорелее всё это и... запугивает до смерти. Или малышка посчитает, что он свихнулся. Такое тоже возможно. Придётся всё же поиграть в тирана и мерзавца. Ещё раз.

Гномий самогон из самого пыльного ящика в погребе – плохое успокоительное, но хорошее отупительное. Он пил, глядя на то, как гаснут её глаза, как бледнее лицо, опускаются плечи. Кажется, сначала она думала можно ли сбежать, но быстро поняла, что нет.

Он вызвал вторую бутылку.

Внезапно на её лице появилось презрительное выражение, у него перехватило дыхание и, забыв обо всём, Васил бросился к ней, глупо надеясь его стереть.

Нетерпеливо проведя своими ещё влажными губами по её губам, он ухватил белое лицо ладонями и попробовал лаской убрать увиденное. Как и в прошлый раз получилось отвратительно. На лице девушки появилось выражение: как-нибудь постараюсь его вытерпеть.

Пытаясь не думать о том, что делает, Император отвернулся и потянул за завязки платья. Хоть выкинет его потом. Белая кожа... он поцеловал открывшийся кусочек тела и вдохнул нежный аромат сушёных ягод, добавленных в мыло для запаха. Такой тонкий аромат, что можно уловить лишь чуть ли не уткнувшись носом в кожу. Ему припомнилась большая миска взбитых сливок с земляникой приносимая лично поварихой на день рождения в детстве. Он тогда обожал подобное лакомство.

Прикрыв глаза, он с упоением целовал её кожу. Платье на плече помешало губам, и он стащил его и нижнюю рубашку вниз, провёл щекой по ключицам и замер, напомнив себе кота унюхавшего корень валерианы.

Приподнявшись на локте, Васил посмотрел на самые прекрасные в мире плечи.

Когда-то, ещё в детстве, они с отцом и канцлером побывали в негласной столице живописцев – Таренне. Там в одной из галерей маленький наследник увидел прекрасные мраморные скульптуры обнажённых женщин. То, что создавали мастера из камня, граничило с чудом, и Васил тогда не поверил, что подобные существуют на самом деле. Очень хотелось прикоснуться хотя бы к одной из них, но мальчишке, конечно, не позволили. А щупать статуи тайком он, то ли постеснялся, то ли счёл недостойным наследника Василийской Империи что-то делать исподтишка.

Как заворожённый Васил провёл рукой по груди девушки в своей постели. Её нежно-розовая кожа пылала, как и лицо. Ему окончательно стало до глупого стыдно. Он не имел права к ней так прикасаться. Только человек, которому это действительно дозволено. Не взрослыми и не совестью или наглостью, а ею самой.

Больше всего ему хотелось сейчас украсть это право. Или заслужить?

Сжав зубы, он натянул платье обратно и, позорно уткнувшись в корсет, крепко прижал к себе испуганную девушку.

Худо было и потому что он, наконец, отчётливо вспомнил, как почти десять лет назад горячо любимая невеста застала его в подобной сцене с парой растрёпанных красоток. Она смотрела на него с неверием и таким же брезгливым выражением, как Лорелея сегодня. Всю силу тогдашнего оскорбления юноша не осознал. Тогда... тогда он ещё не отошёл от встречи с отцом, давшим ему почувствовать вкус к беспутной жизни.